Форма входа
Читем онлайн Ведущий в погибель. - Надежда Попова
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— Возможно ли подчинить человека насильно… — повторила Адельхайда задумчиво и неуверенно передернула плечами: — Обыкновенно это ни к чему — всегда найдется тот, кто отдаст себя сам, соблазнившись обещаниями долгой жизни, лишением болезней… Полагаю, да, можно и против воли, если постараться. В том, что касается воздействия на человеческое сознание, стриги непревзойденны.
— Слугу можно определить? Выделить среди прочих людей?
— Нет. Если не подошло время очередного «кормления», если его еще не начало ломать и не начали сдавать нервы, слуга — человек, как все. Ест, пьет, шутит, плачет, адекватен в общении и поступках.
— И как часто происходит это «кормление»?
— Раз в пару недель, как питание стрига… Ты полагаешь, мы имеем дело со слугой? — приподнявшись на локте, уточнила Адельхайда. — Так? Что сообщник из среды людей, неизвестный «фон» — не подкуплен или запуган, а подчинен?
— Вспомни письмо. Разумеется, никакого письма вообще не существовало в природе, это ясно и младенцу; разумеется, была лишь бумага, где в нужном порядке проставили определенные слова, долженствующие привлечь наше внимание. Но часть этих слов подтвердилась. Primo. Ульм как место событий. Secundo. Стриг — как их участник. Да и «люди в Ульме», судя по всему, тоже. Отчего бы не быть и «фону»?
— У тебя созрела теория? — оживилась Адельхайда, усевшись на подушке. — Говори же.
— Не знаю, можно ли принять это как версию — просто несколько мыслей.
— Так выскажи их, в конце концов!
— Для начала еще вопрос, — возразил Курт, и она нетерпеливо поджала губы. — Может ли слуга в такие дни спокойствия терять привязанность к хозяину? Может ли желать даже покинуть его? Сожалеть о своем положении?
— То есть, считаешь, эту комедию с запиской мог разыграть раскаявшийся слуга?.. Слишком сложно для подвластного стригу простого смертного — ведь был тот, кто нес это письмо. Был тот, кто шел умирать. Добровольно. На такое идут ради чего-то большого…
— … или также будучи подчинены. Ты не ответила.
— Да, может; а теперь говори. Что за версия?
— Я склоняюсь к мысли о том, что Конгрегацию попросту использовали два клана (или гнезда) стригов, дабы нашими руками напакостить конкуренту. Откуда всем нам знать — быть может, в Ульме уже давно… или не так уж давно, не суть… обосновался кто-то еще, кроме Александера? И даже не один. Они осторожные твари, и скрываться, как я понимаю, умеют. Если б не то письмо, если б не тела на улицах — кто вообще знал бы о присутствии Арвида в городе? Да никто. Включая Александера. Он бродил по улицам не одну неделю, нарочно, почти каждую ночь, выслеживая — и только тогда смог увидеть его. А веди он свою обычную жизнь — так и пребывал бы в неведении по сю пору. Похоже на правду?
— Пока да… А «фон» в перехваченной записке — думаешь, слуга из местного высшего общества?
— Возможно. Возможно, подчиненный ради его замка; неплохое место обитания. Возможно, так и было, и обитали, пока их противники не заимели на них зуб. И теперь мы идем по следу одного из кланов; по следу, подброшенному нам членами другого.
— Но в таком случае — что ты хотел выяснить своим последним вопросом? Да, слуга может не иметь к хозяину никакой другой привязанности, кроме физиологической зависимости от его крови. Да, может вовсе его ненавидеть, но притом подчиняться. Да. Но к чему ты завел об этом речь?
— К тому, что этими вечерами мы, возможно, вслушивались не в те слова. Нам сказали «кошка», и мы пытались слушать мяуканье, а надо было услышать рычание рыси. Мы искали сообщника и потому заранее выискивали в их разговорах не те намеки, не то поведение пытались отследить. Если в нашем деле замешан слуга, он может ненавидеть стригов искренне, род человеческий любить всей душой, сам по себе такой человек будет образцом для подражания и достойным членом рыцарского братства…
— Как Эрих?
— Как Эрих. Как ландсфогт. Как фон Эбенхольц, которому до безгрешного человека, конечно, далеко, но… Как фон Лауфенберг. Этот подходит под описание лучше всех — раздражительный, высокомерный, слишком жизнерадостный для своих лет — и именно потому его я все-таки не записывал бы в первые строки перечня подозреваемых.
— В таком случае, надо пересмотреть заново все услышанное. Переосмыслить, отринув уже сделанные выводы.
— Эй, — остерегающе заметил Курт, — а кто сказал, что моя версия имеет больше прав на жизнь, чем твоя?
— Я сказала, — отозвалась Адельхайда, вновь неспешно улегшись, и недовольно пояснила: — Потому что у меня версии нет. У Александера, насколько я знаю, тоже. Возможно, мы оба не видим чего-то, что видишь ты…
— Или просто у меня более развитая фантазия и никакой узды, чтобы ее застопорить. Александер однажды уже посоветовал мне уйти в сказители.
— Твои противники, — наставительно проговорила Адельхайда, — и те выявили твой талант видеть дело в мелочах. Замечать незаметное. Тебя пытались устранить — именно потому, что это правда. Ты узнал многое и многих именно потому, что они не ошиблись в тебе — ты действительно способен схватить что-то мимолетное, что от взгляда прочих ускользнуло…
— У меня разболелась голова, — вздохнул Курт, и Адельхайда осеклась, глядя на него придирчиво из-под приподнятых бровей.
— Это к чему? — уточнила она спустя мгновение. — Проснулись старые уличные привычки, Курт Гессе? По какой еще причине можно было столь нагло и неприкрыто похитить у женщины ее самый весомый аргумент?.. который, к слову сказать, в твоих устах звучит крайне неубедительно.
— О, нет, — усмехнулся он, — так просто ты от меня не отделаешься. А головная боль одолевает меня, когда я замечаю то самое незаметное; замечаю — но не могу еще разъяснить самому себе, что же именно я уловил. Как, бывает, заходя в знакомую комнату, понимаешь, что что-то не так, что-то изменилось, но не можешь понять, что. Сейчас — так. А следственно, моя версия не нравится мне же самому, ergo, я не встроил в нее то, что увидел. Что, в свою очередь означает, что версия эта неверна.
— Но она выглядит логичной.
— А как тебе такая вариация: все это было затеяно ради того, чтобы отыскать Александера. Арвид сказал, что его дела в городе закончены — сказал это в ночь их встречи; быть может, это и было его дело? Закидать трупами улицы, чтобы живущий в Ульме стриг вышел на поиски чужака, раскрыл себя…
— А перехваченное послание?
— Стриг, живущий в Ульме и работающий на Конгрегацию, — уточнил Курт, и она решительно качнула головой:
— Об этом узнать невозможно.
— В самом деле? Всего один выживший в пражской зачистке, перебравшийся на жительство в Германию и увидевший его в компании отца Бенедикта — и конец всей его конспирации. Если такой выживший, умяв пару пьяных прохожих, разоткровенничается со своими… Его, могущего опознать Александера, предположим, убили, или он ушел; и единственный способ выйти на нашего святошу — подбросить Конгрегации дело, где в одном ряду будут стоять она сама, стриги и Ульм, место обитания интересующей их личности. И смерть Хоффманна в таком случае вписывается куда как гладко — ведь реальное расследование им не нужно, и инквизитор в городе нежелателен, им надо, чтобы зашевелился Александер… Как? Выглядит логично?
— Вынуждена признать, — вздохнула Адельхайда, прижав пальцы к вискам, и, закрыв глаза, размеренно, глубоко вдохнула. — Жаль, что нельзя возвратиться в прошлое — хотя б наблюдателем, пусть ничего и не изменяя, лишь заново услышав все то, что было нам сказано за эти вечера. Быть может, впрямь на какие-то слова мы взглянули бы иначе…
— Разболелась голова? — с преувеличенным состраданием поинтересовался Курт, и она улыбнулась, приоткрыв глаза:
— Думаю, ответ «да» и в моем исполнении тоже прозвучит не особенно убедительно.
***Он покинул спальню на втором этаже за час до рассвета, проскользнув по коридорам в свою комнату и рухнув на постель, не раздеваясь; в сон клонило уже давно, но обыкновение не засыпать в присутствии постороннего Курт нарушил лишь однажды — в домике Нессель, единственно по недостатку сил и по причине отсутствия выбора. Проснулся он поздно утром, когда привычные уже подвывания рога созывали к завтраку; в залу он вошел, когда все уже сидели за столом, включая Адельхайду, цветущую и бодрую, словно вся ночь проведена ею была в блаженном сне.
Фогт и фон Эбенхольц с семьей уже покинули замок, торопясь возвратиться домой к середине пятничного дня; фон Хайне, по-прежнему хмурый, сидел на своем прежнем месте, и стриг, подозрительно посвежевший, уже рассказывал что-то фон Лауфенбергу. Граф слушал его неохотно, понуро глядя в стол перед собою, и, подперев рукой голову, апатично отправлял в рот кусок за куском всевозможную снедь.
— Вы неважно выглядите, — заметил Курт, когда отзвучали разрозненные приветствия, и тот поморщился:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Ведущий в погибель. - Надежда Попова бесплатно.
Похожие на Ведущий в погибель. - Надежда Попова книги
- La rencontre avec Korolev - Tatiana Safa - Альтернативная история / Космическая фантастика
- Пастырь добрый - Попова Александровна - Альтернативная история
- Штрафбат Его Императорского Величества. «Попаданец» на престоле - Сергей Шкенев - Альтернативная история
- Тайная история сталинских преступлений - Александр Орлов - Альтернативная история
- По ту сторону космоса - Сергей Пилипенко - Альтернативная история
- Ланселот - Вирк Вормель - Альтернативная история
- Запах снега - Юрий Валин - Альтернативная история
- Вторым делом самолеты. Выйти из тени Сталина! - Александр Баренберг - Альтернативная история
- Смарагд - Сергей Бойко - Альтернативная история
- Лёха - Николай Берг - Альтернативная история
