Эти безумцы учат, что Иисус Христос безвидно пребывает повсюду. По их мнению, нечестиво подчинять природу прославленного тела законам обычного естества. Но из такого утверждения родилось измышление Сервета, ненавистное всем богобоязненным людям, - измышление о том, что после вознесения тело Иисуса Христа было поглощено его божественной природой (Servetus. Christianismi Restitutio, epistola 17, p. 620; epistola 6, p. 590 (OC, VIII, 681-682, 659)). Я не говорю, что наши противники придерживаются того же мнения. Но если к качествам прославленного тела относить бесконечность и вездесущность, то, очевидно, его субстанция окажется уничтоженной и не останется никакого различия между божественным и человеческим естеством.
Далее, если тело Иисуса Христа настолько изменчиво и многообразно что видимо присутствует в одном месте и невидимо в другом, то во что обратится телесная природа, которая должна иметь свои размеры? Во что обратится единство? Гораздо убедительнее доводы Тертуллиана, который учит, что Иисус Христос обладает истинным и природным телом, потому что в Вечере нам дан его образ как залог и удостоверение духовной жизни (Тертуллиан. Против Маркиона, IV, 40 (MPL, II, 491)). Образ был бы ложным, если бы изображаемое в нём не было истинным. И действительно, Иисус Христос сказал о своём прославленном теле: «Осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет» (Лк 24:39). Так тело утверждается в своей телесной подлинности устами самого Иисуса Христа. Оно видимо и осязаемо; если же отнять у него эти свойства, оно перестанет быть телом.
Наши противники прикрываются выдуманной ими особой формой причастия телу Христову. Однако наш долг - безоговорочно принимать всё сказанное Христом безо всяких исключений. А Он доказывает, что вовсе не является призраком (как подумали ученики), ибо Он видим во плоти. Если отнять у Него то, что Он считает существенным свойством своего тела, не придётся ли тогда подыскивать телу новое определение? Кроме того, куда бы ни всматривались наши противники, им нигде не обнаружить выдуманного ими особого способа причастия телу Христову. Св. Павел говорит, что мы ожидаем Спасителя, который «тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его» (Флп 3:21). Но мы отнюдь не должны уповать на сообразность свойствам, изобретённым нашими противниками, - вроде того, что все будут иметь невидимое и бесконечное тело. Нет такого глупца, которого убедил бы подобный абсурд. Так что пусть прекратят приписывать славному телу Иисуса Христа такие качества, как одновременное присутствие в разных местах или способность не находиться ни в каком определенном месте. Короче говоря, пусть или открыто отвергнут воскресение плоти, или признают, что Иисус Христос, будучи облечён небесной славой, не совлекается своего человеческого естества. Ибо наше воскресение будет общим с Его воскресением, и в нём Он приобщит нас к тому состоянию, в котором пребывает Сам. Свидетельство Писания в этом вопросе совершенно ясно: как Иисус Христос облёкся человеческой плотью, родившись от Девы Марии, и претерпел во плоти страдания во искупление наших грехов, так Он вновь принял ту же плоть по воскресении. И вся наша надежда на будущее воскресение основана на том, что Иисус Христос вознёсся на Небо и (как пишет Тертуллиан) взял с Собою залог нашего воскресения (Тертуллиан. О воскресении плоти, 51 (MPL, II, 916)). Но насколько слабой была бы эта надежда, если бы на Небо не вознеслась та самая плоть, которую Иисус Христос воспринял от нас! Поэтому надлежит отвергнуть безумную фантазию, привязывающую как самого Иисуса Христа, так и разум людей к хлебу.
Чему служит это невидимое присутствие, о котором бормочут наши противники? Только тому, что люди, желающие соединения с Иисусом Христом, хватаются за внешний знак. Но Господь Иисус пожелал отвлечь от земли не только наше зрение, но вообще все чувства. Именно поэтому Он запретил пришедшим ко гробу женщинам прикасаться к Нему, ибо ещё не восшёл к Отцу (Ин 20:17). Он знал, что Мария и другие женщины пришли, движимые святой любовью, чтобы с благоговением припасть к Его ногам. И если Он запретил им касаться Себя, пока не восшёл на Небо, то лишь потому, что не хотел, чтобы Его искали в ином месте.
Возражение наших противников, что потом Его видел св. Стефан (Деян 7:55), отвести нетрудно. Иисусу Христу не требовалось перемещаться в другое место, если Он мог дать своему служителю сверхъестественное зрение, проницающее Небеса. То же самое относится и к св. Павлу (Деян 9:4).
Ссылки на то, что Иисус Христос вышел из закрытой гробницы (Мф 28:6) и появился в доме, где собрались ученики, когда двери были заперты (Ин 20:19), также не оправдывают заблуждения наших противников. Ведь если Иисус Христос мог идти по водам озера, как по суше (Мф 14:25), то не следует удивляться и тому, что твёрдость камня смягчилась, чтобы пропустить Его. Вполне вероятно и то, что камень приподнялся, а затем вновь стал на место. Точно так же тот факт, что Христос вошёл в запертую комнату, не означает, что Он прошёл сквозь древесину, но только то, что с помощью своей божественной силы Он открыл себе проход и чудесным образом оказался среди учеников, хотя двери были заперты.
Ссылка наших противников на сообщение св. Луки о том, как Иисус Христос внезапно скрылся от учеников на пути в Эммаус (Лк 24:31) тоже свидетельствует не в их пользу, а в нашу. Ведь Христос скрылся от них отнюдь не потому, что сделался невидим (в синодальном тексте использовано именно это слово), но просто исчез. Тот же евангелист передаёт, что ученики не узнали Христа не потому, что Он изменил одежду или облик, дабы не быть узнанным, но потому, что держал их глаза (Лк 24:16). А наши противники не просто изменяют Иисуса Христа, изображая Его присутствующим в мире, но и представляют Его отличным от самого Себя, разным на земле и на Небе. Иными словами, плоть Иисуса Христа становится в их воображении духом; и хотя они не говорят об этом прямо, таков смысл их учения. Причём они не довольствуются этим, но в зависимости от места, куда помещают эту плоть, наделяют её прямо противоположными свойствами. Отсюда они вынуждают сделать вывод о её двойственности.
30. Но допустим, что мы согласимся с их россказнями о невидимом присутствии. Всё равно их тезис о безмерности Иисуса Христа остаётся недоказанным, а без этого они тщетно пытаются заключить Его в хлеб. Пока они не докажут, что Христос присутствует везде, не имея ни пределов, ни конкретного обиталища, они не заставят нас поверить, будто Он скрывается в хлебе Вечери. Именно это побудило их выдвинуть фантастическое утверждение о бесконечном теле (Учение о вездесущности тела Христова принадлежит У. Оккаму, у которого его позаимствовап Лютер. Оккам писал: «Тело Христа может быть повсюду, так как Бог пребывает повсюду» (Conclusio, А.25). О вездесущности тела Христова у Лютера см.: Luther. Wieder die himmlischen Propheten, 1525 (Werke, B. 18, S. 206, 211); Pass dises Worte Christi: "Das ist mein Leib...", 1527 (Werke, B. 23, S. 153); Vom Abendmahl Christi Bekenntnis, 1528 (Werke, B. 26, S. 318, 425)).
Но мы, опираясь на ясные и недвусмысленные свидетельства Писания, показали, что тело Иисуса Христа, как и любое тело, ограничено определённым местом соответственно размерам человеческого тела, Кроме того, Его вознесение на Небо удостоверяет, что Христос не пребывает везде, но, перемещаясь в другое место, оставляет прежнее.
Наши противники ссылаются на обещание Христа: «Я с вами во все дни до скончания века» (Мф 28:20). Но это обещание не может относиться к телу. В противном случае оказалось бы, что Иисус Христос телесно обитает в нас помимо Причастия - ведь речь идёт о вечном соединении. Тогда у них нет причин столь яростно отстаивать присутствие Иисуса Христа в хлебе, коль скоро они исповедуют, что Иисус Христос вовсе не говорит здесь о своей плоти, а обещает ученикам поддерживать и защищать их своей непобедимой силой против любых нападений дьявола и мира. Возлагая на учеников трудное служение, Христос укрепляет их обещанием Своего неизменного присутствия, дабы они не сомневались и не смущались, принимая служение. Он словно говорит, что Его непобедимая помощь всегда будет с ними. И если бы наши противники не находили удовольствия в том, чтобы всё смешивать и путать, разве не следовало бы им различать, о каком способе присутствия идёт речь?
В самом деле, некоторые люди предпочитают обнаружить, к великому стыду, собственное невежество, чем хоть в малейшей степени отступиться от ошибочного мнения. Я сейчас говорю не о папистах: даже их учение более терпимо или, по крайней мере, имеет более приемлемый вид. Но находятся безумцы, не стыдящиеся заявлять, будто по причине соединения двух природ везде, где пребывает божество Иисуса Христа, пребывает и неотделимая от него плоть. Словно это соединение - некая смесь, сплав: не Бог и не человек. Таково было учение Евтихия, а после него - Сервета. Но из всего текста Писания следует, что в Лице Иисуса Христа две природы соединились таким образом, что каждая сохранила свой собственный характер. Наши противники не осмелятся отрицать, что Евтихий был осуждён справедливо. Удивительно, что они не видят причины этого осуждения: отрицая различие между двумя природами и подчёркивая единство Лица, Евтихий делал из человека Иисуса - Бога, а из Бога - человека. Так не безумие ли - смешивать Небо и землю вместо того, чтобы оставить нелепые попытки исторгнуть Иисуса Христа из святилища Небес?
