В несравненно лучших условиях находились народности южнорусского типа. Кустарная промышленность у них развита слабо и мало страдала от фабрик. Кроме лучше обеспечивающей их плодородной земли, при размножении населения они и передвигались на такие же, открывавшиеся для колонизации плодородные земли на юго-востоке и в Кубанской области.

При отсутствии образования и при внезапно нахлынувшем на него капиталистическом производстве, народ не мог выработать никаких форм самозащиты от надвигающихся на него новых условий борьбы за существование, и экономическое благосостояние, особенно населения северных губерний, сильно пошатнулось. Сравнительно быстрое увеличение населения не показывает, однако, что крестьяне, в общем, нуждались более чем в начале столетия.

Правящими классами в девятнадцатом веке было дворянство, главным образом великорусского типа, и в значительном числе прибалтийские немцы. От типа прежних бояр у дворян сохранились монархические традиции, гордость, неспособность к усидчивому труду, леность. Более ответственные должности по администрации, так же как и многие, требующие специального труда — профессоров, председателей и членов ученых комиссий, в первой половине века и до восьмидесятых годов, занимали немцы.

На почве расового анархизма, безграничности желаний и порывов идти на «ура» для достижения иногда гуманных, но вредных для народа и государства целей, дворянство вовлекало правительство в рискованные и дорого стоившие войны с персами и турками за освобождение живущих в другом зоологическом районе, чуждых русским — армян, греков, грузин. Неумеренные претензии защиты единоверных нам балканских славян, вызвали против России, окончившуюся для нее бесславно, и европейскую коалицию.

Получая хорошее образование, дворяне нередко обнаруживали блестящие способности в науках и искусствах. Уже в первой половине столетия в России появилась, созданная преимущественно дворянами, изящная литература, соперничавшая с западно-европейской. Гениальный Пушкин, блестящий Лермонтов и историк Карамзин, наиболее поднявшие народное самосознание и гордость, были смешанного происхождения, но множество и других писателей чисто-русского типа — Крылов, Грибоедов и другие возвысили и украсили литературу. Из писателей южно-русского типа особенно замечательны поэт индивидуалист, писавший по-малорусски, Шевченко и большой художник, мистик и юморист, Гоголь. Из художников белорусского типа замечателен создатель оперы «Жизнь за Царя» Глинка.

В научных работах и специальной литературе в девятнадцатом столетии принимали участие народности всех антропологических типов. Вследствие значительной метисации образованных классов и свойству самих, требующих объективности, научных работ, характерные черты типов заметны разве в исторических работах.

В большинстве случаев стимулами для занятия наукой были практические цели — получение привилегий, занятие кафедры и какой-либо специальной должности.

Многочисленные работы русских, обыкновенно остававшихся при университетах, ученых по всем отраслям знаний, доказали однако, что мозг русских, о котором западно-европейцы до того имели очень плохое мнение, не уступает западно-европейскому. Особенности его разве в том, что по свойству типа, он склонен к безграничности и редко останавливается на разработке частностей. Из сделавших вклады в науку европейских ученых наиболее важны математик Лобачевский, антрополог А. П. Богданов, историки Соловьев и Костомаров, анатом Пирогов, врач С. П. Боткин, химик Менделеев. Вклады в музыку на расовой почве внесли Глинка, П. А. Римский-Корсаков, А. И. Бородин, Мусоргский. Многие хорошие музыканты, как и Мусоргский, на почве типа, не знающие удержу, были пьяницы.

Необыкновенно большое значение в государстве в девятнадцатом столетии получил класс разнообразных смешанных с дворянством и мещанством, чиновников и разночинцев. Для удержания государства в порядке с Петра I требовалась целая армия чиновников, которая, всё разрастаясь, составляла особое, весьма большое и влиятельное, оторванное от народа, сословие. Получивши недоступное народу большее или меньшее образование и состоящее как из народностей всех русских типов, так и инородцев и иностранцев, это сословие постепенно обезличивалось, и только формально служило своему чиновничьему начальству.

Учебные заведения с Петра I были предназначены почти исключительно для подготовки людей, необходимых для службы государству. Окончание учебных заведений давало право на поступление в государственную службу и другие преимущества, поэтому все русские привилегированные сословия, относившиеся с величайшим презрением ко всякому самостоятельному производительному труду, употребляли все усилия для того, чтобы избавить своих детей от такого труда и сделать чиновниками, «благородными», и только для этого отдавали их в учебные заведения. Страсть сделаться «благородными» охватила и бросивших профессиональные занятия детей духовенства и купечества. Такие же, благородные, чиновники, не уважающие производительного труда, учителя и профессора, за исключением немногих, давали детям соответственное образование. Учебные заведения давали, может быть, и не меньше, чем западно-европейские, сведения, но о том, чтобы воспитать характер, закалить волю ученика, развить его способность к самостоятельному производительному труду, внушить уважение к своей вере и отечеству — русские учебные заведения совершенно не заботились. Пользовалось покровительством только чтение разнообразных без всякого выбора книг, и так называемое развитие. Все были убеждены, что от чтения книг человек делается умнее и бывали очень оскорбляемы, когда какому-нибудь «весьма развитому человеку» не давали хорошего чиновничьего места.

Так как учебные заведения, кроме немногих школ грамоты, были почти исключительно предназначены для дворян, чиновников и разночинцев, а народ от образования оставался в стороне, то чиновничество и сделалось самой могущественной силой в государстве. Нуждами и потребностями народа чиновники не интересовались. Почти безответственные, привыкнув жить на вперед точно определенное и выдаваемое в данный срок жалованье, обеспеченное пансионом, и воспитывая детей на казенный счет, чиновничество как бы выключалось из оборота житейской борьбы. Отвыкнув от всякого, кроме канцелярского и какого-нибудь учительского или архивного труда, привыкнув с отдаленнейших времен кроме жалованья брать и взятки, а нередко и просто торговать правосудием, чиновники и их дети становились в безвыходное положение, когда им приходилось бросать службу чиновника, или не находить ее. При перепроизводстве чиновников, увеличившемся образовании и возрастании потребностей, армия чиновников неизбежно должна была сделаться страшным бременем для государства и вместе главным очагом для всяческого недовольства и протестов.

Появлявшаяся на почве типа и космополитического характера учебных заведений, и выходящая почти исключительно из чиновничьей среды, литература осмеивала людей производительного труда, более деловых и предприимчивых называли мироедами и кулаками, над семейной жизнью и религией издевалась и героями выставляла только развитых людей, которые всегда протестовали против буржуазных порядков и правительства, мешавших будто бы им делать очень важные дела.

С воцарением слабого Императора Александра II, распространением образования и ослаблением цензуры, для интеллигенции открылась большая свобода выразить все накопившиеся у нее протесты и желания. На почве типа, искания вечной правды и свободы, появлялась и укреплялась и своеобразная, анархического характера, литература.

Кроме, так сказать, официальных, европейских представителей русского анархизма, Бакунина и Кропоткина, наиболее типичны Салтыков-Щедрин, беспредметно издевавшийся над всем русским, и граф Л. Н. Толстой в стремлении отыскать истину, как и русские раскольники крайних типов, дошедший до отрицания всякого государства и непротивления злу. Анархизм, с равнодушием к государству и неопределенными стремлениями куда-то, заметен и чуть не у всех, даже талантливых, писателей, но он проявлялся с полной откровенностью у писателей посредственных, а особенно у критиков, представителями которых могут считаться происходившие из духовного звания и, следовательно, вероятно более чистого великорусского типа, Добролюбов и Чернышевский. Они всё разрушали, ничего взамен не давая. Из борцов против анархизма наиболее типичен большой художник, мистик и психолог Достоевский. С вдохновением пророка он между прочим высказал мысль, что русский есть по преимуществу всечеловек, и что он на почве православного христианства когда-нибудь явится примирителем, гибнущих в анархии, европейских народов.

1 ... 99 100 101 102 103 104 105 106 107 ... 200

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Русская расовая теория до 1917 года. Том 2 - Владимир Авдеев бесплатно.

Похожие на Русская расовая теория до 1917 года. Том 2 - Владимир Авдеев книги

Проект «Россия 21: интеллектуальная держава» - Азамат Абдуллаев - Прочая научная литература
Николай Александрович Бернштейн (1896-1966) - Олег Газенко - Прочая научная литература
Семья и семейное воспитание: кросс-культурный анализ на материале России и США - Коллектив авторов - Прочая научная литература
Курс эпохи Водолея - Виктор Ефимов - Прочая научная литература
FRICONOMICS ФРИКОНОМИКА МНЕНИЕ ЭКОНОМИСТА-ДИССИДЕНТА О НЕОЖИДАННЫХ СВЯЗЯХ МЕЖДУ СОБЫТИЯМИ И ЯВЛЕНИЯМИ - Стивен Левитт - Прочая научная литература
FRICONOMICS ФРИКОНОМИКА МНЕНИЕ ЭКОНОМИСТА-ДИССИДЕНТА О НЕОЖИДАННЫХ СВЯЗЯХ МЕЖДУ СОБЫТИЯМИ И ЯВЛЕНИЯМИ - Стивен Левитт - Прочая научная литература
В неизведанные края. Путешествия на Север 1917 – 1930 г.г. - Владимир Обручев - Прочая научная литература
История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III - Коллектив авторов - Прочая научная литература
Система уголовных наказаний в истории России и в современном зарубежном законодательстве - Инна Подройкина - Прочая научная литература
Русская революция от Ленина до Сталина. 1917-1929 - Эдуард Халлетт Карр - История / Разное / Прочая научная литература / Прочее

Оставить комментарий