Я подошла к ним еще ближе, перевернула листок. Первое, что бросилось в глаза, – рисунок: цепочка с подвешенной к ней черной жемчужиной. А под ним строк двадцать мелким почерком. И я начала читать, довольно громко, чтобы шум океана не заглушал моего голоса.
Моя бутылка в океане
Часть II
![]()
Рассказ Мартины Ван Галь
До того, как умру, мне хотелось бы…
Успеть оставить последнее сообщение в «Этих словах», попросить вас, чтобы вы смеялись, танцевали, развлекались вовсю.
Проститься с каждой из моих десяти кошек.
Чтобы все дети Брюсселя, Льежа, Намюра, Монса и Лувена хоть раз увидели море.
До того, как умру, мне хотелось бы…
Чтобы Бельгия выиграла чемпионат мира по футболу!
Чтобы бельгийский автор комиксов получил Нобелевскую премию по литературе! В конце концов, дали же они ее Бобу Дилану.
Чтобы Бельгия стала прекрасным французским краем, с фламандцами или без.
До того, как умру, мне хотелось бы…
Увидеть Венецию (но не Северную, с ее шоколадом и кружевами)[10], а настоящую!
До того, как умру, мне хотелось бы…
Поклониться могиле Жака Бреля.
Спасибо, ПИФ, спасибо, Танаэ, это уже сделано!
После смерти я хотела бы
Чтобы меня похоронили рядом с ним, если там есть место для меня.
До того, как умру, мне хотелось бы…
Еще раз увидеть, один-единственный раз, единственного человека, которого я любила за всю свою жизнь.
Моя бутылка в океане
Глава 5
Разумеется, я пришла последней.
Майма не отлипает от телефона, все время, пока я спускалась, она дергала меня сообщениями. Куда ты подевалась? Все здесь, кроме тебя!
Иду, девочка моя, иду.
Янн смотрит на меня странно, и еще более странно смотрит остальная четверка, как будто мы, все пятеро, играем в «Клудо» гигантского размера или проходим квест, где команда всегда должна оставаться сплоченной и та, что мешкает и копается, становится обузой.
Ну ладно, подружки, мы вышли из возраста, когда играют в такие игры!
Посмотрите, как я запыхалась! Я не притворяюсь. Закрыв блокнот, я тут же прибежала вниз от кладбища так быстро, как только смогла.
Чувствую, что я их не убедила.
Пьер-Иву явно удалось задуманное – своей инсценировкой поставить всех на уши. Очень может быть, что он подсматривает за нами через подзорную трубу откуда-нибудь с вершины горы Теметиу и развлекается, глядя, как мы друг на дружку косимся.
А через несколько часов будет развлекаться, читая разные версии своего исчезновения, сочиненные нами.
Ловко придумано, ПИФ.
Мы, вся пятерка, молча стоим на черных камнях перед штанами, рубашкой и парой мокасин. Похоже на незадавшиеся похороны! Погребение типа, который в последний момент предпочел быть кремированным. Нагишом. Только одежда от него и осталась, а труп превращен в пепел и развеян.
В нескольких сотнях метров от нас снова открываются двери Культурного центра Бреля. Голос Жака пробирает меня как никогда раньше.
Нам остается жульничать, пики ходят с червей,Страх отыгрывается, дьявол идет с цветка.
Я узнаю песню из фильма «Король без развлечений». Саундтрек – тоже часть инсценировки?
Фарейн хочет что-то сказать, но Янн ее опережает. Думаю, все ему благодарны за то, что на этот раз он решил выступить в качестве представителя власти.
– У меня такое впечатление, что ваш писатель хочет, чтобы вы приняли участие в игре, провели расследование. Так что извини, дорогая моя, – Янн говорит это, не глядя на жену, – но, как бы там ни было, это входит в программу занятий, это явное продолжение задания ПИФа, и ты должна играть наравне с другими. – Янн обводит нас взглядом, всех, кроме нее. – Не играем только мы с Маймой. Если она согласна, мы вдвоем будем арбитрами. Жандармами, если тебе так больше нравится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Фарейн напряженно слушает. Она не решается прилюдно спорить с мужем, но я догадываюсь, что сегодня вечером на супружеском ложе между маленьким капитаном и большой майоршей состоится бурное объяснение.
Янн держит в руке листок. Почерк я узнаю, но я пришла слишком поздно и чтение пропустила.
Жандарм размахивает листком, будто уликой.
– Почему Пьер-Ив оставил нам этот листок? Тайна… Нам вроде бы ничего не дает перечисление всего, что Мартина хочет сделать до того, как умрет. Ваш преподаватель обошелся без комментариев, так что неизвестно, оценил ли он бельгийский юмор.
Зато жандармский юмор заставляет некоторых из нас улыбнуться, меня в том числе.
– Остается галька, – продолжает Янн. – Несомненно, это ключ. Рисунок напоминает маркизскую татуировку. Кто-нибудь из вас может сказать, что она означает?
Он поднимает руку повыше, чтобы мы могли рассмотреть рисунок белым фломастером на черном камне.
![]()
Сначала смотрит на Майму, та отрицательно качает головой, потом на Мари-Амбр, которая тоже не в курсе, потом на Фарейн. За те два дня, что знакома с женой Янна, как и со всей остальной нашей маленькой компанией, я еще ни разу не видела майоршу в таком волнении. Она впивается глазами в рисунок так, будто перед ней сатанинский символ. Я совершенно уверена, что она видит его не впервые.
И у меня появляется куча вопросов. Зачем этот рисунок на камешке? Откуда эта парижская полицейская его знает? ПИФ, ты своего добился, моя бутылка, которую я брошу в океан, уже превращается в детективный сериал.
Янн, похоже ничего не заметив, продолжает показывать всем камешек.
– Это Эната, – произносит робкий голос позади нас.
Мы все оборачиваемся, даже Фарейн.
Я не могу опомниться.
Заговорила Элоиза. Безмолвная наша.
– Это одна из самых распространенных маркизских татуировок, – поясняет Элоиза, накручивая пряди волос на пальцы. – Она изображает мужчину. Или божество. Или соединение того и другого. Рисунок комбинируют с другими символами, чтобы отмечать моменты жизни. Рождение, свадьбу, смерть.
Она никогда раньше не бывала на Маркизских островах, два дня назад прилетела впервые… Откуда тогда ей это известно? Потому что она увлекается рисованием? Или она тоже что-то скрывает? Чтобы опередить нас в этой игре?
В игре, которая решительно начинает действовать мне на нервы! Чего ПИФ добивается со своими дурацкими уликами? Чтобы мы начали строить бредовые предположения и у нас получились бы совершенно разные истории?
Майма по камням подходит ко мне. Двери Центра позади нас распахнуты настежь, Жак проклинает свою Фанетту:
Безлюдный пляж в июле – это ложь.
Этот намек тоже был запрограммирован ПИФом? Янн пытается, как может, разрядить обстановку.
– Все, девочки, разошлись. Вам надо много чего записать в ваши тетрадки. – Глянув в сторону «Опасного солнца», он поворачивается к океану и смотрит на катера, которые возвращаются с уловом в порт Тахауку. – И не беспокойтесь о своем писателе, Пьер-Ив вернется к ужину. Может, даже к полднику… Странно было бы, если бы он отказался от каштаново-бананового поэ Танаэ.
Должна вам кое в чем признаться: я в восторге от юмора этого жандарма.
Дневник Маймы
Эната
Предсказание не сбылось, мой капитан. Пьер-Ив Франсуа к полднику не вернулся.
Каштаново-банановое поэ склевали куры Танаэ. Литераторши к нему не притронулись, они были слишком озабочены… Хотя не то чтобы всерьез встревожены. Пьер-Ив за обедом ясно сказал, давая задание:
