чувство и свою ключевую точку меридиан в человеческом теле, при этом как всё это порождает разум, влияет на личность и таланты, отправляется на реинкарнацию после смерти — эти вопросы были настолько мутно и угрёбищно описаны местной философской мыслью, со столькими трактовками, версиями и взаимоисключающими теориями, что просто ложись и помирай. А главное, эти представления вообще никак не объясняли того, что со мной случилось, в смысле, как я оказался в этом теле и кто я вообще такой, а также никак не коррелировали с тем, что я ощущал, прислушиваясь к своей душе вот прямо сейчас. Иными словами, с вероятностью в девяносто процентов эти представления были полной лажей, уровня теплорода или каких-нибудь крыс, что сами собой зарождаются в грязном белье, в эти вещи ведь тоже в своё время искренне верили в той же Европе и не только. Так что уже от одной мысли о том, как я буду пытаться осмыслить содержимое "научных" трактатов на данную тему, мне становилось убийственно тоскливо и больно. А ещё хотелось убить всех азиатов, просто потому, что это что-то, чего они заслуживают за свои наркоманские бредни.
Однако чтение и насилие над собственным мозгом могли пока подождать, чего не скажешь о дальнейшем исследовании изменений, внесённых достижением Пятого Небесного Уровня. Так что, отложив поход к наставникам и в библиотеку в закладку «планы на ближайшее будущее», я занялся тем, чем мог — «классической» медитацией.
Перво-наперво, объём резерва моей Ци увеличился относительно пика Четвёртого Небесного Уровня примерно в три с половиной-четыре раза. Вся система энергетических каналов в теле тоже как бы подросла, словно саженец в тёплом и влажном климате после хорошего удобрения. Магистрали стали шире, от них стало больше мелких, едва ощутимых ответвлений «капилляров», само тело тоже изменилось — я буквально по натяжению одежды ощущал, как возросла мышечная масса, застыв в состоянии этакого хорошего разогрева после тренировки. Но сейчас это было спокойное состояние, просто сама готовность организма к немедленным действиям, бою, нагрузкам взяла новую ступень и не спешила с неё никуда падать, напротив, как бы говоря, что это не предел и теперь можно разогреться ещё сильнее и «покачать» новый вес, который раньше был на грани возможности, а сейчас уже просто «норм» и «рабочий». Контроль над Ци также заметно возрос, и теперь даже не приходилось концентрироваться, чтобы устроить карусель ледяной и огненной силы вокруг даньтяня. Точно определить границы того, насколько сильнее стала сама Ци, было пока затруднительно — тут требовались практические испытания на манекенах, однако то, что между Ци моего дракона-татуировки-алебарды и моей ледяной Ци разрыв качества заметно сократился, было очевидно. Но самым замечательным и заметным скачком стал скачок чувствительности.
Даже сидя в доме, под крышей и за слоем оконного стекла, я мог ощутить отдельные оттенки звёздной Ци, попадающей в помещение. Та для меня теперь не была сплошным однородным веществом, это был дождь из разноцветных капель, каждая капля которого, попадая на кожу, несла с собой индивидуальный и неповторимый отпечаток своей звезды-источника. Всего несколько минут наблюдения и концентрации — и я уже полноценно могу выделить в потоке капли от одной конкретной звезды, не путая их с остальными. И это… Это было очень перспективно!
Возникшая под новыми впечатлениями идея смыла последние остатки расстройства после неудач с изучением души, а родившееся следом вдохновение тут же выгнало меня на улицу — занимать любимую точку на газоне, куда я в своё время усаживал ещё Сюен.
Солнечный огонь был заметно сильнее обычного даже без всяких ухищрений с комбинированием наполнения, это было очевидно ещё на Третьем Небесном Уровне, когда я только слил Ци Солнца с даньтянем. Но «жёлтый карлик» — это ведь далеко не самая горячая и большая звезда, если говорить про их разновидности. Скорее уж она довольно холодная и «слабенькая», вроде как стоит по иерархии светил повыше лишь «красных карликов». Самые же горячие и «мощные» — это, если мне не изменяет память, голубые и белые звёзды, одна из разновидностей которых называется «нейтронными». Скорее всего, там всё сложнее и какой-нибудь астрофизик привёл бы десяток разных видов со всеми свойствами, размерами и температурой, но я, видимо, астрофизиком в прошлой жизни не был и знал тему лишь краем уха. Но не суть. Главное, что я мог попытаться выделить из потока звёздной Ци энергию конкретной звезды, выбрав самую горячую, чья Ци, по всей логике, должна быть наиболее выгодна для меня. Я ведь не классический практик боевых искусств Звезды, я — огневик, и мне чем мощнее огненная Ци, чем горячее несущее её пламя, тем лучше, ведь мне необходимо как раз таки увеличивать мощь внутреннего огня для роста собственной силы.
А потому, закрыв глаза, я скользнул сознанием по излучаемой с небес Ци. Вся она была холодной, давно остывшей в межзвёздной пустоте, но я знал, что мне искать — голубой или белый свет, тот, что помнит, как был самым горячим, и несёт отпечаток мощнейших космических светил… Работа предстояла сложная, но награда того стоила.
За некоторое время до этого. Ученический дом Ан Сюен.
— Привет! — в открытую после стука дверь бесцеремонно ввалилась чем-то очень довольная Ю Нин с сумкой на плече. — Я поругалась с отцом и сбежала из дома! — словно совершила что-то замечательное и давно напрашивающееся, огорошила русоволосую девушку гостья, не спуская с лица улыбки. — Ты же приютишь свою сестрицу Ся, верно, Сюен? — судя по тому, как голубые глаза пробежались по двору и всмотрелись в карие, вопрос был насквозь риторическим.
— А? Э? А… Но… Что? Что ты сказала?! — не сразу обрела дар речи дочь клана Безграничных Небес.
— Этот бесчувственный старый хрен с позором выгнал Лян Ю за порог! Я не могла такое стерпеть! Теперь я с ним не разговариваю, — гордо вскинула нос платиновая блондинка. — Но тебе не стоит об этом переживать! Лучше скажи, как себя вёл Лян Ю, когда вернулся? — Сюен невольно пришлось присесть и откинуться назад, когда подруга нависла над ней с лихорадочно поблёскивающими глазами. — В нём было что-то подозрительное? Он улыбался? Он был доволен? Он говорил о каком-нибудь своём коварном плане, как это любит делать? — с каждым словом становясь всё более пугающей, начала давить её Ю Нин.
— А… Сестрица… О-о чём ты? — не глядя, одной рукой спешно захлопнула дверь в стене ученица проректора, чувствуя, как земля уходит из-под ног, ведь откуда Ю Нин могла знать?!
— Я очень удивилась, когда папа сказал, что Лян Ю смел насмехаться
