Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ему было так худо, что он даже не подумал об опасности, которая могла грозить ему самому. И он не обратил внимания, что все звуки Базара внезапно стихли, как умолкают птицы в лесу при появлении охотника. Он и вправду не заметил ни тяжелой мерной поступи, ни ровного клац-клац-клац наемнических доспехов. Абдулла не поднял головы, даже когда у самой палатки кто-то гаркнул: «Стой, раз, два!» Но тут занавески палатки с треском оборвались и упали наземь, и пришлось все-таки повернуться. Абдулла вяло удивился. Он сощурил опухшие веки от яркого света и не слишком настойчиво спросил себя, что, собственно, делает в его палатке отряд солдат-северян.
– Он, – сказал некто в штатском, который вполне мог оказаться Хакимом, и благоразумно исчез, пока Абдулла не разглядел его хорошенько.
– Ты! – рявкнул командир отряда. – На выход. С нами.
– Что? – переспросил Абдулла.
– Взять его! – приказал командир.
Абдулла был огорошен. Он слабо возражал, когда его поставили на ноги и стали выкручивать руки. Он продолжал возражать, когда его бегом – клац-клац, клац-клац – вывели из Базара в Западные кварталы. Вскоре он начал возражать уже весьма решительно.
– Что происходит? – пыхтел он. – Скажите мне… куда мы… требую как гражданин!
– Молчать. Увидишь, – отвечали ему. Солдаты были здорово тренированные, так что совсем не пыхтели.
Спустя недолгое время они бегом втащили Абдуллу под массивные каменные ворота, сложенные из глыб, сверкавших на солнце белым, во внутренний двор, где провели пять минут в раскаленной, словно печь, кузне – Абдуллу сковали цепями. Он возражал еще решительней:
– Это еще зачем? Мы где? Я желаю знать!
– Молчать! – велел командир отряда. И сказал своему соратнику с варварским северным акцентом: – Вечно эти занзибчики скулят. Никакого представления о достоинстве.
Пока командир отряда это говорил, кузнец, тоже занзибец, шепнул Абдулле:
– Тебя требует Султан. Ничего хорошего пообещать не могу. Последнего, кого я так заковал, четвертовали.
– Но я же ничего не сде… – протестовал Абдулла.
– МОЛЧАТЬ! – зарычал командир отряда. – Готово, кузнец? Хорошо. Бего-ом марш!
И солдаты снова потащили Абдуллу через залитый солнцем двор, в маячивший за ним огромный дворец.
Абдулле хотелось сказать, что в таких цепях даже ходить и то невозможно. Они были ужасно тяжелые. Однако просто поразительно, на какие чудеса способен человек, вдохновленный отрядом суровых солдат. Абдулла бежал – дзынь-клац, дзынь-клац, бряк, – пока с усталым дребезгом не прибыл к подножию величественного трона на возвышении, отделанного холодновато-голубыми и золотыми плитками и увенчанного горой подушек. Там все солдаты встали на одно колено – в почтительном отдалении, как всегда делают наемники-северяне перед тем, кто им платит.
– Пленник Абдулла, господин Султан, – доложил командир отряда.
Абдулла не стал преклонять колени. Он последовал обычаям Занзиба и упал ниц. К тому же он очень устал, и рухнуть со страшным грохотом лицом вниз ему было проще всего. Плиточный пол был чарующе, восхитительно прохладным.
– Пусть этот сын верблюжьих испражнений встанет на колени, – сказал Султан. – Пусть эта тварь смотрит нам в лицо. – Голос его был негромок, но дрожал от гнева.
Один из солдат потянул за цепи, а еще два рванули Абдуллу за руки, так что в конце концов он встал перед Султаном на колени, согнувшись пополам. Солдаты держали Абдуллу в такой позе, и он был этому рад. Иначе он съежился бы от ужаса. Человек, развалившийся на плиточном троне, был жирен, лыс и оброс кустистой полуседой бородой. Он словно бы лениво, а на самом деле яростно похлопывал по подушке какой-то белой матерчатой штуковиной с кисточкой на конце. Именно штуковина с кисточкой и подсказала Абдулле, как крепко он влип. Это был его ночной колпак.
– Что скажешь, пес с навозной кучи? – спросил Султан. – Где моя дочь?
– Понятия не имею, – горько ответил Абдулла.
– Не станешь же ты отрицать, – продолжал Султан, болтая колпаком так, словно это была отрубленная голова, которую он ухватил за волосы, – не станешь же ты отрицать, что это твой ночной колпак? А твое имя вышито внутри, несчастный торговец! Я нашел его – мы самолично изволили его найти! – в шкатулке моей дочери, равно как и восемьдесят два портрета простых людей, которые моя дочь спрятала в восемьдесят два тайника. Не станешь же ты отрицать, что проник в мой ночной сад и подарил эти портреты моей дочери? Не станешь же ты отрицать, что после этого ты похитил мою дочь?!
– Еще как стану! – возразил Абдулла. – О высочайший защитник угнетенных, я не стану отрицать ни колпака, ни портретов, хотя должен отметить, что дочь твоя прячет лучше, чем ты ищешь, ибо на самом деле я подарил ей на сто семь картин больше, чем ты обнаружил, – однако я отнюдь не похищал Цветок-в-Ночи. На моих глазах ее уволок огромный отвратительный ифрит. О том, где она сейчас, я имею не большее представление, чем твое небеснейшее сиятельство.
– Нечего сказать, правдоподобная история! – сказал на это Султан. – Ифрит! Тоже мне! Лжец! Презренный червь!
– Клянусь, это правда! – закричал Абдулла. Он впал в такое отчаяние, что слова его больше не заботили. – Принеси любой священный предмет, какой хочешь, и я на нем поклянусь, что это был ифрит! Заколдуй меня так, чтобы я мог говорить только правду, и я скажу то же самое, о могучий сокрушитель преступников. Ибо это правда! А поскольку, вероятно, утрата твоей дочери стала для меня куда большим ударом, нежели для тебя, о великий Султан, слава нашей земли, молю немедля убить меня, избавив от невыносимо горькой жизни!
– Я охотно велю тебя казнить, – согласился султан, – но сначала скажи мне, где она.
– Я же сказал тебе, о диво подлунного мира! – простонал Абдулла. – Я не знаю!
– Уберите его, – очень спокойно приказал Султан коленопреклоненным солдатам. Они с готовностью вскочили и поставили Абдуллу на ноги. – Вызнайте истину пыткой, – добавил Султан. – Когда мы ее найдем, можете его убить, но до того времени пусть живет. Полагаю, очинстанский принц возьмет в жены и вдову, если удвоить приданое.
– Ошибаешься, властелин властелинов! – выдохнул Абдулла, когда солдаты с лязгом тащили его по плиткам. – Я совершенно не представляю себе, куда отправился ифрит, и то, что он уволок ее прежде, чем мы имели хоть какую-то возможность пожениться, – величайшее мое горе!
– Что?! – закричал Султан. – Тащите его обратно!
Солдаты тут же приволокли Абдуллу вместе с цепями назад к выложенному плитками трону, с которого Султан, нагнувшись, свирепо глядел на пленника.
– Неужели мой чистый слух запятнан вестью о том, что ты, мерзавец, даже не женат на моей дочери?! – спросил он.
– Это в точности так, о могущественный монарх, – ответил Абдулла. – Ифрит появился прежде, чем мы успели пожениться.
Султан глядел на него сверху вниз, и на лице его отразилось нечто вроде ужаса.
– Это правда?
– Клянусь, – сказал Абдулла, – что не успел даже поцеловать твою дочь. Я собирался разыскать соответствующего чиновника, когда мы окажемся вдали от Занзиба. Ведь я понимаю, что подобает честному человеку, а что нет. Однако я также счел подобающим честному человеку вначале выяснить, действительно ли Цветок-в-Ночи хочет за меня замуж. Мне показалось, что ее решение принято от общей неосведомленности, несмотря на сто восемьдесят девять портретов. Да простятся мне такие слова, о покровитель патриотов, однако твои методы воспитания дочери совершенно нездоровы. Когда она увидела меня впервые, то приняла за женщину.
– Выходит, – задумчиво сказал Султан, – когда я вчера вечером послал солдат в ночной сад с приказом поймать и убить незваного гостя, это могло иметь катастрофические последствия. Недоумок, – обратился он к Абдулле, – раб и смерд, ты еще осмеливаешься делать мне замечания! Разумеется, у меня были основания воспитывать дочь именно так, а не иначе! Сделанное при ее рождении пророчество гласит, что она выйдет замуж за первого мужчину, кроме меня, которого увидит!
Несмотря на цепи, Абдулла выпрямился. Впервые за этот день он почувствовал какую-то надежду.
Султан между тем погрузился в размышления, блуждая взглядом по превосходно отделанной и украшенной комнате.
– Это пророчество меня прекрасно устраивало, – заметил он. – Я давно обдумывал союз с северными государствами, поскольку оружие у них лучше, чем у нас, а некоторые его виды, как я понимаю, и вовсе работают на колдовстве. Однако заполучить очинстанских принцев очень непросто. Посему мне оставалось, как я думал, только лишить дочь всякой возможности лицезреть мужчину, а во всех остальных отношениях, естественно, дать ей наилучшее образование, чтобы она умела и плясать, и петь, и угождать принцу. А когда дочь вошла в возраст, я пригласил принца посетить нас с официальным визитом. Он должен был прибыть сюда в следующем году, завершив покорение какой-то страны, которую только что завоевал с помощью того самого колдовского оружия. И я знал, что стоит моей дочери взглянуть на него, и благодаря пророчеству он мой! – Султан обратил на Абдуллу взгляд, не предвещавший ничего хорошего. – А теперь мои планы порушены – и кем? Такой букашкой, как ты!
- Король Золотой реки - Джон Рёскин - Сказка
- Замок злых мыслей - Донцова Дарья - Сказка
- Белый замок - Турмуд Хауген - Сказка
- Сказки про Мика. Часть 1 - Сергей Засядкин - Сказка
- Снежный замок - Кашкадамова Ирина Николаевна - Сказка
- Сказка о потерянном времени - Евгений Шварц - Сказка
- Катя в Игрушечном городе - Татьяна Александрова - Сказка
- О Бублике и Мышке - Валерий Квилория - Сказка
- Братья Львиное Сердце (перевод Б.Ерхова) - Линдгрен Астрид - Сказка
- Приключения Вахмурки и Мухмурки - Валентин Постников - Сказка