собирается сделать это снова, а что, если он попытается убрать чертова президента следующим? Или кого-то еще, имеющего связи с очень сумасшедшими людьми?
Я просто не думаю, что меня это устроит. Я снова поднимаю взгляд на экран: репортер новостей стоит перед мигающими огнями сирены в «Афере Сатаны».
Я просто не могу смириться с этим. Со страхом, что какие-то ужасные люди придут за мной, потому что Зед продолжает убивать высокопоставленных людей. Он чертов серийный убийца.
Мне нужно покончить с ним. Навсегда.
Неважно, что он заставляет меня чувствовать. Он будет подвергать мою жизнь опасности, снова и снова. И как кто-то может просто… смириться с этим?
Я раскачиваюсь в старом кресле Джиджи, когда вспышка движения за окном привлекает мое внимание. Мое сердце пропускает несколько ударов, когда я вижу свою тень, стоящую на другой стороне, в нескольких футах от меня, с этой чертовой красной розой, кричащей в ночи.
Черт. Он здесь.
Он не собирается прислушиваться к голосу разума, когда я говорю ему оставить меня в покое. Он и раньше не слушал, не будет по-другому и сейчас. Мне нужно придумать, как, черт возьми, убрать его от меня навсегда. Может быть, я попробую найти телохранителя, о котором говорила Дайя.
Но сейчас единственное, что я могу сделать, это позвонить в полицию. Они приедут быстро, если я совру и скажу, что мне угрожает серьезная опасность, а я тем временем попытаюсь убедить его уйти.
Адреналин и пьянящая смесь страха вливаются в мою кровь, когда я поднимаюсь на ноги, отхожу от окна и ищу свой телефон.
Судорожно оглядываясь по сторонам, я обшариваю гостиную в поисках телефона. Мое сердце колотится, звук отдается в ушах, а дыхание становится коротким и прерывистым.
Проходит несколько минут, прежде чем я наконец нахожу свой телефон, засунутый под диванную подушку. Когда я выпрямляюсь и смотрю в окно, я наконец замираю.
Он ушел.
О, черт, куда он делся?
Дрожащими руками я набираю цифры. 9-1-. Я чувствую его присутствие у себя за спиной за мгновение до того, как он выхватывает телефон из моей руки. У меня перехватывает дыхание, когда он набирает цифры, и телефон исчезает из виду.
Его дыхание щекочет мне ухо, когда он наклоняется ко мне.
— Ты собиралась вызвать полицию? — спрашивает он. — А я-то думал, что мы это уже прошли.
Мое дыхание сбивается.
— Я больше не хочу этого делать, Зед. Я не хочу тебя.
Его тихое дыхание заглушает новости на заднем плане.
Наконец, он говорит:
— Когда ты стала такой лгуньей?
Закрыв глаза, я делаю спокойный вдох. Затем поднимаю ногу и изо всех сил бью по его ноге. Он ворчит, но прежде чем я успеваю отпрыгнуть, его руки обхватывают меня за талию и прижимают к себе.
— Это очень непослушно, маленькая мышка. А ты знаешь, что бывает, когда ты непослушная? — Проходит удар сердца, прежде чем он наконец рычит мне в ухо: — Тебя, блядь, съедят.
Огонь лижет мои внутренности, воспламеняя все мое существо изнутри. Его слова вызывают явный голод, который прокладывает себе путь от моего горла, через желудок и прямо к чувствительному месту между ног.
Но я не сдамся так просто. Я не позволю этому человеку и дальше влезать в мою голову и мое тело.
— Я не твоя гребаная добыча.
— Тогда почему ты позволяешь мне поглощать себя? — шепчет он, обхватывая рукой мое горло и крепко сжимая. Щетина пронзает мою кожу, когда его щека трется о мою щеку, прежде чем его рот опускается на мою шею. Резкий укус вырывает из моих губ вздох.
Его рука сжимается еще крепче, а мое дыхание становится короче. Слова поднимаются на язык, но не успевают сорваться, когда из его груди и всего моего тела раздается низкий рык.
— Ты знаешь, как я люблю, когда ты бежишь, — прохрипел он. Другая его рука грубо проводит по моему животу, а затем скользит вверх к моим наливающимся грудям.
Он берет одну из них в руку и сжимает. Я чувствую, как кровь поднимается, приливая к лицу, когда из моего горла вырывается очередной стон. Мои соски затвердели, превратившись в двойные пики, и почти болезненно трутся о ткань лифчика. Когда он полностью разденет меня, он увидит, что я наслаждаюсь этим гораздо больше, чем следовало бы.
Почему-то кажется, что с ним всегда так.
— Прекрати, — задыхаюсь я, пытаясь вырваться, но его хватка остается крепкой, сжимая мое горло до тех пор, пока черные точки не усеивают мое зрение.
— Ты не хочешь этого, детка? Ты не хочешь быть наполненной моим членом и открывать для себя новую религию каждый раз, когда я заставляю тебя кончать?
— Ты очень веришь в свои способности, — кривлюсь я.
Он усмехается, смешок глубокий и темный, как океан.
— Чтобы быть верующим, нужна вера. — Он обхватывает меня между ног. — А эта киска заслуживает поклонения.
Я закрываю глаза, когда его горячее дыхание обдувает мою грудь. Мурашки поднимаются, и дрожь ползет по позвоночнику.
Его пальцы сжимают мой сосок сквозь ткань рубашки и лифчика, сильно дергая и вырывая из моего горла болезненный крик.
И все же мое тело реагирует без разрешения. Я снова прижимаюсь к нему, чувствуя, как его твердая грудь вдавливается в мою спину.
Рука вокруг моего горла пульсирует, сжимаясь почти до невыносимого напряжения. Я приподнимаюсь на кончиках пальцев ног, чтобы ослабить давление, но он не сдается.
— Тебя это пугает? — шепчет он, его дыхание щекочет мне ухо. — Или это делает твою киску влажной от осознания того, что я держу твою жизнь в своих руках и позволяю тебе дышать?
Кровь приливает к моей голове, и страх начинает просачиваться по моим венам. Как только я думаю, что он не собирается останавливаться, его рука ослабевает, и я жадно втягиваю драгоценный воздух.
Но он не дает мне долго дышать. Он поворачивает мое тело и отбрасывает меня к стене рядом с телевизором, злобно улыбаясь, когда я, спотыкаясь, отхожу от него и направляюсь именно туда, куда он хочет. Когда я нахожусь в футе от него, он хватает меня и впечатывает в стену, прижимаясь ко мне всей длиной своего тела. Прежде чем я успеваю сделать еще один вдох, его рука снова обхватывает мое горло, а его рот оказывается на моем.
Как он и сказал, я позволила ему поглотить меня. Слезы жгут мне глаза, когда его рот разрывает мои губы, пируя на моем языке без разрешения.
Я не могу этого сделать.
Я не могу позволить ему сделать это
