руководителем, переменчивое настроение моих родителей, мотопрогулки с братьями Нечаевыми, все утра, вечера и ночи с Яном, его внезапная настойчивость в отношении нашего обязательного общения с Натаном и еще более неожиданное согласие Кости.
— Фикция, не фикция, — говорит Ян о моем замужестве с выдержанным спокойствием. — Нельзя теперь этого ребенка бросать. Дети сильно привязываются к тем, кто в непростой период жизни уделяет им знаковое внимание. Мать умерла, проблемы по всем фронтам… Ты второй опорой была. Первой, конечно, брат. Но на одной, как правило, ничего не держится.
— Я не подумала… — шепчу я.
Закончить не могу. Грудь сдавливает от эмоций. Я и тронута таким отношением Яна, и в очередной раз восхищена.
— Познакомим Натана с Богданом. Предполагаю, что подружатся. Лучший возраст, чтобы заключать крепкие союзы.
Мы в кабинете сидим. Я встаю и, огибая стол, шагаю до тех пор, пока не оказываюсь на руках у Яна. Обнимаю его, прижимаюсь, трогаю руками волосы, скучный галстук, всегда горячие уши.
— Простите, Ян Романович, мою фамильярность, но для меня то, что «кто-то кого-то когда-то знал», — с усмешкой припоминаю замечание, которое он сделал мне в первую нашу встречу после разлуки, — всегда было важным. С вами у меня был заключен самый крепкий союз.
Нечаев сталкивает брови, губы сжимает… Не очень удачно сдерживает улыбку. Потом все-таки позволяет себе ухмыльнуться, хоть и выглядит при этом рассеянно, будто прямо сейчас вернулся в прошлое. Поглаживая меня по колену, забирается под юбку и, судя по отсутствующему взгляду, все крутит, крутит воспоминания.
— Зачем ты так сказал? — спрашиваю тихо.
Обида давно канула в Лету. Осталось любопытство, которое я и хочу удовлетворить.
— Злился, ревновал, пытался задеть, чтобы прорвать оборону, — отвечает, как мне кажется, предельно честно, когда я уже не надеюсь на ответ.
— И прорвал… — признаю мягко, не переставая прочесывать короткие волосы на затылке Нечаева.
— Ты стойко держалась. Я был не готов. Думал, быстро тебя расшатаю и в нужную позу поставлю.
Сердиться на Яна сейчас невозможно. Такой он откровенный, уверенный не только в словах, но и в действиях, и даже с улыбкой серьезный.
— Зачем?.. — повторяю на выдохе.
Так же прямо отвечает:
— Вернуть хотел.
Касаюсь лбом его лба. Прикрываю глаза. Застываю в моменте.
Мы берем мальчиков в тот Луна-парк, в котором когда-то гуляли с друзьями. Сначала оба выглядят напряженно — Бодя ревнует Яна, Натан теряется от выпадов «мажора». Я бы вмешалась, резко одернула бы журналиста-натуралиста за неподобающее поведение, но Ян на то и Нечаев, чтобы поступить по-отечески мудро, не вызывая у Богдана еще более негативных эмоций.
— Высоту подъема этого аттракциона знаете? В самой верхней точке сорок метров над землей. Не каждый мужик осмелится. Мы идем?
Парни смотрят на Яна, друг на друга, на меня, и снова на Яна.
— Конечно! — выпаливают в один голос.
— Отлично, — сдержанно хвалит их Нечаев. — А ты, Ю? С нами?
Мне до ужаса страшно только смотреть на этот аттракцион.
Но…
— Как я могу не пойти!
— Она же из банды, — докладывает Богдан Натану. — Позывной «капитан Зая».
Вовремя жестом даю отбой вмешательству со стороны Яна.
— У нее даже татуха есть, видел? — продолжает Бодя заговорщицки.
Черт. Вот это упоминание мне совсем мне на руку. Нечаев и так все чаще заостряет внимание на запястье. Едва там появился новый пластырь, на следующий же день после минета, снова просил показать.
— На бандитку Юния не похожа, — замечает Натан, пока идем к кассе. — Хотя… Именно таких вербуют, чтобы не вызывала подозрения.
— Вот именно! — подтверждает Богдан.
— Я все слышу, жуки, — со смехом толкаю их в спины.
Оба оборачиваются. Прищуриваясь, смотрят на меня. Сколько эти взгляды в будущем разобьют сердец?
— Возьми нас в свою банду, — выдает Натан простодушно, пока Ян покупает билеты.
— Ты че! — восклицает Бодя. — У нее девчоночья банда!
— Да, — соглашаюсь я с улыбкой. Кладу руки им на плечи, наклоняюсь и тихо предлагаю: — Но мы можем создать отдельную банду.
— С тобой? — фыркает Богдан.
— И с Яном, — козыряю я деловито.
— На четверых, значит? — подключается мой Нечаев.
— Ага, — важно подтверждаю я. — И никому об этом не скажем.
— Надо подумать над уставом.
— Он предельно прост, — заверяет брата Ян. — Один за всех, и все за одного.
— Где-то я это слышал… — протягивает Натан.
— Конечно, слышал. Это классика.
Мы с Бодей, подтверждая слова Яна, киваем.
— Итак, наша банда может: покорять самые крутые аттракционы, есть много мороженого, кататься на мотоциклах… — расписывает мелкий Нечаев устно, пока стоим в очереди на посадку в кабину.
— …играть в футбол, — вставляет с горящими глазами Натан.
Я быстро смотрю на Яна.
Захочет ли он?
Пауза.
Кивая, одобряет.
Меня разбирает небывалое предвкушение. Сама не ожидала, что так скучала по полю. А если точнее, по взаимодействию во время игры с Яном.
В кабину запрыгиваем бодро. Но в процессе… Не кричит только Ян. Что я, что Натан, что Бодя — визжим весь путь, по которому нас болтает. Глядя друг на друга, местами еще хохочем. На финиш приходим охрипшими, раскрасневшимися, но необычайно довольными.
— Вот это вы дали. Хорошая тренировка для сердца и дыхалки, — замечает Ян вроде как в шутку, но при этом серьезно.
— Это ведь останется между нами?
— Безусловно, — уверяет смущенного брата.
— Супер. Теперь у нашей банды есть секрет.
— Грандиозный, — смеюсь я.
Покоряем еще один сложный аттракцион и решаем, что заслужили вознаграждение — прячемся на скамейке в тени с мороженым. Бодя берет шоколадное, но выпрашивает у меня ванильное. Я не даю, потому что насчет еды имею кое-какой затык.
— Знаешь, что делает мама, когда кто-то жадничает? — задавая этот вопрос, Бодька выглядит совершенно расслабленным.
Смотрит строго перед собой. Разжигая мой интерес, выдерживает паузу.
— Ну, что? — выпаливаю, осторожно хлопая его по сбитому, но поджившему колену.
Ян стреляет в мою сторону взглядом, улыбается. Я отвлекаюсь, чтобы ответить на его подмигивание. Бодя тем временем резко наклоняется и нагло вгрызается в мое мороженое. Свинюка такая, едва держу этот рожок. Вскрикиваю, когда замечаю, что отхапал мелкий огромный кусок.
— Ах ты ж… — возмущенно хватаю воздух.
Ян с Натаном заливаются смехом. Бодька, довольный собой, тоже бы хохотал, но вынужден топить ледяную глыбу.
— Кого-то ты мне напоминаешь! — заявляю, намекая на то, как Ян когда-то в прошлом нахально отобрал мой чупа-чупс.
Смотрю на него.
— Понимаешь, о чем я?
Из-за нахлынувших эмоций в моем голосе возникает невесть откуда взявшийся акцент. Сама над ним смеюсь, пока Ян качает головой.
— Понимаю.
От удовольствия краснею.
— В банде все общее, как и в семье, — констатирует свинюка журналист.
Камера у него, кстати,
