— Я исполнял свои обязанности, — ответил комендант. — Тот монах принес мне приказ, разрешавший ему доступ к заключенному и повелевавший мне выдать ему узника. Казак Емельян Пугачев был тогда арестован за незначительное преступление и, согласно приказу, был уведен из тюрьмы тем же монахом.

— Да, — воскликнул Пугачев, — да, он мне возвратил мою лошадь и дал кошелек дьявольского золота; тогда, ослепленный его словами, я был завлечен в мои родные степи, а оттуда на путь блеска и крови, который привел меня вот сюда. После того как не стало моей дорогой Ксении!

Слезы текли по его щекам, цепи звенели — он пытался утереть слезы.

— За что был тогда арестован этот казак? — спросил прокурор.

— Не знаю, — ответил комендант. — Я арестовал его но приказу его светлости господина фельдцейхмейстера, — продолжал он, испуганно поглядывая на Орлова, — который Пугачев сам вручил мне.

— А монах, — спросил прокурор, прослушав вскользь этот ответ, — монах? Как вы решились допустить к заключенному монаха и передать его последнему?

— По приказу его светлости господина фельдцейхмейстера. Ввиду моей ответственности я сохранил приказ и могу представить, — возразил комендант твердым голосом, спокойно выдерживая злобный взгляд Орлова.

Воцарилось долгое глубокое молчание. Орлов дрожащей рукой водил пером по лежавшей перед ним бумаге.

— Не можете ли вы, ваша светлость, — почтительно сказал прокурор, — дать нам сведения о том происшествии и о личности того таинственного монаха, который для своих низменных целей получил вашу подпись и так злоупотребил вашим доверием?

Орлов вскочил, его сверкающие глаза глядели грозно и дико, он разломал на мелкие куски перо и швырнул на стол.

— Спрашивайте подсудимого, — резко крикнул он, — это ваша обязанность, и записывайте его ответы, но не смейте обращаться ко мне со своими дерзкими вопросами! Я не такой человек, которого может допрашивать жалкий писец, вроде вас! Что, черт возьми, могу я знать, откуда взялся тот жалкий плут! Я подписываю свое имя сотни раз в день, и что мне за дело, если этим злоупотребляют?

Снова наступило глубокое молчание.

Комендант стоял вытянувшись по–военному, опустив к земле острие своей шпаги.

Во время резкой выходки Орлова прокурор и граф Чернышев сидели смущенные, потупив взоры.

Пугачев при первых же словах князя встрепенулся, его глаза заблестели и тяжелое дыхание вырвалось из открытого рта. Свои закованные руки он поднял, как бы желая схватить и удержать нечто призрачное.

— Вот! — воскликнул он. — Этот голос я узнаю; слишком глубоко проник он в мою душу, чтобы я мог ошибиться! Это голос дьявола, который в виде монаха искушал меня и толкнул меня в пропасть, на дне которой нахожусь я теперь. Да, да, это он! — в ужасе крикнул он, глядя на Орлова. — Да, это он, в каком бы виде он теперь ни являлся. Он — царь ада, злой дух лжи… Берегитесь его, берегитесь! Милосердый Боже! Пошли. Своих святых защитить меня от него. Он погубил мою жизнь на земле, спаси теперь мою душу!

Он упал со скамейки на колени и широко открытыми глазами в ужасе смотрел на Орлова, скованными руками делая крестное знамение.

Разъяренный Орлов вскочил и, обращаясь к прокурору и стуча кулаком по столу, крикнул:

— Это плоды ваших бесстыдных вопросов! Если вы, ничтожный писец, осмеливаетесь привлекать к своему наглому допросу первого государственного сановника, то неудивительно, что мятежник в своих безумных фантазиях не менее дерзок и отважен. Что ему терять? Вы же ответите мне за свою дерзость! Или, быть может, все это — комедия? — крикнул он, задыхаясь от ярости. — Кончайте живее свой допрос. Дело все ясно!.. Бунтовщик сознался в своем преступлении. Уведите его теперь отсюда! Помните, если вы скажете еще одно слово, вы узнаете, что значит противиться Григорию Орлову.

Прокурор серьезно струсил и, зная могущество всесильного Орлова, поспешил к дверям, чтобы исполнить его приказание.

Солдаты вошли, окружили Пугачева, который все еще стоял на коленях и в ужасе глядел на Орлова. Его подняли. Он позволил себя увести, но и уходя из комнаты, странно поглядывал назад и цеплялся за солдат конвоя, как бы ища у них защиты от человека, голос которого так сильно поразил его.

После ухода самозванца Орлов снова обратился к прокурору и, потребовав от него протокол допроса, прочитал его и, оставив в нем лишь признание Пугачева в святотатственном принятии на себя имени императора Петра Федоровича, приказал немедленно же составить новый акт допроса, а черновик его тут же уничтожил.

Все было исполнено согласно его приказанию. Граф Чернышев и комендант отбыли из Москвы на следующий день, Орлов же несколько задержался и лишь через два дня после них отправился в Петербург, чтобы донести государыне о результатах следствия…

Однако еще ранее его прибытия Потемкин получил от своего доверенного подробный доклад обо всем происшедшем в Москве. Отпустив посланца с большой наградой, он торжествующе воскликнул:

— Ну, князь Григорий Григорьевич, теперь ты в моих руках! Конец твоей власти и всемогуществу!

Он тотчас же поспешил к императрице и, подробно сообщив ей о сцене допроса, прибавил:

— Вы видите, ваше императорское величество, какие слуги стоят у ступеней вашего престола! Заверяю вас своим словом, все было так, как я передал вам. Благоволите в подтверждение этого расспросить графа Чернышева и вытребовать у коменданта приказ князя Орлова, и вы убедитесь, какую пропасть рыли у ваших ног ваши былые друзья.

— Спасибо тебе, Григорий Александрович! Я не знаю, как благодарить Господа за то, что Он удержал меня от дарования Григорию тех полномочий, которых он добивался у меня! Да, вот уж истинно: как ни темна ночь, но все же солнца свет рассеет тьму… Еще раз спасибо тебе! Пошли к графу Чернышеву мое повеление незамедлительно явиться ко мне по приезде из Москвы и вытребуй от коменданта письменный приказ, по которому он выпустил тогда этого несчастного безумца.

Воля государыни была исполнена; она долго совещалась с графом Чернышевым. Он не скрыл от нее ничего, и, таким образом, все сведения Потемкина вполне оправдались.

Орлов, вернувшись в Петербург, на следующее же утро в обычные приемные часы государыни явился в Зимний дворец.

Екатерина Алексеевна приняла его в присутствии Потемкина и графа Чернышева.

Князь Григорий Григорьевич спокойно приступил к своему докладу.

— Ваше императорское величество! — заявил он. — Дерзновенный бунтовщик сознался во всех своих провинностях и ждет вашего приговора. Вот здесь, в этом документе, записано его предерзостное признание. Он верил в то, что он — истинный император Петр Федорович, и потому называл себя вашим супругом.

С этими словами он подал государыне протокол допроса.

Екатерина Алексеевна приняла от него бумагу и, не взглянув на нее, промолвила:

— Но как же он дошел до этой мысли? Свободно ли, без принуждения он высказал свое признание?

Орлов молчал. Его взгляд упал на испытующе глядевшего на него Потемкина, гнев вспыхнул в его глазах под пристальным взглядом соперника, но государыня, не выждав его ответа, обратилась к Чернышеву:

— Что скажете вы, граф, на это?

— Ваше императорское величество! Совершенно верно, этот Емельян Пугачев признал себя виновным, но вполне определенно заявил, что верил в свое дело, так как ему не раз говорил кто‑то, что он чрезвычайно похож на покойного вашего супруга и что какая‑то сила толкала его на то дерзкое дело, на которое он пошел.

Императрица живо воскликнула:

— Да, да, теперь я вижу, что я составила себе правильное мнение об этом несчастном, который так ужасно нарушил мир и тишину в государстве. Мое предположение оправдалось: только безумие расстроенного ума может толкнуть на такие неслыханные преступления. Бедный, он больше заслуживает сострадания, чем ненависти и отвращения. Какое‑нибудь болезненное видение смутило его душу. И я счастлива, что только умопомешательство может привести сына святой Руси к государственной измене, к такому кощунству… Как оно привело к тому Емельку Пугачева.

Орлов вначале уставил свой взор на императрицу, как бы не понимая ее слов; наконец он как будто понял смысл ее речи, и язвительная, надменная усмешка появилась на его губах.

Чернышев смотрел молча вниз, а Потемкин равнодушно стоял за креслом императрицы.

— Для меня все ясно, — строгим и повелительным голосом поспешно добавила Екатерина Алексеевна, — и в дальнейшем разъяснении я больше не нуждаюсь. Я убедилась, что несчастный мятежник — сумасшедший, и вы все, слышавшие его, будете этому свидетелями, чтобы весь народ знал, что ни один русский в здравом рассудке не способен на такое злодеяние. Это дело пусть будет кончено; нет нужды больше искать соучастников. Нужно решить участь Пугачева, но я не могу спасти его от смерти. Правосудие требует возмездия, и для него самого была бы тягостью дальнейшая жизнь.

1 ... 102 103 104 105 106 107 108 109 110 ... 113

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Адъютант императрицы - Грегор Самаров бесплатно.

Похожие на Адъютант императрицы - Грегор Самаров книги

Жаркое лето 1762-го - Сергей Алексеевич Булыга - Историческая проза
Екатерина и Потемкин. Фаворит Императрицы - Наталья Павлищева - Историческая проза
Князь-пират. Гроза Русского моря - Василий Седугин - Историческая проза
Екатерина и Потемкин. Тайный брак Императрицы - Наталья Павлищева - Историческая проза
Фёдор Курицын. Повесть о Дракуле - Александр Юрченко - Историческая проза
Хроника одного полка. 1915 год - Евгений Анташкевич - Историческая проза
Князь Серебряный - Алексей Константинович Толстой - Историческая проза
Последний год - Алексей Новиков - Историческая проза
Цель – выжить. Шесть лет за колючей проволокой - Фритцше Клаус - Историческая проза
Бегство пленных, или История страданий и гибели поручика Тенгинского пехотного полка Михаила Лермонтова - Константин Большаков - Историческая проза

Оставить комментарий