Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— С этим документом вы должны вернуться сегодня в восемь вечера, — говорит он.
Йон вспоминает, что София устраивает прием по случаю завтрашнего сочельника, но религиозный праздник официально не признан, а дело нужно продолжать, поэтому он с бесстрастным лицом кивает и поворачивается, чтобы уйти. Михай, со своей стороны, ничего не говорит. Кажется, он не видит ничего примечательного в тех сложных процедурах, которые их вынуждают проходить.
Автомобиль останавливается у резиденции Алстедов, и Йон идет сообщить Софии, что задержится сегодня допоздна и прибудет позже гостей. Внимание жены поглощено девятифутовой елкой, которую недавно установили в нише в дальнем конце гостиной за двойными дверями. Волосы Софии небрежно собраны в пучок, а засученные рукава хлопчатобумажного свитера необычного жемчужно-зеленоватого оттенка, контрастирующего с ветками, обнажают белые локти. Кажется, она удивлена его приходу. Обе ее руки заняты миниатюрными оловянными подсвечниками, которые крепятся к веткам, и она отодвигает прядь волос с лица запястьем. У ее ног разбросаны коробки с другими украшениями: корзинками с конфетами, снежинками из выдувного стекла ручной работы, завернутыми в фольгу шоколадками с петлями из золотой нити, расписными деревянными птицами.
— Конечно, я все понимаю, — говорит она, уделяя ему лишь частичку своего внимания, — но если ты придешь поздно, то пропустишь тот момент, когда двери откроются и Фрейя увидит елку.
— Придут Муры?
Йон не знал этого и теперь старается не подать вида, что для него это имеет значение.
— Значит, они загладили свою вину?
— Вина была моя, — миролюбиво заявляет София. — Но все улажено. Я разговаривала с Маргарет, и она сказала, чтобы мы их ждали. По крайней мере, ее и Фрейю. У нас будут семь или восемь американских детей со своими семьями, которые раньше никогда не бывали на датском празднике, с настоящей рождественской елкой.
— А ты нашла скандинавские мифы?
Считая, что Фрейя уже переросла «Историю Бабара», Алстеды решили подыскать для нее книгу с более длинными рассказами, но с такими же красочными, живыми иллюстрациями, которые бы удерживали ее внимание во все продолжение чтения. Они пришли к заключению, что скандинавские мифы подойдут идеально.
— Да, она уже завернута; вон там.
— Может быть, мне удастся вернуться вовремя. Во сколько ты планируешь показывать елку?
— Некоторых малышей укладывают рано. Я думаю, в половине восьмого, самое позднее — в восемь.
— К сожалению, у меня встреча в центре города как раз в восемь.
— Ну что ж поделать.
Очевидно, что для Софии его присутствие не самое главное в этом мероприятии. И все же отвечает она не равнодушно и действительно выглядит обеспокоенной, но только на его счет. Голос жены звучит успокаивающе, похоже, она не слишком разочарована и в основном хочет утешить его.
Всего несколько чрезвычайных обстоятельств могли помешать Йону явиться в тот решающий момент в паспортное управление, чтобы помочь Михаю. Однако тем вечером, когда он уже собрался уходить из посольства, произошло одно из них. Йон получил срочный звонок из Министерства иностранных дел в Копенгагене. Удерживаемый у телефона своим начальством, он не мог прервать этот важный звонок, который велся по линии засекреченной связи, и не имел возможности отложить или отменить свою встречу в паспортном столе Министерства внутренних дел Румынии.
Когда телефонный звонок был завершен, Йон, хотя истек уже час после назначенного времени, все-таки отправился в паспортное управление, но нашел лишь запертую дверь и темные окна. Зажав под мышкой бутылку, мимо него по тротуару прошел какой-то мужчина; еще один тянул нагруженные двумя картонными коробками санки по скользкой замерзшей слякоти неосвещенной улицы. Признаков Михая не было видно. Постепенно Йона охватывало чувство, что все это ловушка. В некоторой степени он даже на это надеялся, ведь тогда не будет его вины в том, что он оставил человека в беде. Если Михай действительно диссидент, то сейчас он в опасности. Если же этот «водитель» — агент разведки, который умышленно спровоцировал события, приведшие к сегодняшнему звонку из Копенгагена, его могут вознаградить или продвинуть по службе. Но в этом случае Михай только притворялся, будто его интересует искусство. И это для Йона самое большое разочарование. Предательство.
Посол медленно и тихо открывает парадную дверь, как будто его приход может остаться незамеченным для собравшихся внутри людей. В доме не так шумно, как он ожидал. Гости с самыми маленькими детьми, должно быть, рано ушли укладывать своих чад в постель. Прежде чем он может рассказать о случившемся Софии — которая, безусловно, не преминет напомнить о том, что она никогда не доверяла Михаю, — ему приходится беззаботно обмениваться любезностями с двумя семьями, которые приближаются к двери, собираясь покинуть вечеринку, как раз в тот момент, когда он входит. Йон приветствует их, просит прощения за то, что не смог прийти раньше, выражает восхищение игрушками и конфетами, которые сжимают в руках дети. Он помогает отыскать их пальто и шляпы, желает спокойной ночи, добрым и решительным тоном, призванным создать впечатление абсолютного благополучия.
Проводив гостей, они с Софией стоят на крыльце в ледяном мраке. Улица перед ними и небо над их головами в равной степени темны и тихи.
— Мне позвонили из Копенгагена, — тихо и осторожно произносит он, и жена резко поворачивается к нему. — Были жалобы. Меня обвиняют в связях с диссидентами и врагами государства. Румыны угрожали высылкой, но Копенгаген решил упредить этот шаг немедленным отзывом нас в Данию. Меня заверили, что руководство убеждено в правомерности тех действий, которые я совершал, выполняя свои обязанности, и мы не должны опасаться, что моя карьера пострадает в результате этого явно политического шага со стороны румын.
— Мы едем домой? Когда?
София протягивает к нему свои тонкие холодные руки. В ее голосе звучит нетерпение и облегчение. Он понимает, что жена давно мечтала сбежать из этого города, но, следуя своим принципам, позволяла себе разве только самое завуалированное выражение своего желания.
Йон привлекает Софию к себе, наслаждаясь энтузиазмом, прозвучавшим в ее голосе по поводу их скорого освобождения от Бухареста. Обнимая жену, он также ищет избавления от поселившейся в нем тревоги из-за непонимания, действительно ли он сделал что-то не так. Но главным образом Йон чувствует, что этим вечером они с женой стали ближе друг другу, чем были долгое время.
- Искусство обольщения обнаженного оборотня - Молли Харпер - Исторические любовные романы
- Франческа - Джоан Смит - Исторические любовные романы
- Сара Дейн - Кэтрин Гэскин - Исторические любовные романы
- Злая жена (Андрей Боголюбский) - Елена Арсеньева - Исторические любовные романы
- Проблеск небес - Барбара Смит - Исторические любовные романы
- Бенериб – сладкая сердцем - Ольга Тишина - Исторические любовные романы / Остросюжетные любовные романы / Попаданцы
- Небеса - Бобби Смит - Исторические любовные романы
- Грешные мысли - Бобби Смит - Исторические любовные романы
- Зимняя свадьба - Джоан Смит - Исторические любовные романы
- Дар богов - Барбара Картленд - Исторические любовные романы