Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сзади зашаркали чьи-то ноги, и в затылок Алине глухо сказали:
– Стой, где стоишь, худая.
Тьма широкой ладонью надавила ей на глаза. Она обернулась – свернутый в шарик еж, – надеясь, что никого не увидит. Однако увидела. Парни, один азиат с перебитым носом, второй налысо бритый крепыш. Азиат обогнул Алину и прислонился к двери – дал понять, что в дом она не войдет. Бритый же облизнулся, словно готовился вкусно поесть, и с пришепетыванием спросил:
– Хочешь алкашки, худая? Не потравлю, не боись. – Он глотнул из бутылки, обмотанной тряпкой, и поманил Алину кривым средним пальцем.
– Выпей, чего тебе стоит, – сказал азиат от подъезда, – все веселее будет.
Алина, взмокшая под плащом, строго взглянула на крепыша.
– Спасибо, я лучше пойду. Отец дома ждет, скоро начнет сердиться.
– Слышь, Жумгалбек, у нее отец. А мы ему не расскажем. – Крепыш сделал шаг, и легкий запах сирени смешался с запахом перегара.
Сверху пролился жидкий, чуть теплый свет – на втором этаже не спали. Большая семья, есть мужчина лет сорока. Если окна закрыты не плотно, возможно, они услышат. Алина вдохнула поглубже и закричала сквозь тошноту:
– Помогите! Прошу, помогите-е-е!
– Дура, чего ты кричишь, – крепыш схватил ее за рукав, – мы же с добром, время с тобой провести. Выпить, туда-сюда…
– Помогите-е-е!
Жумгалбек подскочил, сунул кулак ей под нос.
– Будешь кричать, я тебя накажу.
Свет на втором этаже погасили.
И тут с рычанием из лещины выбрался человек, толстый, в обтрепанном клетчатом полупальто. Крепыша он ударил наотмашь, а Жумгалбеку вцепился ногтями в лицо. Тот испуганно завизжал, отшатнулся и мухой рванул вдоль газона. Крепыш, прижимая к уху ладонь, живо метнулся за ним.
– Спасибо, – сказала Алина и едва не упала на все еще влажный после дневного дождя асфальт. Парней отогнал мутноглазый, в недавней щетине Хасс. Он схватил Алину за ворот свитера и подтянул к себе. И обнял – так крепко, что стало трудно дышать. Сирень замялась между их животами и сразу терпко распахлась. Алина забилась в объятиях, словно птица о прутья клетки, но Хасс все держал ее и держал, и еле слышно бубнил, роняя прозрачные слюни:
– Аня… прости меня… Аня, Анюта, прости…
Мурашки, мелкие, ледяные, взбежали от копчика вверх и комком собрались в разболевшемся горле. Алина, не в силах кричать, просипела:
– Оставь меня, уходи, я не Аня! – И вдруг поняла, что Хасс принимает ее за дочь. За девочку, на год старше самой Алины, живущую в точно таком же доме. Но ведь не будет он дочь убивать… помнет, подергает и отпустит. А значит, надо дать ему время и, может, за это время кто-то успеет Алине помочь.
– Ты – папа? – спросила она и, не дождавшись ответа, как могла широко улыбнулась. – Папа, я очень тебя ждала!
Хассова хватка ослабла. Он покрутил головой, словно гоняя прилипчивых мух, и коротко чмокнул Алину в щеку.
– Прости меня, Аня, прости. Аня, любимая, Аня, прости…
– Папочка, папа! – Алина прижалась к нему, и слезы, соленые, разъедающие глаза, покатились на клетчатое плечо. Хасс тоже всхлипнул, рука его плавленым воском стекла по спине Алины.
– Аня, прости…
Пахло сиренью, прилипчиво, сладко и телом, немытым несколько дней. Рука, слишком нежная для отцовской, бегала по плащу.
– Папа, ты здесь, ты вернулся! Папочка, папа…
– Алина, ты что?! Это не твой отец! Немедленно отойди!
Мама с пакетами, раздутыми от продуктов, стояла у края дороги. Алина видела в полутьме испуганное лицо. Хасс зарычал, как собака, отгоняющая чужих, и мама его узнала.
– Это… это же Хасс! Отойди от него, отойди! Помогите нам, люди, это маньяк! – Она швырнула пакеты на мостовую и бросилась с кулаками на Хасса, который, словно бы испугавшись, крепко схватил Алину за горло.
– Мама, – едва простонала Алина, – мама, не надо.
– Мама, не надо, – повторил так же тихо Хасс, – или я ее придушу. И телефон дай сюда и заткнись. – Он сунул в карман телефон и погладил Алину по ребрам. – Аня моя, Аня, Аня… вернулась ко мне, насовсем.
Потом усмехнулся и быстро, словно что-то хотел украсть, сунул ей руку под плащ.
– Папа, зачем?! – Алина выгнулась, захрипела, но пальцы, жесткие, как садовые вилы, уже поползли по внутренней стороне бедра.
– Впусти меня, Аня, – выдохнул Хасс и ткнулся губами ей в шею, чуть выше воротника.
Слабеют, слабеют коленки, вот-вот перестанут держать. Гадко воняет сиренью, и мутно в глазах от удушья и горькой тоски. Мелькают разные лица – мама с разинутым ртом, рыжеволосая Кира, веселый, как поросенок, Ванька, Саша в облаке белых цветов… И только Зяблика в той мешанине нет.
Зато в мешанине возникло другое лицо – бритого крепыша. Рядом с лицом поднялся дырявый кирпич и сверху, почти плашмя, треснул Хасса по голове. Хасс ослабел, отпустил Алинино горло и молча осел на асфальт. Мама пронзительно закричала:
– Детка, ты дышишь? Ну-ка, дыши! Детка, прости, я ничего не могла…
Потом подбежала, стала ощупывать каждую косточку, будто Алина выпала с пятого этажа.
– Мама, не трогай меня, не сейчас… Ничего не болит, я дышу, пожалуйста, мама.
– Да, детка, я понимаю, понимаю… Надень мою куртку, ты вся дрожишь.
Алина качнулась, царапнула плотный воздух, и ее подхватил Жумгалбек.
– Давай сюда, на скамейку. Не бойся, он не скоро очнется. А мама на всякий случай нам шарфик даст, вот спасибо, – он передал шарф крепышу, – а там и менты приедут, мы уже позвонили.
– Ты уж, худая, ментам-то нас похвали, – хмыкнул крепыш, связывая Хассу руки, – а что получилось в начале, забудь.
– Забыла, – охотно кивнула Алина и завернулась в теплую мамину куртку.
Вдалеке, похоже, еще у рынка, взвыла и снова затихла сирена.
Хасс с перетянутыми шарфом руками лежал на асфальте. Он не пытался встать, только крутил головой и что-то болтал, невнятное и пустое. Парни курили над ним и оба копались в смартфонах – так, словно вечер был самый обычный.
– О чем ты думаешь, детка? – спросила мама с дальнего края скамейки. Села чуть ближе, оправила складки на юбке, вытерла мятым платочком нос.
– Думаю, мама… думаю, почему я забыла тот случай в детском саду? Думаю, почему, зная, что я забыла, ты не напомнила мне о нем?
– Какой еще случай? – Мама нахмурилась, будто и правда не понимала.
– С человеком, который разбил мне лицо, – Алина коснулась шрама, – с человеком, который хотел…
– Детка, не надо! Я поняла.
– Видишь, ты и сейчас не даешь говорить! Твой страх породил страх во мне. Мы обе боялись всего.
- Думаю, как все закончить - Иан Рэйд - Триллер
- Сноха - Волкова Виктория Борисовна - Остросюжетные любовные романы
- Утопленница - Кейтлин Р. Кирнан - Триллер / Ужасы и Мистика
- Взгляд в темноте - Мэри Кларк - Триллер
- Миллион за выстрел - Айрис Джоансен - Остросюжетные любовные романы
- Дар ведьмы - Кирстен Миллер - Детектив / Триллер / Ужасы и Мистика
- Я должна кое-что тебе сказать - Кароль Фив - Остросюжетные любовные романы / Триллер
- Поганки - Ефим Захаров - Триллер
- Глубоко под кожей - Нора Робертс - Остросюжетные любовные романы
- Ангел из преисподней - Донна Кауфман - Остросюжетные любовные романы