Форма входа
Читем онлайн Девять десятых - Вениамин Каверин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
На Дворцовой площади звенели оружием отряды матросов; с того берега Невы, где темнели неясные очертания крепости, раздавались хриплые крики.
Он обошел площадь со стороны Александровского сада, Невский, утомительно-ровный, открылся перед ним с холодным светом фонарей вдоль почерневших зданий.
У Казанского собора и на углу Михайловской видны были костры пикетов. Он свернул налево по Мойке — никто не остановил его — он шел около получаса. Наконец, прислонившись плечом к стене, медленно опустил тело на мостовую и отер пот со лба.
Прапорщик Миллер, или тот, кто называл себя прапорщиком Миллером, закинув бледное лицо, лежал на тротуаре.
Он был без фуражки — спутанные волосы падали на лоб. Свет фонаря тускло скользил по серебру погон, по кокардам на сапогах.
«Такие кокарды на сапогах, кажется, кавалеристы носят…» — смутно подумал Шахов.
Опустившись на колени, он снял посеребренный офицерский пояс, перочинным ножом срезал погоны и попытался вынуть кокарды. Это не удалось ему. Расцарапав пальцы, он оставил кокарды и приложил руку ко лбу Галины: лоб горел под рукою, где-то у виска еле слышно бился пульс.
Он поднялся с колен и только теперь заметил, в какой темноте он шел все время, от угла Невского до Екатерининского канала. И впереди была та же непроницаемая сплошная темнота, ни в одном окне не горел свет.
Он присел на корточки, так же, как давеча, взвалил тело за спину и прошел, не останавливаясь, десять, пятнадцать, тридцать, сорок минут. Все так же качалось за спиной с каждой минутой тяжелевшее тело, все так же впереди была темнота, все так же темнее темноты сияли разбитые подвальные окна, и он все шел и шел, и начинало казаться, что он никогда не дойдет, что до конца жизни будут качаться, свисая с плеч, маленькие белые руки…
— Кто идет?
Шахов с усилием поднимает глаза. На руке, которая держит фонарь, круглая нашивка с черепом и костями — знак ударного батальона смерти.
Он смотрит прямо перед собой и видит блестящие офицерские погоны.
Он оглядывается вокруг — перед ним Инженерный замок, вокруг него стоят солдаты ударного батальона.
— Ваши документы?
Шахов опускает руку в карманы пальто — первое, на что натыкается рука, наган, рассыпанные пули; он почти насильно разжимает пальцы, взявшиеся было за тяжелую гладкую рукоятку нагана, и несколько мгновений мучительно старается вспомнить, в какой карман он положил свой красногвардейский пропуск, единственную улику, которая может выдать его с головой.
Он опускает тело на землю — фонарь скользит по лицу прапорщика.
— Откуда несете раненого?
— Мой приятель, офицер, — глухо и медленно говорит Шахов, все еще шаря руками в карманах, — его ранили там, на Дворцовой площади… Я был вместе с ним… Он жив еще…
Офицер наклоняется над телом.
«Вот теперь вытащить наган и прямо в лоб и бежать, бежать, бежать…»
— С него сорвали погоны, — ровным голосом объясняет он и находит наконец в боковом кармане старое служебное удостоверение.
Офицер осматривает изорванный китель на Галине, обыскивает карманы, останавливается взглядом на кавалерийских кокардах, выпрямляется, смотрит на Шахова…
— Да, это офицер!
Он мельком читает удостоверение, которое Шахов протягивает ему одеревеневшей рукой.
— Вам далеко нести его. Занесите сюда, здесь ему окажут первую помощь.
Он указывает рукой на Инженерный замок.
— Благодарю вас, — говорит Шахов все тем же глухим, слишком ровным голосом, — теперь недалеко. На углу Садовой. Я уж донесу его прямо… Мой приятель, кажется, легко ранен. В руку, повыше локтя.
Патруль остается позади.
Но не успевает он, судорожно сжимая рукоятку нагана, отойти и десяти шагов, как слышит резкий оклик:
— Эй вы, послушайте, вернитесь!
Несколько секунд Шахов стоит неподвижно.
«Идти, или?.. Или броситься бежать?., или?..»
Он оборачивается и мерным шагом возвращается к патрулю.
— Я не был уверен в том, что вы вернетесь добровольно, — говорит офицер, поднося руку к козырьку, — простите за беспокойство! Проходите, пожалуйста.
Шахов свернул за угол и, дойдя до угла Инженерной, остановился, задыхаясь. Он положил тело на землю. Только теперь он почувствовал страшную усталость, в которой было что-то сходное с смертельной болезнью.
Он разогнул спину и снова с болью согнул ее, поднял руки и беспомощно опустил их. Ноги у него дрожали, он стоял, прислонившись к столбу, и бессмысленными, усталыми глазами смотрел на неподвижное тело, которое два часа назад он спас от верной смерти и которое несколько минут назад подарило ему неверную жизнь.
И вдруг это закостеневшее, бесчувственное тело пошевелилось. Закинутая вверх согнутая рука медленно разогнулась.
В пятом часу утра он вернулся в Зимний. Дворцовая площадь была пуста. Только костры горели на углах, и бродили туда и назад караулы солдат и красногвардейцев.
Шахов прошел во дворец и разыскал начальника охраны, невысокого бородатого моряка, который во все время разговора с Шаховым рассеянно играл своим револьвером, поблескивающим голубой сталью.
— Я направлен комендантом дворца в ваше распоряжение… — сказал Шахов, с трудом поднимая тяжелые веки.
Матрос пристально посмотрел на него.
— В мое распоряжение? Это хорошо! Так, значит, в мое распоряжение?
Шахов, качаясь от усилий, старался преодолеть тупую боль в глазах. Он тяжело дышал, челюсти судорожно сжимались.
— Да. С тем, чтобы получить назначение по охране дворца.
— Идите спать! — яростно закричал матрос. — Вы на ногах не стоите!.. Если в мое распоряжение, так я отправляю вас спать! Айда!
КНИГА ТРЕТЬЯ
Ни звон колокольный, ни папе обеты,
Ни достопремудрых сенатов декреты
И даже ни пушки, ни ружья, ни плети
Уже не помогут вам, милые дети.
Гейне.15Солдат, забрызганный грязью, проскочил на велосипеде мимо наружной охраны Смольного, ловко лавируя между автомобилями, подкатил к подъезду, наспех приткнул свой велосипед к стене и бросился бежать вверх по лестнице.
Постовые матросы схватили его за руки и отбросили назад.
— Да какой вам пропуск, дерьмо собачье, — серьезно сказал солдат, — я с донесением… с фронта!
По лестнице, вдоль которой пестрели плакаты и лозунги, он поднялся в третий этаж и вошел в Военно-революционный комитет.
Турбин стоял посредине комнаты, покачиваясь на длинных ногах; он негромко бормотал что-то, должно быть, самому себе, потому что, кроме постового красногвардейца, который спал на скамейке у дверей, уронив голову на грудь и крепко сжимая ногами винтовку, в комнате никого не было.
— Мне нужен прапорщик Турбин, — хрипло сказал солдат.
— Я и есть Т-турбин.
Солдат отряхнул пот, катившийся по лбу.
— Вот…
Он протянул военному клочок бумаги.
— Донесение от комитета второго царскосельского полка.
Шатаясь от усталости, он отошел в сторону, разбудил караульного, потребовал у него табаку и долго крутил козью ножку, ни слова не отвечая на расспросы красногвардейца.
Наконец, садясь с осторожностью (чтобы не коснуться натертого седлом места) на лавку, он сказал серьезно:
— Да что, товарищ? Сами видите… плохо дело!
Турбин, мучительно морща лоб, читал донесение.
— Третий корпус, а? П-пустяки, — сказал он самому себе совершенно с таким выражением, как если бы говорил кому-то другому. — Что ж… значит, крышка! Корпус? Это не меньше десяти тысяч. Н-нет никого. Сейчас же всех собрать н-нужно. П-пустяки дело!
Солдат с недоумением прислушался, аккуратно подклеил оторвавшийся клочок цигарки и вдруг, подмигнув в сторону Турбина, хлопнул себя по лбу и помотал рукой.
— Не того, а? Не в порядке?
— Шут его знает, — хмуро отвечал караульный, — не то, чтобы, а так… все время, шут его, разговаривает! Я седни ночью в карауле был, так он всю ночь разговаривает. Чудной какой-то, шут его знает!
Чудной прапорщик вдруг пришел в себя, бросил донесение на стол, подошел к карте и с напряженным лицом принялся водить пальцем по однообразным линиям окрестностей Петрограда.
16Галина сидела на кровати, обложенная подушками; ее лихорадило, мохнатый плед был накинут на плечи; на пледе лежала забинтованная рука.
Лицо ее, немного постаревшее, утомленное, показалось Шахову почти незнакомым; она не напоминала ни девочку, которую он оставил год назад, ни молодого офицера, которого, рискуя жизнью, он тащил накануне на своих плечах через весь город.
Она заговорила с ним неловко, даже сухо, и он сразу насторожился.
— Я очень благодарна вам… Вы вчера помогли мне. Я почти ничего не помню… Вы, должно быть, очень устали?
Можно было подумать, что путешествие накануне ночью от Дворцовой площади до Кавалергардского переулка под угрозой немедленного расстрела было увеселительной прогулкой.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Девять десятых - Вениамин Каверин бесплатно.
Похожие на Девять десятых - Вениамин Каверин книги
- Свет-трава - Агния Кузнецова (Маркова) - Советская классическая проза
- Избранное - Вениамин Каверин - Советская классическая проза
- «Муисто» - Вениамин Каверин - Советская классическая проза
- Ночной сторож, или семь занимательных историй, рассказанных в городе Немухине в тысяча девятьсот неизвестном году - Вениамин Каверин - Советская классическая проза
- Пятый странник - Вениамин Каверин - Советская классическая проза
- Белые одежды. Не хлебом единым - Владимир Дмитриевич Дудинцев - Советская классическая проза
- Набат - Цаголов Василий Македонович - Советская классическая проза
- Твой дом - Агния Кузнецова (Маркова) - Советская классическая проза
- Разбуди меня рано [Рассказы, повесть] - Кирилл Усанин - Советская классическая проза
- Игра над бездной - Вилис Лацис - Советская классическая проза
