себя недооцениваете, – улыбается он, я расписываюсь за письма и поднимаюсь по ступеням.
Приставляю холст к стене, перебираю конверты, ища субботнее письмо, поскольку мне нравится читать их в хронологическом порядке.
Моя дражайшая Пинки!
В свете невозможности дозвониться до тебя и моего нежелания преследовать тебя на манер серийного убийцы я решил прибегнуть к старомодному методу и написать тебе письмо.
Чтобы получить полный спектр ощущений, пожалуйста, сбрызни это письмо спреем, вложенным в конверт.
Смеюсь, представляя, как Эллиот, тихо ругаясь, разливает свой одеколон по этим крохотным флакончикам. Интересно, ему приходится использовать воронку? А кто изготавливает эти малюсенькие этикетки?
Вижу фотографию, завернутую в белую бумагу, и разворачиваю ее.
Это фото руки, раскрытой ладонью кверху. Она вся в жутких водяных мозолях.
Что это? Чем он таким занимался?
Читаю дальше.
Живая съемка моей правой руки в данный момент.
Покатываюсь со смеху.
– Ты серьезно?!
Любовь моя, дела плохи.
Мое тело нуждается в тебе.
Прошло восемь недель с тех пор, как ты меня касалась, а кажется, миновала целая вечность.
Я тридцать пять лет ждал момента, когда найду тебя.
Как долго мне еще ждать, чтобы снова тебя обнять?
Навеки твой,
Эллиот
Обнимашки-целовашки
Эмоции переполняют меня, и я смаргиваю слезы.
Выхожу из дома, ставлю холст на мольберт, наливаю себе бокал вина, завожу на повтор песню Тейлор Свифт «Стиль» и начинаю заполнять холст мазками краски. Улыбаюсь, вслушиваясь в слова песни.
Эллиот
Сижу на террасе и смотрю на панораму «Зачарованного». Час поздний, около полуночи… но я не могу уснуть.
Такое ощущение, что уже много недель я живу в состоянии постоянного напряжения.
Я психологически выпотрошен.
Кейт на Гавайях… Единственное, что я хочу сделать, – это полететь туда и заставить ее вернуться назад со мной, но слова ее брата то и дело звучат у меня в голове.
Я знаю, что мог бы поехать к ней, уболтать ее и утащить силой… но ей надо захотеть быть здесь.
Она знает, что̀ я чувствую, и все же бросила меня.
Как я мог так капитально облажаться?
Обдумываю события той первой недели после ее отъезда и, если честно, я рад, что Кейт не пришлось все это терпеть. Мне пришлось подать в суд, чтобы пресечь сплетни о любовном треугольнике; это был настоящий медийный ад, помесь цирка с кошмаром.
Подношу к губам виски, медленно смакую его, и жар обжигает гортань, когда жгучая жидкость скатывается по пищеводу.
Я пишу Пинки письма и обнажаю душу, но что-то кажется неправильным.
Я что-то упускаю в этой головоломке.
Понятия не имею, что бы это могло быть, но дни проходят, от Кейт по прежнему ни слова, и мое нервное возбуждение нарастает.
Доливаю в бокал янтарного напитка, поджигаю сигару, выдуваю в прохладный ночной воздух маленькое колечко дыма.
Вспоминаю фотографию, которую она вставила в рамку и подарила мне на день рождения, и улыбаюсь. Встаю, приношу ее из дома и разглядываю, держа в ладонях.
На этом фото я снят со спины, в темно-синем костюме; гляжу на озеро, а вокруг моих ног утки. Раннее утро, и на пастбища на заднем плане накатывает туман.
Такой простой образ… и почему-то он кажется таким интимным – ее тайный взгляд на меня, когда я ее не видел.
Переворачиваю фотографию, смотрю на оборот рамки, и мне становится интересно, как она выглядит без стекла.
Достаю нож, разбираю рамку и достаю фотографию, поворачиваю обратной стороной и вижу слова, написанные ее почерком.
С днем рождения, мой милый.
Я люблю тебя.
Всегда.
Кейт
В груди становится тесно, и я перечитываю эти слова снова… и снова… и снова.
Всегда, Кейт.
Всегда – это значит на веки вечные… а вот не получилось.
Подношу к губам сигару и глубоко затягиваюсь. Я печален и уныл, полон сожалений.
У меня руки связаны, я не могу наладить с ней контакт. Не могу заставить ее вернуться домой, как бы мне того ни хотелось. Я должен сделать это на ее условиях и уважать ее решение.
Она должна захотеть вернуться домой ко мне.
И меня это бесит.
Запрокинув голову, залпом допиваю виски, потом снова наполняю бокал, так торопливо, что напиток плещет через край.
Терпение – не моя сильная сторона.
Два месяца.
Я пишу ей каждый день… и до сих пор ни слова в ответ.
Она вообще получает мои письма?
– Спасибо, – говорит Кристофер официантке, которая ставит перед нами блюдо печенья с предсказаниями.
Сегодня пятничный вечер, и Кристофер вытащил меня поужинать.
Хочется быть где угодно, только не здесь.
Он придвигает блюдо ко мне.
– Возьми одно.
– Не хочу.
Он чуть ли не пихает лакомство мне в лицо.
– Возьми печеньку, ты же обожаешь все эти глупости!
Закатываю глаза и нехотя беру одно печенье, разламываю пополам.
Не существует такой вещи как совпадение.
Скептически выгибаю бровь. Ха… когда-то я бы в это поверил.
– Что там у тебя? – спрашивает Кристофер.
Бросаю бумажку на стол, и он ухмыляется.
– Ну, если это так, то твоя жизнь – одна гигантская взаимосвязанная паутина!
Непонимающе смотрю на него.
– Ты должен признать, это просто жуть какая-то: ты гонялся за той художницей годами… и она объявляется как раз тогда, когда ты нашел девушку, в которую влюбился. И вы с Кейт встретились в сети… из всего населения нашего трижды проклятого мира ты наткнулся именно на нее! На ту женщину, с которой уже был знаком.
Слушая его, хмурюсь.
– Ну да, странно… правда?
– Это я к чему, – рассуждает брат. – Каковы были шансы, что так случится?
– Близки к нулю.
Когда я снова перечитываю предсказание, в моем мозгу начинает брезжить какая-то смутная мысль.
Не существует такой вещи как совпадение.
Я всегда верил в то, что у всего на свете есть причина. Ни одно событие, ни один человек в жизни не появляются случайно, и все же…
Усиленно размышляю… долго.
Почему такое ощущение, будто что-то здесь не так? Что я упускаю?
Но что, если моя влюбленность в Кейт вовсе не была совпадением?
Что, если все это – один большой общий план?
Перечитываю снова.
Не существует такой вещи как совпадение.
Хм-м…
На следующий день стучусь в дверь дома Брэда. Он поспешно открывает на стук и моментально мрачнеет, видя меня.
– Привет, – неприветливо бурчит он.
Улыбаюсь.
– Привет. Я тут подумал… у тебя не найдется минутки? У меня есть неотложный вопрос, и ты – единственный, кто, как мне кажется, знает ответ.
– Э-э… – неопределенно тянет он.
Просительно смотрю ему
