Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я не сказал им, я не сказал никому, что у этого нового Солнца будет своя Прекраснейшая Солнца, любовь к которой пусть не уступит бессмертной любви Поэта к Прекраснейшей старого Солнца.
Физики тоже были поэтами, поэтами цифр. Они считали.
Эпоха великих открытий науки, эпоха головокружительного разбега цивилизации ознаменовалась открытием света кристаллов, по интенсивной яркости в тысячи, в миллионы раз цревосходящего солнечный. Такой кристалл, например синтетический рубин, при известных условиях начинает генерировать электромагнитные волны, испускаемые атомами и усиливаемые кристаллической структурой рубина. Этот рубин излучает непостижимо острую иглу света или радиолуч необычайной силы и параллельности. Такой пучок, пройдя через еще более сужающую его оптическую систему, осветит на Юпитере пятно диаметром меньше километра. Если же эти кристаллические приборы, называемые лазерами, заставить работать в диапазоне гамма-излучений, с длиной волны 10Nє сантиметров, то угол расхождения пучка-иглы будет измеряться ничтожнейшей долей секунды дуги. Тогда в «зайчике» на поверхности Юпитера можно вызвать температуру в десятки миллионов градусов, поджечь тем в атомном смысле его атмосферу, возбудить реакцию синтеза гелия из атомов водорода.
Физики считали и, звеня вилками о бокалы, прося слова, сообщали результаты. Кое-что было сосчитано, очевидно, еще много раньше. Ученый Бэрбидж уже давно прикидывал, можно ли зажечь звезду, стимулировав в ней ядерный взрыв. Оказывается, поток гамма-излучений через ее поверхность должен достигать 10Nє эрг/смІх сек. Чтобы такой «гамма-прожектор», выполняющий роль космической спички, мог выполнить свою задачу, его мощность должна составлять 10NІ киловатт. Это в тысячу раз больше всех действующих на Земле энергостанций.
Это была уже, пожалуй, безысходная поэзия!..
Тоща заговорили те, кого я с такой неохотой приглашал на оргавизоованный Лиз обед, кто всю жизнь работал на черные грибы водородных бомб, температура в ножке которых достигала сотни миллионов градусов, и кто в душе всегда терзался мыслью, что результаты его работы когда-нибудь используют.
Они подсчитали и сказали: если послать на Юпитер космические ракеты с термоядерными боеголовками, если истратить на это все боеголовки, созданные еще недавно для целей уничтожения и бесполезные уже сейчас на Земле, то… можно вызвать на Юпитере инициирующий взрыв, могущий положить начало реакции синтеза гелия из водорода, которую потом можно регулировать энергетическими пучками лазеров, доступной для Земли мощности.
Ученые сказали свое слово.
Теперь нужны были термоядерные головки, все ядерные бомбы, которые все еще лежали на складах ядерных держав Земли.
Прямо из Беркли мы с Лиз вылетели в Вашингтон.
Секретарь Белого дома сообщил мне по телефону еще в «Нуклон-отель», что президент примет меня.
Мы прибыли в Вашингтон вечером и остановились в отеле «Лафайет». Расписывались на карточках у портье — «Мистер и миссис Бредли»… О’кэй!..
Портье многозначительно сказал, что государственные деятели предпочитают останавливаться у них. В прежние времена он был бы астрологом…
Вечером гуляли по тихому Вашингтону, провинциально чопорному, с белыми домами, черными прохожими и неумеренным числом памятников.
Памятник Аврааму Линкольну, великому человеку, боровшемуся за Справедливость, я хотел посетить.
Снег с мостовых был очищен. Приятно было видеть асфальт.
Мраморный президент, худой и нескладный, сидел на мраморном кресле, окруженный колоннами, взятыми взаймы из древнегреческого храма, и думал свою мраморную думу.
Да, много таких дум давит на президентское кресло, завещанное Линкольном. Неимоверна тяжесть ответственности, пугающа тяжесть прав того, кто сидит в нем. Он не только глава государства, он и глава исполнительной власти, премьер-министр и главнокомандующий армией. В виде указов он издает законы и может наложить вето на законы, принятые Конгрессом, он вождь правящей партии, ответственный перед великими предками, которых замещает, и перед потомками, для которых должен хотя бы уберечь жизнь на Земле… Один из великих предшественников Линкольна Томас Джеффероон говорил, что «…Человек должен руководствоваться Разумом и Истиной»…
Я спросил Лиз, удобно ли напомнить завтра президенту об этих словах Джефферсона.
Лиз странно улыбнулась. Я вдруг вспомнил, что где-то видел эту улыбку, эти ставшие вдруг загадочными глаза.
— Боже мой, Лиз! — воскликнул я. — Ведь вы же вылитая «Монна Лиза»!
Черт меня возьми, мог ли я, любуясь Джокондой, вообразить себе, что могу жениться на самой «Монне Лизе»!
Утром я направился пешком в Белый дом.
Секретарь Белого дома встретил меня в приемной и заговорил о том, что в саду нынче очень поздно расцвели вишни, подаренные когда-то японским императором.
Все-таки расцвели!.. Может быть, было бы лучше, если бы перед окном президента все так же померзло, как в более северных широтах!..
Помощник президента, лощеный молодой человек с угодливой улыбкой и жидким зачесом волос на благоухающей голове, вежливо осведомился о здоровье миссис Элизабет.
Я покраснел, как мальчишка. Так вот чему я обязан столь быстрым согласием президента принять меня. Я вошел в корпорацию шестидесяти семейств Америки, да притом еще в первую их пятерку… Потому, может быть, меня готовы именовать государственным деятелем?
…Лиз ждала меня у фонтана, прогуливаясь по широкой тщательно выметенной аллее. С одной стороны аллеи на деревьях распустились листочки, на противоположной, под широко раскинувшимися ветвями елей белели пятна сохранившегося снега.
Я замедлял шаг, а Лиз спешила мне навстречу… Нужно было хотя бы натянуть на лицо непринужденное выражение. Но Лиз было трудно провести.
Она подошла, молча взяла меня за руку, обо всем догадавшись. Нет! Не обо воем. Она не представляла, что сказал мне, прощаясь, президент.
Сколько раз я упрекал себя в малодушии! Вот и сейчас, вместо того чтобы сказать об отношении президента к проекту, я захотел объяснить свой удрученный вид печальным известием, не подумал, каково будет Лиз.
И я сказал ей о бедном Сербурге. Президент только что передал сообщение для печати. Бедняга Буров приговорен к скорой смерти, у него рак, вызванный облучением. Он искал выхода для человечества. Подумает ли оно сейчас о нем?
Лиз окаменела.
— Какой ужас! — прошептала она. — Ведь это невозможно! Великан Сербург… У него был щит в руке, которым он прикрыл целую страну…
Я старался утешить Лиз. Она отворачивала лицо, чтобы я не видел слез.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Сепаратная война - Джо Холдеман - Научная Фантастика
- Аренида - Александр Казанцев - Научная Фантастика
- Комитет Правды - О. Палёк - Научная Фантастика
- «Если», 2009 № 04 - Журнал «Если» - Научная Фантастика
- «Если», 2011 № 01 - Журнал «Если» - Научная Фантастика
- Тише, пожалуйста - Артур Кларк - Научная Фантастика
- Гость из книжного шкафа - Александр Беляев - Научная Фантастика
- Нужно, чтоб чувствовала… - Ромэн Яров - Научная Фантастика
- Журнал «Если» 2009 № 12 - Борис РУДЕНКО - Научная Фантастика
- Война во времени - Александр Пересвет - Научная Фантастика