Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Молл стукнула по стойке кулачком и потребовала двойной бурбон.
– Пардон, – буркнул бармен, – в этом заведении дамочек не обслуживают.
– В жопу дамочек! – рявкнула Молл, ухватила бармена за воротник и хлестнула по щекам – раз шесть, не меньше. – Я сказала: двойной бурбон. И живо!
– Да, мэм. Сейчас.
Ухмыляясь и поигрывая мускулами, Джонни подошел к Молл.
– Джонни. Джонни Бренмэш. Потанцуем, крошка?
– Грязные лапы убрал, да? – огрызнулась она и опрокинула стопку в рот.
Джонни тупо уставился на девушку. Все, кто был рядом, смотрели на них. Черт, да это угрожало его репутации! В душу начало закрадываться незнакомое доселе чувство страха, но он не мог не предпринять новой попытки.
– Сказал же, пошли, потанцуем!
Она повернулась, очаровательно улыбнулась ему и врезала левой подвздох. Потом дождалась, пока он сложится пополам, и добавила правой в подбородок. Он начал оседать на пол, а она подхватила его за шиворот и через всю комнату, мимо трех столов и музыкального автомата, выволокла на улицу. Он впечатался мордой в сточную решетку рядом со своим мотоциклом и остался лежать, отсмаркивая кровь и всхлипывая. А потом приподнялся, обнял мотоцикл за переднее колесо и разревелся, как маленький.
Джонни Бренмэш раплакался как младенец.
Сага о Джо-Пулеметчике
На марше Джо всегда шагал в первом ряду: тяжелый ствол разобранного пулемета на плече, ящик с патронной лентой в другой руке.
Джо был всем солдатам солдат. Когда к ним в окоп спрыгнул мокрый от пота майор и скомандовал: «Взять высоту пятьсот шестьдесят один! Вперед!» – кто, как не Джо – Джо-Пулеметчик – первым перевалился за бруствер и бросился по изрытому воронками склону вверх?
Кто, как не Джо, снимал свой пулемет с лафета и, держа его в руках как простой автомат, возглавлял атаку, скашивая врага длинными очередями?
Джо был всем солдатам солдат.
Он шел в атаку со зловещей ухмылкой на губах и огнем в глазах – косоглазые черти даже стрелять в него боялись. Никто в роте не мог сравниться с ним отвагой. Ну, и медалей столько тоже ни у кого больше не было. Любая работа была по плечу Джо-Пулеметчику.
И когда его батальон выдвинулся, чтобы остановить прорыв северных корейцев под Вонджу, он снова шагал впереди, насвистывая какой-то веселый мотивчик, и плевать ему было на Судьбу. Все в роте восхищались Джо, и Джо-Пулеметчик знал это. Но он был парень нормальный и не позволял делать из себя идола.
В паре десятков миль от нефтехранилища они разбились на маленькие группы. Джо и его напарник Карл направились к вершине холма, за которым по данным разведки сосредотачивались перед наступлением косоглазые.
– Карл, – сказал Джо, отстегивая ящик с лентами и опуская на землю ствол. – Собери пока пулемет, а я пойду, посмотрю, что там, впереди.
Карл с ухмылкой отсалютовал ему, потому что так делал и Джо, а потом наблюдал с восхищением за тем, как Джо берет в руки по револьверу 45 калибра, сует в зубы дымящийся бычок и уходит вверх по склону холма, двигаясь в сторону неприятеля.
Джо шел в сторону врага целых три часа. Он значительно отдалился от своих позиций, от Карла с пулеметом, ото всех.
Он перевалил через вершину очередного холма – И УВИДЕЛ ИХ!
Он стоял на вершине Кровавого Хребта, в каждой руке по револьверу, сигарета в зубах, и все три дымятся.
А на него вверх по склону катились с воплями сорок тысяч косоглазых! Джо-смельчак. Парень, отваги которого хватило бы на целый взвод! Он выпустил в наступающих две последних пули, затянул туже пояс, и бросился прочь со всех ног!
Потому, что был не только отважен, но и УМЕН!
Светлячок
Предисловие
(Это эссе впервые напечатано в 1976 году. Хронологически исправлено и дополнено в июле 2000 года)
Этот рассказ я написал на кухонном столе квартиры Лестера и Эвелин дель Рей в Ред-Бэнк, штат Нью-Джерси, в апреле 1955 года. Из множества рассказов, написанных мною начиная с десятилетнего возраста, это первый, который мне удалось продать. Я получил за него чуть меньше, чем по полтора пенни за слово – то есть, за три тысячи слов мне заплатили целых сорок долларов! Это стало моим первым гонораром. Мне тогда исполнился двадцать один год.
В университете штата Огайо, на кафедре английской литературы в 1954 году работал некий профессор Шедд. Он сообщил мне, что у меня начисто отсутствует талант, что я не умею и никогда не научусь писать, и что мне даже думать не стоит зарабатывать на жизнь писательским ремеслом, и что, если я и смогу каким-то чудом перебиваться с хлеба на воду и даже снимать какую-нибудь собачью конуру, имя мое никоим образом не войдет в историю и будет предано забвению всеми ценителями написанной по правилам литературы.
Я послал его в жопу.
В январе пятьдесят пятого меня вышибли из Университета штата Огайо, и я вернулся домой, в Кливленд, привести в порядок мысли и наметить дальнейшие пути. Месяца три я готовил к печати то, что оказалось последним номером моего научно-фантастического фэнзина «Измерения», а потом собрал свои нехитрые пожитки и отчалил в Нью-Йорк, оставив на крыльце плачущую мамочку.
Нью-Йорк пятидесятых был настоящей Меккой для литераторов. Какая-то особая жизненная энергия, первозданная безбашенность как магнитом притягивали к себе всех начинающих писателей. Из уроженцев Огайо сюда понаехали Джеймс Тёрбер, и Рут МакКенни, и Милтон Канифф, и Эрл Уилсон, и Герберт Голд. Огайо – то еще местечко для рождения: самая что ни на есть квинтэссенция Америки, мифическое захолустье, из которого выйдет живительный фермент – Эллисон, брызжущий талантом, наделенный всеми надлежащими среднеамериканскими качествами, весь из себя такой скакучий и прыгучий, готовый поднять упавшее знамя современного романа из пыли, куда Фолкнер, и Стейнбек, и Натанаэл Уэст, и Дос Пассос обронили его, спеша к славе и могиле.
Я приехал в Нью-Йорк, и мне негде было жить.
На первых порах меня приютили Лестер и Эвелин. Вот у них на кухне я и написал «Светлячка». Мне не хватало научного обоснования для невероятного сюжета. Лестер предложил анаэробную бактерию, микроорганизм, способный существовать без свободного кислорода. Оглядываясь назад, я вижу, что это был один из тех редких случаев, когда я выступил в качестве, отдаленно напоминавшем настоящего «научного» фантаста. На деле я всегда склонялся к фэнтези, хотя сам еще не понимал этого.
На этот рассказ у меня ушло два дня. Потом я отправился в город и попытался продать его. Джон Кэмпбелл из «Удивительного» (теперь он называется «Аналог») отказался его приобрести. Орейс Голд из «Гэлэкси» – тоже. Джеймс Куинн из «Если» – тоже. И Энтони
- Миры Харлана Эллисона. Том 2. На пути к забвению - Харлан Эллисон - Научная Фантастика
- «Покайся, Арлекин!» — сказал Тиктакщик - Харлан Эллисон - Научная Фантастика
- Экологическое равновесие (сборник) - Джеймс Шмиц - Научная Фантастика
- Разбиться стеклянным гоблином - Харлан Эллисон - Научная Фантастика
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- Зверь, в сердце мира о любви кричащий - Харлан Эллисон - Научная Фантастика
- Код 2020 - Любовь Любина - Любовно-фантастические романы / Социально-психологическая
- Рецепт для выносливых - Харлан Эллисон - Научная Фантастика
- Страх перед К - Харлан Эллисон - Научная Фантастика
- Ночная жизнь в Киссальде - Харлан Эллисон - Научная Фантастика