Думаете, у меня никогда не гостили откровенные графоманы и бездари? Ну, а как же без них-то! Но они были такие счастливые и доброжелательные, считая себя причастными по полному праву к миру искусства, что… Да какая мне разница, в конце концов!

С поэтом из Польши у меня завязался многолетний необязательный роман с перерывами. Когда Янек приезжал, мы любили друг друга – нежно и страстно, когда через пару недель уезжал, мы прощались со слезами, но без трагедий. Потом переписывались, перезванивались, а через полгода он возвращался снова.

Словом, очень редко бывало, чтобы мой «дом творчества» пустовал. Иногда не все комнаты были заняты, порой всего одна, но в Рождество и Новый год всегда случался аншлаг. И летом тоже.

От нашей местности люди теряли головы, как от любви. Ещё бы! Горный воздух, спускавшийся прямо к нам в окна, нежаркое лето, мягкая зима. А ещё на нашем зелёном в деревьях и кустах дворике Нина разбила клумбы и посадила красивые цветы. Да и вся наша деревенька утопала в зелени огромных деревьев, дававших летом прохладную тень, а зимой собиравших на своих толстых ветвях огромные слои первозданно белого снега.

Растёт у нас на участке небольшая сосенка, которую под Новый год мы обязательно наряжаем всякими смешными украшениями: чашками, ложками, обувью, летними шляпками и всякой дурацкой пластиковой ерундой. А когда Юра приезжал к нам на Новый год, он устраивал иллюминацию из гирлянд и в доме, и во дворе – на деревьях и кустах. Получалось что-то совершенно потрясающее и красивое! Мне кажется, ранние Сонины годы, когда она уже осознавала себя и могла запоминать, прошли удивительно и даже немного сказочно в этом богом забытом местечке Европы возле не очень высоких, но удивительно красивых гор.

Не так далеко протекала речушка, очень чистая и весьма прохладная. В жаркие летние дни мы ходили к ней, всего пятнадцать минут медленным шагом, загорали и купались. Лет в пять Соня научилась плавать под моим руководством и с помощью упрямства и настойчивости Нины. Кстати, Нину Соня называла «бабуля». Когда я услышала это впервые, то недоумённо посмотрела на подругу. Она покраснела.

– Это я ей разрешила так меня называть. Если ты против, то…

– Нет-нет, я совсем не против! – поспешила уверить я. Что ж, у Сонечки, как и положено, есть две бабушки. Нина и Ольга Викторовна.

Думаете, «свекровь» к нам не приезжала? Раз в полгода, как штык, вместе с сыном. Ладно, это было легко переживаемое неудобство, потому что при наличии Нины, Юры и его мамы я могла вообще исчезать на целый день гулять или уезжать на машине в город, чтобы «проветриться» по магазинам. Так что никто никому не успевал надоесть, никто никого не злил. Меня-то вообще невозможно было выбить из состояния кайфа и гармонии.

Как я придумала, так всё у нас и получилось: гости покупали продукты в деревеньке и приносили их в дом, сдавая в общий котёл, либо обедали и ужинали в деревенской таверне, дома лишь чаёвничая. Мы обеспечивали удобные комнаты со всем необходимым, комфорт, тишину и гарантию абсолютного покоя для творчества.

А вечерами все собирались либо в гостиной у камина (зимой), либо на нижней террасе (летом), пили кофе и вино, болтали о пустяках, рассказывали анекдоты, слушали музыку, читали стихи. Рассуждали о Шекспире (так сам он писал или не сам?), если все были русскоязычные, сравнивали разные переводы Роберта Бёрнса и спорили, чей лучше. Мы, русские, пытались объяснить иностранцам феномен Высоцкого, что он для нас означает, ставили записи, предварительно рассказывая подробно, о чём поёт Владимир Семёнович. Однажды я поведала историю про стихотворение-песню «Маски», а именно про ту строчку, которую он пел то так, то этак, коренным образом меняя смысл. Загрузила тогда всех: задумались, высказывали предположения, искали объяснения.

Иногда обсуждали и политику, спорили.

Часто пытались прямо сейчас поставить точку в вопросе, что есть настоящее искусство, а что под него подделывается.

Всегда были единодушны во мнении, что публика в массе своей – дура, ориентироваться нужно на малочисленное меньшинство понимающих.

И так далее, и так далее, и так далее…

На каком языке мы общались, когда среди нас бывали не только русскоязычные? Конечно, на кривом пиджн инглише, иногда вызывая добродушный смех у шотландца и американца.

– Да ладно, чья бы корова мычала! – возмущался прозаик из Москвы, молодое пока (его время придёт!) непризнанное дарование. – А то мы не знаем, во что американцы превратили английский и как лондонцы ржут над шотландским акцентом!

Когда собирались славяне, обходились русским: и поляк, и чех, и словенка знали его.

Нина же нашла себе занятие, которым яростно, страстно занималась каждую свободную минуту, даже тогда, когда колдовала на кухне: учила английский. Тех знаний, которые она получила сто лет назад в обычной школе, не хватало ни на что, а ей очень хотелось всё понимать и принимать участие в разговорах. Нина зубрила слова и правила, смотрела в интернете уроки, часами ходила с плеером и наушниками, послушно повторяя фразы, предложения, стараясь сделать своё произношение безупречным, но главное – выучить как можно больше слов. Между прочим, через год она уже вполне прилично «спикала». Всё-таки у неё светлая, умная, прекрасная голова!

Своими руками я построила собственный рай, Эльдорадо. Нашла, обустроила и заселила милыми сердцу людьми тот самый Астероид, который только мой. И главное моё предназначение – «приводить в порядок свою планету», заботиться об Астероиде, а взамен получать от него именно то, что мне нужно.

Здесь я обрела то, чему нашла правильное определение, а прежде называла неверным словом. Когда я описывала мою Эпоху прозы, то рассказывала, как научилась ценить и любить одиночество, которое никак не сообразуется с тем, что в конечном счёте я сделала со своей жизнью. Я превратилась в каком-то смысле в хозяйку гостиницы, человека, который никогда не бывает один по собственному желанию. Всё не так просто, но и не особенно сложно.

Я знаю, что всегда могу уйти в мою-мою-мою комнату, большую, красивую, удобную, и закрыть за собой плотно дверь. Никто меня не побеспокоит ровно столько, сколько мне нужно. Нина об этом позаботится. Это не совсем одиночество, но абсолютное уединение.

Самое сладкое чувство, когда я знаю, что за дверью – тепло, свет и улыбки, но никто не нарушит моего покоя, я сама, насладившись им досыта, вернусь к разговорам, общению и компании, выйду радушная, отдохнувшая и открытая. Люди мне станут нужны, я соскучусь по ним.

Ещё я могу уйти гулять по нашим живописным местам. Нина только спросит: «С тобой идти или ты в себе и с собой? – В себе и

1 ... 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Маленький памятник эпохе прозы - Екатерина Александровна Шпиллер бесплатно.

Похожие на Маленький памятник эпохе прозы - Екатерина Александровна Шпиллер книги

Авторская жара 2023 - Автор, пиши еще! - Короткие любовные романы / Прочие приключения / Русская классическая проза
В открытое небо - Антонио Итурбе - Русская классическая проза
Никогда-никогда 2 (ЛП) - Таррин Фишер - Современные любовные романы
Принуждение (ЛП) - Райт Кэндис - Современные любовные романы
Вальтер Эйзенберг [Жизнь в мечте] - Константин Аксаков - Русская классическая проза
Горячая помощница для Морозко (СИ) - Свободина Виктория - Современные любовные романы
Обвиняемый - Рин Шер - Современные любовные романы
Гибель Тайлера (ЛП) - Довер Л.П. - Современные любовные романы
Ненавижу. Скучаю. Люблю - Ники Сью - Современные любовные романы
Ночи и дни - Ольга Горовая - Современные любовные романы

Оставить комментарий