унесут меня на другой край земного шарика.
Чтобы пройти на территорию закрытого ЖК, охранник на пропускном пункте интересуется, кто я и к кому.
— Валерия Дмитриевна Шутова, — говорю первое, что приходит на ум. — К брату. В гости.
Он почему-то даже со списком жильцов не сверятся — сразу пропускает. Наверное, все дело еще и в моем виде — в черном платье-футляре, длинном пальто и сумкой от известного бренда я меньше всего похожа на любительницу наводить на квартиры богатеньких буратино.
У Димки совмещенная квартиру — кто бы сомневался.
В старом, отреставрированном доме, занимает третий и четвертый этаж из четырех.
На лестнице топчусь как трусливая школьница, которая принесла валентинку своему очень взрослому и строгому учителю.
Мысленно считаю до трех и нажимаю на кнопку звонка.
Тишина. С той стороны не слышно ни звука. Даже намека на хоть какую-то музыку.
Хотя, наверное, звукоизоляция тут тоже идеальная.
Или его нет дома? Вообще не в городе? Вот же лягушка-путешественница.
Достаю телефон, пролистываю нашу короткую переписку, как будто в ней могут быть подсказки, в какой точке Вселенной в эту секунду может находится Шутов. Вадим сказал, что он «уладил вопрос» с Завольским, это было позавчера. Значит, как минимум два дня назад он точно был здесь.
Но мое бессмысленное мысленное расследование перебивает выразительный лязг замка.
Делаю глубокий вдох, мысленно готовлю фразу: «Я тут только что кое о чем поговорила с Рудницкой…», но в итоге не произношу ни звука, потому что губы и язык смерзаются в одну совершенно лишенную речевых функций конструкцию.
Дверь мне открыл не Дима.
— А вы кто? — быстро шарит по мне взглядом девчонка лет двадцати, и хмурится.
— Валерия, — говорю, кажется, просто на рефлексах.
— И я Валерия, — фыркает она. По глазам вижу, что чем больше на меня смотрит — тем больше злится. — Тебе чего?
— Мне бы Дмитрия Викторовича, — начинаю понемногу приходить в себя. И медленно закипать. Хотя, нет, блин, закипаю я со скоростью марсианского лета! Делаю шаг вперед, отталкиваю мелкую выскочку плечом внутрь и с грохотом закрываю за собой дверь.
— Да ты кто вообще такая?! — орет малолетка, размахивая у меня перед глазами тонкими ручонками.
Что это за странный запах от нее?
Псиной что ли?
— Значит так. — Резким движением складываю свой зонт-трость, и от глухого хлопка у моей «тёзки» на секунду отпадает желание прыгать передо мной. — Еще раз полезешь мне в лицо — я тебя с лестницы спущу, невеста Бобика.
— А-ну пошла вон отсюда! — орет малая, но выразительного постукивания зонтом достаточно, чтобы держать ее на безопасном расстоянии. Безопасном для нее, само собой, хотя эта дура наверняка думает иначе.
— Шутов где? — Уверена, что если бы он был дома, даже где-то в глубинах этой квартиры, он бы точно услышал этот «вой пожарной сирены».
— Спит! — кривляется она.
— А ты, значит, собачонка — сторожишь?
Она врет как дышит. Врет как «умеют» врать бестолковые девчонки с бешенством матки, когда на их пути вдруг появляется красивый обаятельный мужик. Как там сказала Юля? «Желающих всегда будет легион…». Но ведь каким-то образом она попала в квартиру.
— А я его девушка! — еще больше орет глупая Валерия, даже не подозревая, что ровно этого последнего штриха мне как раз и не хватало, чтобы окончательно убедиться — девушкой Шутова она может быть разве что в своих влажных ванильных мечтах.
— От тебя псиной воняет, ты в курсе вообще? — Снимаю пальто, бросаю его на тумбу, продвигаясь вглубь широкого коридора.
— Немедленно убирайся!
— Или что? Хозяин вернется и вышвырнет тебя за порог?
— Да ты вообще кто такая?!
Я как раз выбираю между вариантами «жена» или «супруга», когда дверные замки лязгают снова.
Дверь открывается под «аккомпанемент» стремительно бледнеющего, покрывающегося пятнами лица малолетней заразы.
— Так, я… — Димка, с мокрыми после дождя волосами и в мешковатом свитере, который сползает с одного плеча, замирает на пороге.
Обращаю внимание на пакет в его руках.
С принтом в виде собачьих лап. Или кошачьих?
— Лори?
Если бы я не была такой злющей мегерой, то первым делом достала бы телефон и сделала пару драгоценных кадров. Шутов, который впервые в жизни выглядит растерянным — это просто целый лот для «Сотбис»[3].
— А я тут с твоей новой обезьянкой как раз знакомлюсь. Вот, — улыбаюсь примерно так же «мило», как и клоун из «Оно», — все жду вежливое приглашение на чай.
— Чё, блядь? — Шутову нужна буквально секунда, чтобы оценить обстановку, поставить пакет на тумбу и смахнуть с лица текущий с его волос дождь.
Он так коротко подстригся, что теперь его волосы кажутся абсолютно белыми. Идеального цвета, не запачканного никаким посторонним желтым или серым оттенком.
Модная челка прилипла ко лбу.
Но ему все равно очень идет.
И мне нужна вся моя стойкость и выдержка, чтобы не опускать взгляд на торчащее из выреза странного свитера крепкое плечо. И не пялиться на цепочку с крупным медальоном на его какой-то, блин, абсолютно невероятно красивой шее.
— Значит так, это, — Шутов кивает на малолетку, которая с его появлением моментально притихла, — ветеринар. На хуй бы мне уперлась другая обезьянка, когда у меня и так одна уже есть? На всю голову отбитая! Блядь, Лори, ты сейчас серьезно?! Еще я, блядь, детский сад на выезде не трахал! Совсем сдурела?!
— Ой, прости, пожалуйста, что задела твои нежные чувства, Шутов! — Театрально складываю ладони в молитвенном жесте, а потом размыкаю их и пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки. — Ты же у нас одуванчик невинный! Просто образец сексуальной избирательности! Или у вас все серьезно? Да?! В самом деле?!
Девчонка, попавшая в самый эпицентр нашего пинг-понга, сжимает голову в плечи почти как черепаха, и неловко пятится то в одну, то в другую сторону, видимо так до сих пор и не решив, к чьему берегу безопаснее прибиться.
— Она вот сказала, что вы встречаетесь! — сдаю эту дуру с потрохами, прекрасно, впрочем, осознавая, что из ее глупого рта не вышло ни слова правды. — Что, Дмитрий Викторович, седина в бороду — бес в ребро?!
— Да что за ёбаный в рот. — Дима в два шага берет мелкую за шиворот, реально как котенка, тащит к двери ее совершенно не сопротивляющееся тело. Дает деньги на такси и толчком захлопывает дверь. На пятках разворачивается ко мне. Поджимает губы. — Что такое, Лори? Не ёбаная женщина — хуже злой собаки? Ну ок.
Проводит по мне взглядом, и я начинаю проклинать себя за то, что приехала к нему в своем «жутко сексуальном» офисном дресс-коде.
