Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующей неделе Джордж пригласил ее в ресторан. Она не хотела идти, заранее предвидя развязку. Он честный и абсолютно надежный, она в него влюбится, а когда он узнает о ее семье, сбежит, и поминай как звали. Как Роджер Гамильтон. И Пэт Ллойд. А он рассказал о своем отце, что тот напивается до потери пульса и спит на газоне, а мать плачет в ванной. И о дяде, который сошел с ума и попал в какую-то жуткую больницу. И тогда она взяла и поцеловала его, хотя никогда раньше не позволяла себе таких вольностей.
С годами Джордж не изменился. Он и сейчас честный, надежный. Изменилось окружающее. И она. А все эти французские кассеты. Кажется, их подарила Кэти. Они собирались в Дордонь, и у Джин была масса свободного времени. Несколько месяцев спустя она стояла в магазине в Бержераке, покупая хлеб, сыр и тарталетки со шпинатом. Продавщица извинялась за погоду, и Джин только тогда сообразила, что с удовольствием поддерживает разговор. А Джордж сидел на скамейке, считая комариные укусы. И вроде бы ничего не случилось, однако по возвращении дом показался ей холодным, маленьким и каким-то чересчур английским.
Джин услышала, как открылась дверь душевой кабинки.
Она сама поражалась тому, что стала встречаться с Дэвидом. Он носил льняные пиджаки с водолазками персикового и голубого цветов и курил маленькие сигары. Дэвид прожил три года в Стокгольме, и его развод с Миной – кстати, вполне дружеский – лишь усилил впечатление, что он чересчур современен для Питерборо.
Дэвид рано ушел на пенсию, Джордж потерял с ним связь, и Джин его не вспоминала, пока не увидела однажды на кассе в «Оттакаре» с книгой рецептов Джеймса Оливера и жестянкой карандашей «Мейси Маус». Они посидели в кафе через дорогу. Когда Джин рассказывала ему о поездке в Париж с Урсулой, он не поднимал ее на смех, как Боб Грин, и не удивлялся вроде Джорджа, что две женщины среднего возраста провели долгий уик-энд в чужой стране, в незнакомом городе, и их не ограбили, не задушили и не продали в рабство.
Дэвид не красавец – ниже ее ростом, с волосатыми руками, однако Джин не встречала мужчин старше пятидесяти, которые бы так живо интересовались окружающим миром, новыми людьми, книгами, странами. Уже через пятнадцать минут знакомства она откровенничала с ним как со старой подругой. Это привело ее в замешательство.
На следующей неделе они стояли вдвоем на пешеходном мосту над автострадой, и Джин вдруг охватило чувство, которое иногда посещало ее на море. Корабли, скорбные крики чаек. Понимание, что можно уплыть в синеву и начать все на новом месте. Дэвид взял ее за руку, и она расстроилась. Только нашла родственную душу, а он хочет все испортить. Но он отпустил ее и сказал:
– Пойдем, тебе пора домой.
А ей вдруг захотелось, чтобы он снова взял ее за руку. Уже потом испугалась. Сказать «да». Сказать «нет». Сказать «да» и понять, что надо было сказать «нет». Сказать «нет» и понять, что надо было сказать «да». Раздеться перед другим мужчиной и показать недостатки своей фигуры, которая в последнее время доставляла немало огорчений.
Она рассказала Джорджу, что встретила Дэвида и пила с ним кофе. Правда, о руках на пешеходном мосту промолчала. Она хотела, чтобы Джордж рассердился и упростил ей жизнь. А он не рассердился. Она упомянула имя Дэвида в разговорах еще пару раз. Никакой реакции. Своим равнодушием он будто поощрял ее к измене.
У Дэвида были другие женщины. Джин догадалась – еще до того, как он сам сказал. Поняв это, она обрадовалась, потому что не хотела изменять мужу с человеком, который не знает, что делает. Особенно после той мерзкой истории с Глорией, чей любовник заявился однажды утром к ней домой.
Дэвид действительно был ужасно волосатым, почти как обезьяна. И это все упрощало, показывая, что дело не в сексе. Хотя со временем Джин стало приятно ощущать под пальцами его шелковистые волоски. Хлопнула дверь ванной, и она закрыла глаза. Дэвид прошел по ковру и обнял ее. От него пахло хвойным мылом и чистой кожей. Джин чувствовала у себя на затылке его дыхание.
– Ой, у меня в спальне красивая женщина, – воскликнул Дэвид.
Прозвучало по-детски, и Джин засмеялась. Она не считала себя красавицей, но подобная ложь тешила ее самолюбие. Она будто вернулась в детство, когда можно обниматься с кем хочешь, лазать по деревьям и пить воду из-под крана. Пробовать все на ощупь и на вкус. Дэвид развернул Джин к себе и поцеловал. Хотел сделать ей приятно. Она уже и забыла, каково это. Задернув шторы, Дэвид повел ее к кровати, уложил и стал целовать, осторожно стянув с плеч халат, и Джин таяла от его прикосновений, словно уплывая в счастливый сон после неожиданного пробуждения среди ночи.
Она обняла Дэвида за шею, ощутила мышцы под кожей и колючие волоски на затылке. Опытные руки медленно скользили по ее телу, и она словно видела себя и его со стороны. Они занимались тем, что делают обычно красивые люди в кино. И Джин верила, что красива. Что они оба красивы. Она словно качалась на качелях, с каждым разом взлетая все выше, так высоко, что могла видеть сады удовольствий, яхты в заливе и зеленые холмы на другом берегу.
– О боже, я люблю тебя, – произнес Дэвид.
И она любила его в ту минуту, за то, что он понимает тайные желания, о которых она и сама не подозревала. Только пока не могла это высказать. Лишь сжимала его плечо, мысленно умоляя: «Не останавливайся».
Джин обхватила рукой его пенис и подвигала вперед и назад, он больше не казался ей чужим, словно превратился в часть ее тела. Ощущения слились в один непрерывный круг. Она слышала собственное тяжелое дыхание, но ей было все равно.
Она поняла – это вот-вот случится, и словно со стороны до нее донеслось:
– Да, да, да!
Даже звук собственного голоса не разрушил волшебство. Джин накрыла мощная волна удовольствия, откатилась, словно прилив на песке, и нахлынула вновь. В голове вертелся калейдоскоп картинок. Запах кокоса. Медная подставка для поленьев. Крахмальные наволочки на родительской кровати. Стог свежескошенной травы на солнце. Джин разбивалась на тысячи крошечных осколков, словно снежинки в свете фонаря или искры от костра, взлетала в воздух и начинала падать – так медленно, что это не похоже на падение.
- Гарвардская площадь - Андре Асиман - Русская классическая проза
- Ученые разговоры - Иннокентий Омулевский - Русская классическая проза
- Будни серого костюма - Юрий Кей - Русская классическая проза
- Высокие обороты - Антонина Ромак - Короткие любовные романы / Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Наши бесконечные последние дни - Клэр Фуллер - Русская классическая проза
- Шаг в сторону - Глеб Монахов - Прочие приключения / Русская классическая проза
- Фанданго (сборник) - Александр Грин - Русская классическая проза
- Обещание - Дэймон Гэлгут - Русская классическая проза
- Только правда и ничего кроме вымысла - Джим Керри - Русская классическая проза
- Рассказы. Сборник - Марк Михайлович Вевиоровский - Русская классическая проза