Форма входа
Читем онлайн «ПЕТР ВЕЛИКИЙ, Историческое исследование - Казимир Валишевский
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Если верить некоторым свидетельствам, царь предупредил решение царевича, остановив свой выбор на Тверской обители и приказав приготовить там келью, которой принятыми мерами вполне был придан вид тюрьмы. Известны ли сделались друзьям царевича эти подробности? Это послужило бы в их оправдание. Во всяком случае, решение, к которому они единодушно толкали несчастного Алексея, было чересчур поспешно. Царевич извещал Меншикова, что отправляется в путь, чтобы присоединиться к отцу, просит тысячу червонцев на путешествие и разрешения захватить с собой Евфросиныо. Получив еще две тысячи рублей от Сената, он пустился в дорогу по направлению к Риге 26 сентября 1716 года. Но своего камердинера Афанасьева, остающегося в Петербурге, он предупредил в последнюю минуту о своих тайных замыслах: он вовсе не думал присоединиться к отцу, а направится в Вену, чтобы отдаться под покровительство императора. Кикин уехал туда несколько месяцев тому назад, чтобы разведать почву, и прислал успокоительные вести: император не выдаст своего зятя и обещает выплачивать ему по три тысячи флоринов ежемесячно на прожитие.
В Лнбаве беглец встретил свою тетку Марию Алексеевну и также посвятил ее в свои планы. Она ужаснулась: «Где думаешь ты скрыться? Тебя везде разыщут»,- говорила она, не одобряя его намерения; Она была нерасположена к Петру из-за его второй женитьбы, но запугана представлением о его всемогуществе. Алексей старался ее успокоить, успокаивал себя надеждами, поданными Кикиным, и продолжал свой путь.
Петр довольно долго не имел никаких сведений о том, что сталось с его сыном. При первом известии о-его исчезновении он отправил для его розысков наиболее искусных сыщиков: Веселовского, своего резидента в Вене, Румянцева, затем Толстого, и началась настоящая травля. «Мы напали на след, скоро мы нагоним зверя» - выражения, которые постоянно встречаются в донесениях преследователей. Погоня продолжалась почти целый год.
Вечером 10 ноября 1716 года царевич неожиданно появился в Вене у вице-канцлера графа Шёнборна и, «жестикулируя очень сильно, бросая налево и направо испуганные взгляды, бегая по комнате из угла в угол», просил защиты императора для спасения своей жизни; обвинял своих наставников в том, что они плохо его воспитали, Меншикова - в том, что он расстроил ему здоровье, приучив к пьянству, отца - в желании его погубить, обременяя непосильной работой, и кончил просьбой подать себе пива. Смущенные император и его советники решили попытаться уладить несогласия между отцом и сыном, а до тех пор последнего спрятать. Старая башня в долине Леша, разрушенная впоследствии в 1800 году солдатами Массены, замок Эренберг, показался им убежищем достаточно надежным, и Алексей был туда доставлен и там водворен иод строжайшим инкогнито, как государственный узник.
Пребывание его было открыто только в марте следующего года. В сопровождении нескольких офицеров Румянцев появился в окрестностях маленькой крепостцы. Разнесся слух, что ему приказано овладеть беглецом во что бы то ни стало. Тогда решили перевезти Алексея в Неаполь, уступленный, как известно, австрийскому императорскому дому Утрехтским договором. Но ему предложили расстаться с русскими слугами, неудобными благодаря своему постоянному пьянству. Царевич настоял на том, чтобы при нем оставили одного пажа, на что было дано согласие по причинам, следующим образом объясненным графом Шёнборном в письме, адресованном Евгению Савойскому: «Наш маленький паж, между прочим, оказался женщиной, но без свадебного гимна, по-видимому, также без девства, потому что объявлен любовницей, необходимой для здоровья».
Нетрудно догадаться, что этим пажем была Евфросинья. Крестьянка-финка, крепостная Вяземского или пленница победоносного генерала, подобно Екатерине: свидетельства в этом отношении очень разноречивы. Высокая, крупная, с толстыми губами, рыжая, по словам Румянцева, маленького роста, по сообщению Веселовского, - «во всяком случае дочь простонародья, вполне заурядная». Как удалось ей приобрести над сердцем Алексея такую безграничную власть, составляющую обычную основу человеческих трагедий? То вечная тайна. Несчастный царевич, по-видимому, наследовал от отца, за исключением ума и воли, очень грубую чувственность, соединенную, однако, с сентиментальностью, просвечивавшей в большинстве любовных связей великого мужа. В Неаполе Евфросинья сыграла решительную роль в судьбе царевича.
Румянцев вначале последовал за ним в Неаполь, затем, вернувшись в Вену, присоединился к Толстому, требуя официальным образом от императора выдачи Алексея. Дело было важное. Царь, по-видимому, решил прибегнуть к крайним мерам. Имея в своем распоряжении армию, находившуюся в Польше, он казался вполне способным осуществить угрозы, сквозившие в высокомерных речах его агентов. Силезия находилась у него под руками, а также Богемия, где его ожидал, без сомнения, радушный прием среди славянского народонаселения страны. Карл VI старался все-таки оттянуть время. Он писал королю английскому Георгу, надеясь заинтересовать его судьбой преследуемого сына, и ожидал конца текущей кампании, принимавшей, по-видимому, оборот, неблагоприятный для царя; пока же убеждал обоих русских агентов самостоятельно справиться со своим делом в Неаполе. Может быть, царевич согласится добровольно отдаться в их руки? Они отправились туда, и возгорелась борьба, в которой граф Даун, вице-король, играл неблаговидную роль. Ему был прислан из Вены приказ облегчить агентам русского государя свидание с царевичем, а в случае надобности даже принудить последнего дать свое согласие на свидание. Граф Даун широко распахнул им дверь Сент-Эльмского замка, где скрывался беглец. Он понял, что его повелителю очень хочется развязаться с царевичем, отдавшимся под его покровительство, и не ошибся в этом отношении. Толстой и Румянцев старались понудить его оправдать такое предположение.
Алексею пришлось выдержать настоящую осаду. Сначала ему показали письмо отца, грозное и в то же время милостивое, обещавшее ему прощение за все его вины взамен быстрой покорности. Иначе царь грозил объявить войну императору и завладеть сыном силою. Алексей остался непоколебим. Тогда секретарь графа Дауна, Вейнхарт, подкупленный несколькими червонцами, шепнул ему на ухо тайное признание: император намеревается от него отказаться. Затем Толстой в разговоре уронил слова об ожидаемом вскоре приезде Петра в Италию. Уже запуганный, Алексей трепетал. Наконец, заходя за пределы полученных инструкций, Даун выступил с угрозой немедленного воздействия. Если царевич желает оставаться в Сент-Эльме, он должен подчиниться разлуке -с Евфросиньей. Подкупленная подарками и обещаниями, она тоже вмешалась в дело, взяв сторону отца против сына, чем впоследствии сама похвалялась. Она поддерживала все просьбы слезами и мольбами. Алексей склонялся к повиновению.
Он поставил только два условия своего послушания: чтобы ему позволили спокойно жить в своих поместьях и не возбуждали больше вопроса о разлуке с любовницей. Толстой и Румянцев на это согласились и даже обязались получить согласие царя на брак царевича с этой девушкой. Он написал отцу письмо очень смиренное, выражая раскаяние за прошлое и просьбу относительно высказанных им последних желаний; затем, после поездки в Бари, на поклонение мощам св. Николая, он отдался в руки своих преследователей. Ответ Петра, полученный в пути, восхитил доверчивого царевича: царь разрешал сыну жениться на Евфросинье и настаивал единственно на том, чтобы венчание происходило в России, в Риге или другом городе, «а чтоб в чужих краях жениться, то больше стыда принесет». Евфросинья оказалась беременной, пришлось оставить ее в Италии, но она должна была вернуться после родов, и царевич поручил ее брату охрану «своего сокровища». Он писал этому человеку: «Иван Федорович, здравствуй! Прошу вас для Бога, сестры своея, а моей (хотя еще несовершенной, однако ж повеление уже имею) жены беречь, чтобы не печалилась, понеже ничто иное, которому окончанию, только ее бремя, что дай Боже благополучно освободиться. Я к ней писал, чтобы она осталась в Берлине, или, буде сможет, доехать до Гданска, и послал к ней бабу отсюда, которая может ей служить до приезду наших». Письмо содержит приписку по адресу одного из слуг возлюбленной, где сказывается вся заботливость, а также вся грубость любовника: «Петр Михайлович! Сука, б…, забавляй Евфросиньго как можешь, чтобы не печалилась, понеже все хорошо, только за брюхом ее скоро совершить нельзя, а даст Бог, по милости своей, и совершение».
Евфросинью, по-видимому, нетрудно было развлекать; по пути, который вел к пыткам на смерть выданного ею человека, она думала только об удовольствиях, тратя полученные ценой кроьи деньги. В Венеции она купила тринадцать локтей парчи за сто шестьдесят семь дукатов, крест, серьги, кольцо с рубином, побывала на концерте и сожалела, что нет ни оперы, ни комедии. Думала ли она о будущем, о грезах беззаботной любвн, о спокойном счастье уединения, разделенного с Ев-фросиньющкой, о котором говорили ей все письма Алексея? Ее банальные ответы, продиктованные секретарю, ничего о том не говорят. Она прибавляла к ним всего несколько собственноручных слов, крупным, неустойчивым почерком, с просьбой о присылке какого-нибудь народного лакомства,
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу «ПЕТР ВЕЛИКИЙ, Историческое исследование - Казимир Валишевский бесплатно.
Похожие на «ПЕТР ВЕЛИКИЙ, Историческое исследование - Казимир Валишевский книги
- Летописи еврейского народа - Рэймонд Шейндлин - История
- О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованная и не описанная, по вдохновению божьему и опыту собственному. Часть 2 - Мацей Стрыйковский - История
- 1941. Пропущенный удар. Почему Красную Армию застали врасплох? - Руслан Иринархов - История
- Петр Великий и Санкт-Петербург в истории России - Александр Андреев - История
- Страшный, таинственный, разный Новый год. От Чукотки до Карелии - Наталья Петрова - История / Культурология
- Двести встреч со Сталиным - Павел Александрович Журавлев - Биографии и Мемуары / История / Политика
- Идишская цивилизация: становление и упадок забытой нации - Пол Кривачек - История
- Красные и белые - Олег Витальевич Будницкий - Биографии и Мемуары / История / Политика
- Мифы и факты русской истории. От лихолетья Смуты до империи Петра - Кирилл Резников - История
- Маленькая всемирная история - Эрнст Х. Гомбрих - Зарубежная образовательная литература / История / Публицистика
