Из черновиков поэта и публикаций ранних вариантов некоторых стихов видно, как совершенствовалось с годами его мастерство, какой коренной переработке и тщательной шлифовке подвергались стихи, как безжалостно отбрасывались целые строфы, а порою и целые стихотворения.

Но дело не только в отделке. "Передреев умел без музыкального инструмента извлечь какие-то щемящие душу, прозрачные, как звезды над равниной, мелодии… " - сказал поэт Александр Бобров, впервые прочитав - "это было откровение!" - сборник Передреева.

В чтении самого автора эта мелодия еще больше щемила, волновала душу. Не могу похвастаться, что слышала много стихов Передреева в его исполнении. Это были лишь редкие случаи, и они оставляли незабываемое впечатление. Кроме уже упоминавшихся "Романса" и "Воспоминания о селе", несколько раз слышала "Ты просто Нюркою звалась, хотя красой - под стать царевне… " с особым ударением на последних строках:

Хотя давно На свете этом Деревни не было твоей.

Очень выразительно Передреев читал "Окраину". В начале чтения подумалось: это сугубо личное, свое. Но вот прозвучали строки:

Окраина, ты вечером темнеешь, Томясь большим сиянием огней, А на рассвете так росисто веешь Воспоминаньем свежести полей, И тишиной, и речкой, и лесами,

И всем, что было отчею судьбой… Разбуженная ранними гудками, Окутанная дымкой голубой.

И уже не приходило в голову, о чем эти стихи. Они вызвали особое чувство, не поддающееся определению. "Чтобы написать о нашей окраине, нужно почувствовать мелодию. Без нее и приниматься не стоит", - заметил Виктор Лихоносов в "Записках перед сном". Видимо, эта мелодия и трогала так глубоко души. Передреева же "мелодия окраины" волновала многие годы, она уже звучала в стихах "Обруч" (1960 год):

Я гнал его… крутилось колесо… Мелькало всё - заборы и деревья, Околица - ни город, ни деревня, И дом родной, и матери лицо.

Сразу же на "Окраину" откликнулся Кожинов. Он тут же, под свежим впечатлением написал статью, опубликованную затем в "ЛГ" - редкий случай появления отклика лишь на одно стихотворение. В дальнейшем "Окраину" не раз хвалили в печати.

С годами наряду с тёплыми, добрыми строками о "живом" человеке начинают проскальзывать нотки разочарования. Они прозвучали впервые в стихах "Робот" (1966) - о человеке, не знающем, "что такое робость, лень, тоска и воспаленность век". В книге академика Р. А. Будагова "История слов в истории общества" эти стихи приведены в качестве удачного использования понятия "человек-машина". Затем появляются стихи "Я видел, как скудеют чувства, мертвеют краски и слова…", и они также о "полотнах, где бездушны краски" и "словах без жизни и лица". В том же ключе написаны стихи "Знакомцу" ("Ты на виду повсюду, как на сцене…"), "Ты умудрен и жизнью, и судьбой… " (в одном из сборников - "Монстр"), "Ночью слышатся колеса… " с выразительной строкой: "Ночью слышно - ветер стонет: это надо мной", "Ностальгия".

Тяготило и общее отношение к истинной поэзии, к истинным поэтам. Пресловутые слова главного редактора одного толстого журнала "За лирику мы платить денег не будем!" буквально травмировали поэта, он нет-нет да и повторял их с большой горечью. В беседах порою признавался: "Как тяжело жить, когда почти никто ничего не понимает". "В письмах: "Такова се ля ви, в которую я влип", "Читай Пушкина - это единственное, что нам остается". Возможно, потому, что Передреев вырос в многодетной семье, в обстановке, "где настежь распахнуты окна и радость - на всех, и беда", он всегда тяготился одиночеством, искал общения, встреч. К последним годам жизни накопилась усталость, особенно от изнурительной работы над переводами. Чтобы развеяться, шел в ЦДЛ, где всегда можно встретить любителей побеседовать за рюмкой горячительного, но где, к сожалению, сталкивался с непониманием, самодовольными высказываниями, задиристыми репликами, насмешками. Понимал, что подобно Дон Кихоту выступает против ветряных мельниц и в статьях, и в беседах или, как Чацкий в доме Фамусова, напрасно тратит свою горячность. Автор одной из последних статей о Передрееве (2003 год) пишет: "На свою беду, он чересчур тонко чувствовал стих", то есть большой редкий дар оборачивался для Передреева бедой - поистине "горе от ума"! Понимая все это, досадуя на себя, поэт не без горечи сознавал:

В какую я впутался спешку, В какие объятья попал И как я, под эту усмешку, Душою еще не пропал?!

И сколько душевных сил тратилось напрасно при этих посещениях ЦДЛ, этих беседах! Как пагубно они влияли на душу поэта, портили настроение, отвлекали от творчества! Ведь стоило ему покинуть привычные стены, поехать куда-нибудь, скажем, в Азербайджан, Вологду или Тимониху - деревню В. Белова, как вновь рождались стихи, достойные его пера. И думается, "поэтическая немота", приписываемая кое-кем поэту якобы из-за непомерной

тяги к совершенству, была следствием, скорее, не лучшего настроения. Об этом стихотворение "Дни Пушкина":

Всё беззащитнее душа В тисках расчетливого мира, Что сотворил себе кумира Из темной власти барыша.

Всё обнажённей его суть, Его продажная основа, Где стоит всё чего-нибудь, Где ничего не стоит слово.

При чтении этих стихов поэт делал особое ударение на концовке строки: "Где ничего не стоит слово". Стихи завершаются строками:

Ты светлым гением своим Возвысил душу человечью, И мир идет тебе навстречу, Духовной жаждою томим.

Следуя Пушкину, поэт также выразил собственное видение, собственное понимание цели поэзии: возвышать душу и утолять духовную жажду. И он всеми силами стремился, чтобы именно с этой меркой подходили к поэтическому произведению. Но - увы! - всё сильнее чувствовал бесплодность этих стремлений.

В стихах Раисы Романовой, опубликованных в цикле "Венок Анатолию Пе-редрееву" ("День поэзии", 1988) очень, на мой взгляд, точно передано то состояние, которое тяготило Передреева в последние годы жизни:

Поэт напряжен, как струна, И жизнь его хлещет по нервам. И, первым восстав ото сна, В тьму вечную сходит он первым,

Поскольку несёт из глуши К сверкающим высям познанья Всю жажду творящей души, Всю крайнюю боль пониманья.

Поскольку велик его спрос, Поскольку строга его совесть, Поскольку свята его злость, Поскольку горька его повесть.

И пусть ощущает он ход Светил и давление света… Но если унижен народ - Взрывается сердце поэта.

В стихах этого цикла есть и другие стихи с очень точными (опять же на мой взгляд) строками об Анатолии: "Человека увидеть хотел на толкучем базаре искусства…" (Ю. Кузнецов), "Вновь один - в окружении всех, но объят уже думой иною… " (О. Кочетков), "Но вы - вас мало - не прельщались ложью, и ты доверчиво друзей искал. И находил сочувствие и злобу… " (В. Байбаков), "…Лежал он, обликом прекрасен, витиям и чинам опасен, бездарностям невыносим… " (Э. Балашов).

Впрочем, всё в его жизни могло измениться. Поворотом могла стать предлагаемая ему работа в издательстве "Современник". Были планы написать большую статью об отношении к поэзии, закончить стихи, посвященные горячо любимой дочери. Уже начата поэма с эпиграфом из Пушкина: "В поле чистом под ракитой богатырь лежит убитый…", символизирующим, по сви-

детельству Э. Балашова, судьбу русского народа. Но внезапная кончина оборвала все эти планы.

На панихиде в Малом зале ЦДЛ было много выступающих, звучало много хороших слов. Поэты читали стихи памяти умершего. Почувствовав недомогание, я взяла под руку стоявшего рядом Кожинова. Он был весь напряжен, и его словно била лихорадка. Как раз в это время ему предоставили слово прощания, но он лишь отрицательно покачал головой - не мог говорить от волнения. С трудом заставила я себя взглянуть на покойного. Вопреки строкам Э. Балашова: "Лежал он молодо в гробу,…лежал он, обликом прекрасен…", лицо выглядело изменившимся до неузнаваемости.

Затем всё происходило по обычному ритуалу: опустили гроб, бросили "в могильную тьму ком холодный от мира иного" (Ю. Кузнецов), поехали на поминки. Из многих провожающих и присутствующих на поминках, кроме Кожинова, Балашова и семьи Куняевых, запомнились семья Ю. Кузнецова, Ф. Кузнецов, Т. Глушкова, В. Фогельсон.

Глубоко преданная мусульманской вере Шема, тем не менее, достойно отметила еще и девятины, и сороковины. На первые заработанные деньги дочь поэта установила на могиле металлическую ограду, был водружен деревянный православный крест, повешена скромная табличка с фотографией и годами жизни. В годовщину кончины на страницах "Дня поэзии" увидел свет "Венок Передрееву" со стихами В. Соколова, Ю. Кузнецова, Э. Балашова, М. Вишнякова, Р. Романовой, И. Савельева, В. Байбакова, О. Кочеткова.

1 ... 103 104 105 106 107 108 109 110 111 ... 113

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Журнал Наш Современник 2008 #9 - Журнал современник бесплатно.

Похожие на Журнал Наш Современник 2008 #9 - Журнал современник книги

Россия за Сталина! 60 лет без Вождя - Кремлев Сергей - Публицистика
Мехлис. Тень вождя - Юрий Рубцов - Публицистика
Участники Январского восстания, сосланные в Западную Сибирь, в восприятии российской администрации и жителей Сибири - Коллектив авторов -- История - История / Политика / Публицистика
Советский Союз, который мы потеряли - Сергей Вальцев - Публицистика
Россия - Швеция. История военных конфликтов. 1142-1809 годы - Алексей Шкваров - Публицистика
Журнал Наш Современник №2 (2003) - Журнал Наш Современник - Публицистика
Журнал Наш Современник №1 (2002) - Журнал Наш Современник - Публицистика
Журнал Наш Современник №5 (2002) - Журнал Наш Современник - Публицистика
Журнал Наш Современник №8 (2004) - Журнал Наш Современник - Публицистика
Журнал Наш Современник №5 (2004) - Журнал Наш Современник - Публицистика

Оставить комментарий