Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уменьшиться бы сейчас до ниже пола. Утром говорила соседке: «На месяц, видимо; поливайте, — ну, как-нибудь, это неважно… как-нибудь на свое усмотрение поливайте!» — потому что не поворачивался язык говорить сейчас о цветах и вообще о чем-нибудь живом, — потому что ничего живого и не осталось, все выжжено напалмом вчерашнего ужаса. Как нарвалась сама! Как могла сомневаться, что они, конечно, в любой момент ждут прихода таких, с претензиями, с требованием снять с прилавков, отдать назад, возместить ущерб; ждут и отделывают этих наивных кретинов, как вчера отделали тебя, и записывают, как тебя записали вчера (под руки проводили, трясущуюся, к двери, сняли бион и сказали с садистической легкой оттяжкой, с улыбкой светской и свинской: «Мы с вами свяжемся непременно»). Кажется, ты хотела создать ситуацию, когда тебя не смогут шантажировать тем, таким невинным, таким, в сущности, эротичным маленьким сетом с чертовым подлым бобром. Мало того что ты показала, как сильно боишься (чем ты думала? как на такое можно было пойти вообще?), — ты дала им, о, совершенно прекрасный, новый, свежий материал; в глазах начальства, семьи, сотрудников, клиентов, партнеров по биопсихической индустрии он, конечно, создаст тебе красивую репутацию. Краше некуда. Краше в гроб кладут.
Шести часов (шести часов! гордись мною, мама!) хватило на то, чтобы найти работу на другом конце страны; штат Иллинойс, теплое место, на улице ждут отпечатков наших ног. Потерять в зарплате ровно в два раза, потерять приличную медицинскую страховку, получить почти что в два раза меньше дней отпуска — но снимать какую-нибудь квартирку — хватит, хватит на еду, что же, какое-то время будешь ездить в метро, пока не подберешь себе менее захудалое место. Можно надеяться, что это произойдет очень быстро: этим, например, хватило одного разговора по комму со включенным экраном да резюме с превосходным послужным списком, да демонстрации диплома Гарвардской Школы Бизнеса. Они были явно рады заполучить меня и явно не понимали, как это им так повезло.
Это, наверное, потому, что они не видели, как существо, похожее на гигантскую мышь, проводило по моим глазам измазанным в сперме хуем, пока волчица двумя пальцами растягивала мне анус и запускала в него язык.
Глава 13
Впечатление такое, что за дверью молча орудует стадо горилл; или, еще хуже, что Щ накрыли, — но разгром там точно происходит какого-то совсем уж невообразимого, космического масштаба. На секунду я даже испугался, что, когда дверь наконец раскроется, я задохнусь от облака вырвавшейся наружу штукатурки. Или дыма. Или еще чего-нибудь, как в боевиках. Так или иначе, в жизни Щ явно настал черный день; надо было считать до трех и пытаться высадить дверь, если…
Дверь распахнулась, но не облако штукатурки ударило меня по лицу, а какой-то ужасный белый предмет, а следом на меня с диким воплем: «Аи, блядь, стой!» — буквально рухнул Щ. Почему-то мой живот начал бешено трепетать и биться под его телом, как если бы наружу пытался выбраться инопланетный урод, как в старом фильме; в процессе этот урод явно норовил как можно точнее вписаться какой-то частью тела мне в печень. Если бы Щ хоть на секунду перестал извиваться на мне и отвалил, я бы попытался спастись из этого неописуемого и невообразимого ужаса, но Щ, видимо, совсем сдурел и мял меня, постоянно заходясь то хохотом, то выжимаемыми из хохота комками мата. Наконец он издал короткий победный крик и перекатил через меня свое длинное жилистое тело, так двинув мне при этом по грудине, что я задохнулся и закашлялся.
Несколько секунд он сидел в позе человека, страдающего тяжелейшим язвенным приступом, и конвульсивно дергался от хохота. Я выполз и готов был не то ударить его ногой, не то вызвать «скорую». Наконец этот балбес разогнулся и показал мне нечто всклокоченное, мечущееся и дергающееся в его крепко сжатых ладонях, как дергался и метался за секунду до этого сам Щ.
— Он… — выдавил из себя мой нежнейше любимый друг, валясь в очередном пароксизме счастья на травяной пол, — он — иххххххи! — съебал!..
Пельмень. То ужасное месиво из белой шерсти, розовых ушей и вусмерть перепуганных глаз, которое, кажется, наградило мою скулу хорошим синяком и которое Щ пытается удержать в ладонях, — это его карликовый кролик по кличке Пельмень. Я знал Пельменя вот такусеньким, и он, надо сказать, никогда до сегодняшнего дня не отличался буйным нравом — наоборот, был тих, обаятелен, склонен к серьезным размышлениям; много ел, часто дрочил об поилку и периодически позволял друзьям Щ поднимать себя за уши. Последнее упражнение, честно говоря, не доставляло удовольствия никому, кроме самого Щ: Пельмень страдальчески смотрел из-под съехавшего скальпа, держащий его за уши гость чувствовал себя мучителем животных — и только Щ, качая породистым пальцем, спрашивал гостя насупленно и серьезно:
— А? Теперь ты понимаешь, что такое иметь власть? Послушай, отпусти животное, уродец, и дай мне воды.
— Отпусти?! Да он тут только что полквартиры, блин, чуть не снес!
Чего это с ним, а? С чего его плющит?
Смотрит серьезно и отвечает со вдумчивым кивком:
— На нем мой бион., Щ, ты что, охуел?
— Это же круто!
Это тебе круто! Ты на него посмотри!
— Ну счас снимем. Но ты видел, как он себя вел? Он же себя как человек вел! Он же все обалденно понимал!
— Ты его с ума сведешь!
Становится очень серьезным, поднимает палец:
— А ты знаешь, что исследования показали, что кролики — самые психически устойчивые существа на земном шаре? Что свести кролика с ума занимает больше времени, чем свести с ума, например, обезьяну? И ты знаешь почему? (Эффектная пауза.) Потому что они тупые!!!
О господи! Щ, ради бога, сними с кролика бион, мне больно смотреть на его конвульсии. Ты понимаешь, что ему сейчас кажется, что он прямоходящий и у него при росте восемнадцать сантиметров хуй девятнадцать сантиметров?
— Ну лааадно! Ему кажется, что у него рост метр восемьдесят и хуй двадцать два сантиметра!
— Щ!
С явной неохотой этот ненормальный начинает искать у извивающегося (с пеной у пасти — если вы можете представить себе пену у кроличьей пасти) животного кнопку биона, шаря в мехе пальцами так энергично, как если бы он ими могилу рыл. Наконец находит кнопку, выхватывает розовый шарик у кролика из-за уха и демонстрирует мне, как если бы шарик содержал не запись последнего полового акта Щ и какого-нибудь андроида, а ответы на наиболее важные вопросы мироздания; например, на вопрос о том, почему я уже девять лет так нежно люблю этого психа.
Кролик обмякает у Щ на руках и, кажется, теряет сознание от счастья. Щ несет его в клетку и несколько секунд пытается силой запихнуть в пасть несчастного зверя сосок поилки, но Пельмень пребывает в блаженной отключке и явно не хочет ни воды, ни еды, а только чтобы боженька немедленно и навсегда забрал его на небо. Наконец Щ запирает клетку и поворачивается ко мне с видом человека, совершившего изнурительную, но крайне полезную работу.
— Видал? Он перся! Он смеялся! Ну не смотри ты на меня так! Может, у меня такой «белый кролик»! Ты знаешь, что такое «белый кролик»?
Маленькое животное с нарушениями пигментации.
— Неееет! Это у тех, кто много с порнухой возится, есть понятие «белый кролик». Это то, на что у них стоит. Потому что со временем у них. ни на что нормальное уже не стоит, а стоит на какого-нибудь белого кролика. Вот у тебя — какой «белый кролик»?
Послушай, ты, ненормальный, мне сейчас ехать в аэропорт; я к тебе посоветоваться зашел.
— Ой-ё, да, ты ж сегодня летишь. Слушай, идем в спальню, я тебе покажу кое-что, ну просто улетное. У меня новый андроид.
Куда еще один?
— Идем, идем.
Стоит у кровати, прислоненная к стене, ужасного вида дура в человеческий рост. Я видел таких только… не знаю, нигде таких не видел. Это какой-то реликт, музейный экспонат. Латекс вместо кожи и нарисованные прямо поверх латекса бессмысленные синие глаза; соски почему-то ярко-оранжевые, а обведенная красным глубокая воронка изображает рот. Ноги у уродицы разведены в стороны и руки тоже; внизу условного живота — какие-то нитки, претендующие на звание лобковых волос. Такое впечатление, что красотка была удушена на нудистском пляже. Причем в последний миг узрела бога да так и осталась лежать — с широко распахнутыми глазами.
Кажется, мое молчание неприятно расстраивает Щ. Он явно ждал восторгов.
— Она старинная?
Супер! Я явно попал в точку! Дорогой друг огревает меня по плечу:
— Сечеееешь! Антикварная! Три штуки отдал — вот так, даже не задумываясь. Иди, иди сюда, послушай!
Поворачивает в спине у чудища какой-то рычаг, и оно начинает вибрировать с отвратительным механическим звуком. Щ счастлив.
— А? Иди, послушай, ну, приложи ухо! — И сам прикладывает ухо к розовому надувному туловищу, сладко закрывает глаза. Мне начинает казаться, что от него самого идет какой-то механический звук.
- Мальчик из неизвестно откуда - Владимир Круковер - Социально-психологическая
- Эра Водолея, или Каждый имеет право знать [СИ] - Сергей Галихин - Социально-психологическая
- Студентка, комсомолка, спортсменка - Сергей Арсеньев - Социально-психологическая
- Традиционный сбор - Сара Доук - Социально-психологическая
- День всех влюбленных - Сергей Арно - Социально-психологическая
- Путеводитель - Сергей Елисеенко - Социально-психологическая
- Осторожно боги - Алла Кисилева - Социально-психологическая
- Клан Идиотов - Валерий Быков - Социально-психологическая
- Крик после боли - Агоп Мелконян - Социально-психологическая
- Дроби. Непридуманная история - Наташа Доманская - Короткие любовные романы / Русская классическая проза / Социально-психологическая