поразила быстрота, с которой она произнесла его, те несколько секунд, что прошли между первым и последним словом.
С сердцем, болезненно бьющимся о грудную клетку, я наблюдала за Андреем, который внезапно застыл.
«Пожалуйста, не надо, – подумала я в отчаянии. – Пожалуйста, не забывай меня. Не забывай меня».
Он вдруг потянулся, словно очнувшись от долгого сна, и что-то невнятно забормотал. Я наклонилась вперед и наблюдала за тем, как его растерянное лицо поворачивалось во все стороны. Его глаза на мгновение встретились с моими… и прошли мимо, как будто я была еще одной колонной, как будто я действительно была ему незнакомкой.
Колени подвели меня, и мне пришлось изо всех сил вцепиться в каменную балюстраду. Остекленевшими глазами я наблюдала за тем, как его дядя быстро подошел к нему и обнял за плечи. Он что-то сказал ему на ухо и вывел через маленькую боковую дверь. На расстоянии их сопровождала пара охранников Ковена.
Прежде чем исчезнуть, инспектор Эндрюс поднял на меня взгляд. Но не Андрей.
Я стояла там, не в силах пошевелить ни единым мускулом, уставившись туда, где исчез венгр, которого я заставила танцевать со мной.
Я смутно осознавала, как один за другим удаляются Высшие члены. Некоторые, например Фрэнсис Йель, попрощались со мной. По правде говоря, даже не помню, ответила ли я им.
После этого наступила тишина. Никто не пришел, чтобы попросить меня уйти, и я продолжала стоять, не двигаясь, потерянная в своих мыслях, пока тишину не нарушили приближающиеся шаги.
– Подумываешь присоединиться к Ковену?
Я резко повернулась. Передо мной стояла Серена Холфорд, ее рыжеватые волосы были собраны в высокий пучок, а брови изогнуты. Ее Страж полз по каменному полу в нескольких метрах позади.
Пара слезинок скатилась с уголков моих глаз, поэтому я смахнула их рукой.
– Никогда, – прошипела я.
Она улыбнулась и встала рядом со мной, прислонившись спиной к колонне и скрестив руки на груди.
– Я знала, что ты придешь.
– Есть что-то, чего ты не знаешь? – прорычала я, снова приковывая взгляд к двери.
– Немного. Например, где твой Страж? Я знаю, что никто не видел его с того дня в катакомбах Хайгейта. – Я отшатнулась, но заставила себя не смотреть на нее. Вместо этого лишь сжала губы в ответ. – Ты знаешь, что странное разлучение между Черной кровью и Стражем может стать предметом для расследования?
– Ах, да? – Я устала. – Тогда почему бы тебе не арестовать меня и не отвести в ту чертову камеру, куда вы поместили Лироя?
Ее улыбка стала шире, и она придвинулась ко мне чуть ближе. Край ее черной туники задел мою зеленую юбку.
– Надеюсь, когда-нибудь ты расскажешь мне, что на самом деле произошло той ночью, – пробормотала она.
– Я рассказала. Мы рассказали. Из-за этого ты стерла Андрею память, помнишь?
– Дорогая Элиза, – ответила Серена мягким голосом. – Ты же знаешь, что помимо того, что я красива, я еще и очень умна. Что-то еще произошло в этих катакомбах. – Она перестала улыбаться, и ее зеленые глаза посмотрели на меня в упор. – Несмотря ни на что, волнующий меня вопрос заключается не в том, что еще произошло той ночью, а в том, знаешь ли ты, что делаешь?
Было сложно выдержать тяжесть ее взгляда. Я вспомнила Философский камень, вырвавшийся, как последний вздох, из разомкнутых губ Кейт, вспомнила его кровавый отблеск, слова Алистера Вейла, когда он сказал мне, что эта картина будет сопровождать меня в течение всей жизни и даже после смерти.
Я и глазом не моргнула, когда ответила ей:
– Да, знаю.
Она наблюдала за мной еще мгновение, прежде чем улыбка вернулась на ее пухлые губы.
– Хорошо. Если ты когда-нибудь передумаешь, можешь написать мне.
Я хмыкнула, и с моих губ слетела легкая ироничная улыбка.
– Написать тебе? Умоляю, я знаю, что не избавлюсь от тебя так надолго. Уверена, вы с мамой приедете в Шэдоу-Хилл всего через несколько недель.
– О, но разве ты поедешь туда? – спросила она с притворным удивлением.
– А куда, черт возьми, ты хочешь, чтобы я поехала, если не туда?
Серена склонила голову, и ее глаза скользнули по моему пальто, пока не остановились на одном из карманов. Я проследила за ее смущенным взглядом и запустила руку в теплую ткань. Мои пальцы внезапно коснулись толстого конверта.
– Что?..
Я быстро достала его и подняла на уровень глаз. Он был наполнен чем-то настолько, что печать не закрывала его полностью, и единственное, что было на обороте – это мое имя: Элиза.
Я открыла его, и мои губы раскрылись, когда я увидела огромную сумму денег внутри. Я никогда еще не держала в руках столько. Обычно дядя отвечал за вывод денег из банка, и ими всегда распоряжалась тетя, которая покупала все, что мне было нужно.
Среди банкнот была небольшая сложенная записка. С быстро бьющимся сердцем в груди я развернула ее.
Дорогая сестренка,
это малая часть твоего наследства. Она принадлежит тебе. Конечно, это не все, но думаю, что на первые несколько недель, а может, и месяцев, должно хватить. Ты никогда не стремилась к роскошной жизни. Когда тебе потребуется больше, просто напиши мне.
Не волнуйся за нас. Родители знали об этом, и хотя они не могут дать тебе публичного одобрения в чем-то подобном, я знаю, что тебя не остановят и при этом не отвернутся от тебя, когда ты решишь возвратиться в Лондон или в Шэдоу-Хилл, если ты вообще решишь возвратиться. Они знают, что тебе это нужно, так же как и нам нужно немного отстраниться от этого мира танцев, правил и костюмов. Думаю, мы немного в нем потерялись. И он поглотил Кейт.
Я знаю, что ты никогда не чувствовала себя частью нашего мира, поэтому призываю тебя найти себе свой.
Единственное, о чем я тебя прошу, – это не забывать нас и время от времени нам писать.
Я буду ужасно скучать по тебе.
С любовью,
твой двоюродный брат Лирой Сен-Жермен
P.S. Передай привет Андрею от нас.
Я повернулась к Серене, которая внезапно заинтересовалась своими ногтями и идеальными пальцами, пусть и с маленькими тонкими шрамами на их кончиках.
– Этот твой венгр – хороший актер.
Последняя фраза письма прозвучала у меня в голове, на этот раз голосом тети Эстер.
«Передавай от нас привет Андрею».
Они знали. Ради Семи Адов. Ради Семи чертовых Адов.
– Но… как?.. – Я вздохнула, сбитая с толку. – Ты произнесла правильное заклинание, начертила символы.
– Я размазала один из них, прежде чем произнести эти слова. У лорда Батори такая непослушная красивая челка, что никто, кто не был
