Форма входа
Читем онлайн Речь против языка - Дмитрий Новокшонов
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
В 1953–1955 гг. мы составили словарь неграмотной 72-летней крестьянки. Он насчитывал 860 единиц, включая пословицы, поговорки и многочисленные термины из области шорного дела, а также названий растений, особенно популярных в народной медицине. На долю повседневной коммуникации оставалось не более 500 единиц. Сравним интеллектуальные возможности старой женщины и ее 5-летнего внука на примере сопоставления пересказов текста для школьников младших классов («Орел и раковина»). Он насчитывает 136 слов… Пересказ бабушки содержит 111 слов. Пересказ ребенка 152 слова. Из них не относятся к пересказу 102 (включая передачу собственной версии сюжета). Словарь ребенка гораздо богаче в пересказе, чем у его бабушки, конструкции более сложные и правильные. Но сюжет не был передан в пересказе. Если «лишняя лексика» у взрослой испытуемой свительствовала о хезитации[123], то у ребенка она появлялась в связи с посторонними ассоциациями [мыслями], в связи с отклонениями от сюжета. Ребенок построил, по существу, новый сюжет (примеч. clxxv).
Тут каждому придется самостоятельно решить, кто более умен или интеллектуален: бабушка или ребенок?
Народы Западной Европы из понятия mens удержали исконное его содержание, их менталитет направлен на рассудок и мысль. Таково знаменитое ratio… Народы Восточной Европы… в своем восприятии как бы ухватили кончик в данной цепочке смыслов. Настроение, душевный склад и просто душа для них более важные ценности, чем шаловливая в своем непостоянстве мысль или трезвый рассудок. Даже «совместное знание» они предпочли толковать не как «сознание», а следовательно, как «сознательность», но как душевное качество высшей ценности – совесть (примеч. clxxvi).
Данное чудо требует вежливого отношения к себе со стороны ученых.
VI. Дети – будущее речи
Русские слова «вежа» и «вежливость» имеют военное происхождение. Вежливость – это непременное условие караульной и сторожевой службы. От их латинского vigilia и пошла русская вежливость. Сначала надо спросить, кто идет, потом, не получив ответа, переспросить и дать предупредительный выстрел. А потом, столкнувшись с невежливостью, уже вежливо бить на поражение. Без предупреждения стрелять можно только на войне и на охоте. На войне право на вежливость имеют офицеры-центурионы и генералы-легаты[124], на охоте – лесничие и следопыты (егеря, из нем. Jäger, охотник; из лат. jugum[125], иго), надзиратели за хозяйством в охотничьих угодьях.
Римляне уходили на Восток, пользуясь словами corbis (корзина), corbula (корзинка, посудинка). Судьба и распространенность этого слова позволяют уточнить путь возвращения коробов Иванов с серами с Востока на Запад[126].
Огромен был список кораблей будущих славян, вряд ли меньше, чем у Гомера в «Илиаде». «Нет ни одного славянского наречия, в котором это слово не было бы своим… слово korab, коrabi – живет как народное» (примеч. clxxvii).
В русских сказках лягушонка Василиса (от греч. ßaaiiaaa, царица) едет к Ивану в коробчонке[127]. Значение «судна», «посудины», «короба» есть и у болг. кораб, чешек, korab, польск. korab, серб, кораб. Латинское слово, став славянским, русским кораблем, вернется в византийский греческий: карсфос; = карбас и в позднюю латынь: carabus[128]; исп. carabella, порт, caravella, араб, караб и гураб. Со временем это устаревшее слово будет вытеснено новым: лодья (лодка), которое обычно для балтийских славянских языков: чешек, lod, lodi, польск. lodzia, вендск. lodia, поморо-люнебургск. lida. Слово «корабль» сохранится лишь в торжественной речи вплоть до времени, когда Петр I создаст новый флот. Ныне, когда русский флот вышел в океан (примеч. clxxviii), устаревшим нам кажется слово «ладья» (примеч. clxxix). Слово «лодья» вошло в шведский (lodia) и финский (lotia)[129] языки (примеч. clxxx).
До указа обожествленного Гая Августа не существовало запрета на вступление легионеров в законный брак. У невозвращенцев было почти полвека, чтобы наплодить законное, легитимное (от lex, закон) потомство. На Востоке латынь жила и оказала огромное влияние на новые языки, преобразившись в славянских языках. Дети начинают учить язык еще в утробе матери (примеч. clxxxi). Слушая речь матери, малыш познает и создает после рождения язык (примеч. clxxxii).
Дети творят язык. Это понимает и один из столпов революционной психолингвистики А.А. Леонтьев, по-товарищески, как И.В. Сталин Н.Я. Марру, немного пеняя Л.В. ГЦербе, но в целом снисходительно одобряя его мысли о детском языковом изобретательстве:
Это хорошо понимал Л.В. Щерба. Он говорил, что «дети владеют всеми грамматическими категориями своего родного языка… Здесь надо лишь, не мудрствуя лукаво и не насилуя ни своего, ни детского языкового чутья, налепить ярлычки на существующие у них категории, которые таким образом и будут приведены к сознанию» (примеч. clxxxiii), а не «классифицировать слова по каким-либо ученым и очень умным, но предвзятым принципам» (примеч. clxxxiv). Л.В. Щерба недооценивал, однако, того, что на одну и ту же категорию можно налепить разный ярлык[130], ибо между «языковой способностью» носителя языка (тем, что Щерба называл «психофизиологической речевой организацией») и системой языка, моделируемой в нашем описании языка, нет однозначного соответствия[131]. Поэтому предлагаемый им путь отнюдь не приводит к автоматическому решению вопроса о частях речи, что хорошо видно на примере спора о природе значения части речи (примеч. clxxxv).
Со смертью Щербы «лепка ярлыков» малообразованными учеными и начальниками в СССР ускорилась необычайно, что было совсем небезобидным делом именно в государстве, сплоченном великоросским языком. И.П. Павлов заметил, что «русский ум не привязан к фактам [данности]. Он больше любит слова и ими оперирует. Что мы действительно живем словами» (примеч. clxxxvi).
Просто и понятно о детской речи написал книжку «От двух до пяти» (примеч. clxxxvii) К.И. Чуковский[132]. В случае с римскими отцами-невозвращенцами случился самый грандиозный в памяти человечества пример детского языкового творчества. Языки, порожденные потомками римских отцов, ныне именуют индоевропейскими.
Раннее детство мальцы проводили с матерями, приобретая первые навыки понимания приходящих к матерям отцов. Что-то помогали понять и юные тетки-титьки, лишившиеся новорожденных.
Дети умирали часто. Когда пацаны подросли, их неудержимо потянуло к папашам. Стайками и поодиночке дети сопровождали отцов на работы, наблюдали за строящими дороги лагерниками, провожали до лагеря. Это вошло в привычку. Со временем дети осмелели, поняли, что убивать их никто не собирается. Понимание, сложившись с детским бесстрашием, стало раздражать пленных. Они пугали и прогоняли отвлекающих их детишек; их римские черты и повадки смущали, пугали[133].
Но убить – не поднималась рука. Подкормить, подхарчить сорванцов, поговорить с ними, посмеяться с ними хотелось каждому. Ребятня схватывала латынь на лету лучше матерей. Но все равно, слушать их речи было так… Сердца каменели в глотках от детского:
– Atta (рус. отче)![134]
Детей прозвали злом, лат. malum, рус. малый, малой (примеч. clxxxviii).
Все изменилось, когда лагерники узнали, что к малым стали прицениваться еврейские и греческие торговцы. Легионеры знали, что ждет карапузов. Без ужасных сцен не обошлось. С той поры малых или мальчишек[135] (примеч. clxxxix), как ласково переделали римское malum их матери, римляне признали за своих. Не по закону, по закону эти дети были рабами. А по понятиям они были детьми (примеч. схс).
Римские отцы-atta стали богами у своих потомков тюрок: киргизов, бурят, телеутов, монголов etc. Восклицания «О татай!» и «Ат татай!»[136] до сих пор живы в их языках (примеч. cxci).
Римляне долго не разбирались в различиях родов и племен своих женщин. Своих детей они отличали по своей породе, она была заметна тогда, заметна и сейчас. Ораву признанных и непризнанных сыновей надо было учить. С усилением отцовских и сыновних привязанностей у римлян пробуждалось любопытство к новым родственникам и их укладу. Отцы рассказывали сыновьям байки о Риме, те – о своей Родине. Подобное столкновение египетского, греческого и латинского языков в Египте изучено (примеч. cxcii). Дети росли в двуязычной среде, причем влияние омертвевшей в литературе на Западе латыни уменьшалось от поколения к поколению.
В новое время наблюдалась похожая языковая (речевая) картина. М. Бергельсон, А. Кибрик и У. Лиман обнаружили и описали остаточный (реликтовый) диалект (наречие) русского в деревне Нинильчик на Аляске на восточном берегу залива Кука.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Речь против языка - Дмитрий Новокшонов бесплатно.
Похожие на Речь против языка - Дмитрий Новокшонов книги
- Награда как социальный феномен. Введение в социологию наградного дела - Александр Малинкин - Культурология
- Китай: укрощение драконов. Духовные поиски и сакральный экстаз - Алексей Маслов - Культурология
- Неизбежность и благодать: История отечественного андеграунда - Владимир Алейников - Культурология
- Kазенный и культовый портрет в русской культуре и быту хх века - Василий Щукин - Культурология
- Страшный, таинственный, разный Новый год. От Чукотки до Карелии - Наталья Петрова - История / Культурология
- Джин Шинода Болен. Богини в каждой женщине - Джин Болен - Культурология
- Беседы о русской культуре - Юрий Михайлович Лотман - История / Культурология / Литературоведение
- Похвальное слово филологии - Сергей Аверинцев - Культурология
- Культура как стратегический ресурс. Предпринимательство в культуре. Том 1 - Сборник статей - Культурология
- Русская ёлка: История, мифология, литература - Елена Душечкина - Культурология
