Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Все живое едино,— особо подчеркивает Нейджи.— Земля наша мать, орел — двоюродный брат. Дерево гонит кровь по нашим жилам. Растут травы. Течет вода. И все мы — одно целое.
Завершив сотворение мира, создатели, по преданию, объявили людям: «Теперь, когда мы дали вам все сущее, следите, чтобы оно оставалось таким вечно. Менять ничего нельзя».
Так Земля и все живущее на ней были отданы на попечение людей. С тех пор сменилось, вероятно, две тысячи поколений, а жизнь в национальном парке Какаду не прекратилась. Будучи неотъемлемой частью страны, плотью от плоти земной, аборигены совершенно неспособны понять, зачем кому-либо изменять или разрушать облик земли. Для них это равнозначно разорению источника их жизненной силы.
«У белого человека нет «Грез»,— говорят они.— Он идет другим путем. Он принадлежит дороге». А словом «дорога» у аборигенов обозначается все противное природе, все то, что ведет к постепенному упадку и гибели.
Как и остальные старики, Джордж Наймингам не знает точно, сколько ему лет. Должно быть, за семьдесят. У него тихая мягкая речь, но щеки и нос пересекают шрамы — свидетельство трудной жизни в буше и на скотоводческих фермах. Он с удовольствием показывает гостям «картинную галерею» гагуджу, расположенную довольно далеко от поселения. Чтобы добраться до нее на автомобиле, приходится пересечь обширный массив эвкалиптового леса. Внезапно он расступается, и перед вами расстилается равнина, лишенная деревьев, но изобилующая высокими скалами из песчаника. Машина натыкается на термитники, пересекает русла пересохших рек, вброд перебирается через ручьи по скользким валунам, углубляясь все дальше в нагромождение скал. Но вот дорога обрывается у широкого ручья с осыпающимися песчаными берегами. Тут не проехать даже на вездеходе, надо идти пешком.
За крутым склоном, по которому взбираются Стэнли и Белинда, задыхаясь и обливаясь потом под тяжестью аппаратуры, маячит отвесный утес высотой в 150 метров. И прямо на уровне глаз — сотни фигурок: люди, духи, кенгуру, журавли, ехидны, вездесущие рыбы. Длина этой картинной галереи более пятидесяти метров. Красные, охряные или белые фигурки, изображающие реальных и вымышленных обитателей буша, кажутся живыми. Где-то над головой от скал отражается эхо чистой песни какой-то чудесной «птицы».
— Это дух женщины, призывающей любимого,— объясняет Наймингам и добавляет чуть погодя: — А вон ту большую рыбу баррамунди нарисовал мой двоюродный брат Найомбольми.
Наскальные рисунки национального парка Какаду, а их многие тысячи, принадлежат к числу чудес света. По оценкам антропологов и археологов, самые старые росписи насчитывают по меньшей мере 20 тысяч лет, а кое-кто считает, что им уже 350 веков.
Это традиционное искусство живо и теперь, но нынешние художники-аборигены рисуют в основном на древесной коре. Собственно наскальная живопись угасла около 15 лет назад. По словам Наймингама, самые ранние изображения — тщательно выписанные тонкой кистью человеческие фигурки и животные — созданы не людьми. Их нарисовали дружелюбные и робкие духи Мими.
— Мими показали аборигенам, как охотиться на кенгуру, научили рисовать и делать множество других вещей,— говорит он.— Спросите моего брата Капириги, он все это знает.
Блюи Илкирр — один из последних еще работающих художников в парке Какаду. Он живет в буше вместе с женой, Сьюзен Аладжингу, и многочисленными родичами. Иногда он садится в свой маленький грузовичок и отправляется за продуктами в город, но вообще-то предпочитает кормиться дарами земли, добывая хлеб насущный охотой и другими древними способами. Незваных гостей тут обычно не жалуют, но Стэнли и Белинду приняли охотно, благо родственники загодя предупредили об их приезде.
«Они сидят в тени навеса из ветвей,— вспоминает Стэнли.— Похоже, тут предчувствовали наше посещение, хотя мы не извещали хозяев заранее. Аладжингу занята плетением корзины из веток пандануса, на коленях у нее устроился детеныш кенгуру. Илкирр пыхтит своей трубкой. Вскоре наш разговор становится непринужденным, как будто мы знакомы уже долгие годы».
Аладжингу — веселая и смешливая женщина, у Илкирра юмор более спокойный, сдержанный. Он моложе остальных взрослых мужчин племени, бодр и полон энергии. Излюбленная тема разговоров тут — животные и старые добрые времена, когда люди могли прокормиться одними только дарами буша.
Илкирр не прочь продемонстрировать и свое искусство художника, однако сразу предупреждает, что на это понадобится время, поскольку нужно еще набрать самой лучшей волокнистой коры, а она есть только на ручье Летучих Лисиц.
Первый визит завершается. Прощаясь, Аладжингу дарит Белинде Райт детеныша кенгуру. «Растите его большим,— смеясь, говорит она.— А потом привозите обратно, и мы его съедим».
«Этот малыш прожил с нами много месяцев,— пишет Стэнли,— пока в один прекрасный день мы не отпустили его на волю подальше от Илкиррова стойбища!»
Деревья с волокнистой корой представляют собой одну из разновидностей эвкалипта. У них на удивление высокий и прямой ствол. Кора — традиционный материал, из которого строят навесы в сезон дождей. А для Илкирра она еще и идеальный «холст».
Кусок коры выдерживают в течение двух месяцев, потом из него аккуратно вырезают прямоугольник со сторонами приблизительно 120 на 150 сантиметров. Только после этого художник раскладывает кисти, шлифовальный камень, краски, ставит рядом жестянку с водой и приступает к работе.
Большой кистью фабричного производства Илкирр наносит на кору темно-красную охру.
— Эта краска такая же, как кровь,— поясняет он по ходу дела.— А кровь оживляет зверей на картине.
Затем художник натирает на наждачном камне белую глину: порошок нужен для создания новой цветовой гаммы.
— Всю ночь ломал голову, что же нарисовать, как провести линии,— признается живописец.— Изображу, пожалуй, зверей из «Грез» Ист-Аллигатор.
Уверенными движениями он набрасывает сначала контур крокодила, потом рыбы баррамунди. Ни малейших колебаний, ни единой ошибки, а ведь пишет без натуры. Стебли, листья и цветы водяной лилии как бы вплетаются в композицию. А потом начинается самая сложная и кропотливая работа: на белые силуэты надо нанести тончайшие линии, которые образуют сложные узоры, имеющие каждый свой смысл и выражающие мольбы, обращенные к могущественным духам «Грез».
Последнюю линию на последнем животном Илкирр проводит через четыре месяца после начала работы. Шедевр завершен, стоявшая перед художником духовная задача выполнена. Сейчас эти произведения в большой цене: полотно такого формата и художественного уровня может стоить больше тысячи долларов.
Джуарр — внушительная скала высотой около ста метров. В вечернем свете поблескивают краски на выщербленном растрескавшемся камне. И сама скала, и ее зеркальное отражение в озере у подножия кажутся живыми.
Скала охраняет устье глубокого каньона, занимающего очень важное место в мифологии гагуджу. Седовласый и длиннобородый Ниппер Капириги, потрясая копьем, вспрыгивает на высокий валун и гортанно кричит что-то на родном языке. Так он объявляет обитающим в каньоне духам о своем прибытии, просит позволения войти и сообщает, что его сопровождают двое друзей. Сейчас он похож на инопланетянина, и это зрелище способно кого угодно повергнуть в благоговейный трепет, сменяющийся поистине суеверным страхом, когда слышишь, как эхо уносит в глубины каньона звуки твоего имени.
С формальностями покончено, Капириги подводит гостей к основанию утеса и показывает место, где Алмунди, радужная змея из сонма создателей, разделила скалу пополам и проникла в ущелье, чтобы проползти к верховьям ручья и почить в глубоком озере под водопадом.
— Алмунди и поныне живет в этом озере,— добавляет Капириги.
Эта змея — одно из самых почитаемых у гагуджу существ. Она создала горы, каменные гроты и глубокие озера. Каждый год она приносит дожди, и благодаря ей обновляется все живое. Поэтому ее часто видят стоящей на хвосте, в образе радуги. Вероятно, изображениям радужных змей около 10 тысяч лет. По мнению некоторых ученых, Алмунди — древнейший из непрерывно почитаемых религиозных символов в мире.
Последние лучи солнца ярко расцвечивают Джуарр, и обычно оживленный Капириги погружается в глубокое раздумье. Подобно другим старейшинам, он озабочен будущими судьбами страны. Кто придет ему на смену? Кто будет ухаживать за Алмунди и совершать таинства ритуалов? Дети не желают постигать науку «Грез», им это не интересно. И со смертью Капириги умрут его рассказы.
Уже почти темно. Маленькие летучие мыши выписывают в воздухе замысловатые кульбиты, гоняясь за насекомыми. Одна из них задевает мягким крылом щеку Капириги, и это прикосновение воспринимается как некий знак судьбы. В каньоне кричит морской орел, сидящий на своем гнезде, и лицо Капириги светлеет.
- Журнал «Вокруг Света» №12 за 1989 год - Вокруг Света - Периодические издания
- Журнал «Вокруг Света» №05 за 1979 год - Вокруг Света Журнал - Периодические издания
- Журнал «Вокруг Света» №04 за 1984 год - Вокруг Света - Периодические издания
- Журнал «Вокруг Света» №08 за 1977 год - Вокруг Света - Периодические издания
- Журнал «Вокруг Света» №02 за 1967 год - Вокруг Света - Периодические издания
- Журнал «Вокруг Света» №04 за 1960 год - Вокруг Света - Периодические издания
- Журнал «Вокруг Света» №11 за 1993 год - Вокруг Света - Периодические издания
- Журнал «Вокруг Света» №07 за 1970 год - Вокруг Света - Периодические издания
- Журнал «Вокруг Света» №03 за 1983 год - Вокруг Света - Периодические издания
- Журнал «Вокруг Света» №04 за 1987 год - Вокруг Света - Периодические издания