Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но разбитые реторты, разбросанные по дому травы, инструменты ученого всё объяснили людям лучше всяких слов. Они горько оплакали учёного, прощаясь с ним навсегда. А разбойнику самый старший из них сказал:
– Самое страшное наказание для тебя – это оставить тебе жизнь. Потому что теперь ты заражен. Ты заразился, едва прикоснулся к монетам, оставленными нами же этому ученому. Это мы принесли их ему для составления спасительного для нас снадобья!
Люди, боясь заразиться, не берут от нас даже золото. А он не боялся. Лекарство, составленное им, было чудодейственно. Оно спасало нас. Поэтому он ничего не боялся. Теперь ты погибнешь вместе с нами в страшных мучениях!
И впервые вор понял, но, к сожалению, поздно, что всю свою воровскую жизнь он крал, а теперь окончательно украл – свою собственную жизнь.
Как, впрочем, и любой вор. Что бы ни украл у другого, у себя он украл больше: свою жизнь и душу.
Поэт, или судьба-злодейка
Молодой, совершенно никому не известный поэт подрабатывал на мельнице. Погруженный в причудливый мир своих грез и фантазий, он не замечал робких взглядов дочери мельника. Постиранную и заштопанную её трудолюбивыми ручками одежду он принимал с искренней благодарностью и ценил как простое и доброе человеческое участие.
Но и сам Поэт тоже страдал и томился от неразделенной влюбленности в прекрасную принцессу, дочь самого короля.
Прекрасная и недоступная принцесса жила в королевском замке. И все ночи Поэта – звездные и безлунные, дождливые и безмолвные, были отданы поэзии, воспевающей её красоту. По ночам он засыпал над стихами, посвящёнными ей одной, просыпался и снова писал.
Узнал Поэт, что вскоре должна состояться коронация принцессы. Ему так хотелось поздравить её и выразить своё восхищение, что он ночь напролёт думал, как осуществить задуманное. Ведь он прекрасно понимал, что помощник мельника, неизвестный поэт, не может быть представлен ко двору. Но влюбленный Поэт всё же придумал один единственный способ, как оказаться на придворном торжестве, чтобы познакомиться с принцессой. Он склеил листы бумаги, сплошь исписанные его же стихами в честь её восхождения на престол. Потом обклеил ими причудливо сплетённые между собой ветви. И получились крылья для полёта. Потом сбегал в лес и набрал там большую корзину полевых цветов. Обвязался канатом, закрепив себя между крыльями так, чтобы они оставались легко управляемыми. Прикрепив котомку со стихами, взял в руки корзину, полную цветов, и…
Рано утром с попутным ветерком Поэт полетел поздравлять принцессу. На прощанье помахать ему вслед выбежала дочь мельника. По её милому лицу, среди ярких веснушек, катились слезы. И она всё махала, махала ему вслед своими натруженными красными ручками, прощаясь с ним. А Поэт, изо всех сил размахивая своими самодельными крыльями, поднимался всё выше и выше.
И поэтому дочь мельника, там, внизу на земле, становилась всё дальше и дальше, казалась маленькой куколкой, пока вовсе не затерялась и стала едва различима среди цветущих лугов.
Поэт догадывался о её чувствах и ценил её сердечность, но уж слишком она была непохожа на принцессу. Трудно было отнести к ней те возвышенные метафоры, которыми дышала его поэзия.
С попутным ветром он летел высоко, и вскоре показались башни королевского дворца, откуда раздавалась торжественная музыка. Поэт стал сильнее дергать за канат. Крылья захлопали чаще, и он полетел еще быстрее, обгоняя стаи пролетающих мимо птиц. И тут он увидел, что летит над дворцовой площадью. Его крылья-стихи, распахнутые над процессией коронации, лучшее поздравление, как ему представлялось. Из корзины он брал душистые цветы и бросал вниз, а из котомки, висящей у него на шее, щедрой рукой осыпал стихами процессию, впереди которой шествовала принцесса. Пятьдесят пажей чинно несли за нею длинный шлейф, на котором был вышит золотыми нитями и драгоценными камнями её древний герб. Казалось бы, и дальше всё должно было бы продолжаться точно, как в его мечтах Принцесса должна была поднять голову и, прочитав его стихи, посвященные ей, восхититься и…
И принцесса подняла голову. Но лишь ужаснулась и испугалась, не желая даже строчки прочесть, не то что целые поэмы, посвященные её коронации. Дико завопила и заметалась по площади. И её, и придворную свиту испугало появление летучего самозванца, бросающего бог весть что на их головы, нарушая прекрасный дворцовый этикет коронации. Подоспевшая стража натянула луки. И стая проворных стрел устремилась в сторону Поэта, а с их точки зрения – смутьяна. Хорошо, что огромная корзина, полная цветов, и котомка, плотно набитая стихами, спасли его, приняв на себя удары стрел. Поэт стал отчаянно дергать канаты. Слезы обиды и досады застилали его глаза. Горько сетуя на судьбу-злодейку, не разбирая направления, он летел и летел, спасаясь бегством. Его уносило всё дальше и дальше от тех мест. И в разлуке с мечтою он не заметил, как долго был в полете. Но вдруг увидел, что летит над чужими, незнакомыми ему местами. Как бескрайнее песчаное море, под ним простиралась пустыня. Поэт присмотрелся и увидел, что через пески идёт женщина, за подол которой цеплялось несколько дочерна загорелых ребятишек. Следом за ними брёл верблюд. Поэт стал спускаться.
– Наконец-то я смогу узнать, куда меня занесло! – обрадовался он, начиная снижаться.
Увидев летящего человека с крыльями, скрипящими на ветру, женщина, прижимая к себе детишек, в ужасе закричала и замахала на него руками. В довершение всего верблюд от страха шарахался и плевался в его сторону.
Но Поэт всё же приземлился. Отвязав крылья, подбежал к ним, дружелюбно протянув им корзину. Конечно, те цветы, что ещё оставались в ней, увяли, но всё же они очень обрадовали верблюда и его хозяйку. Еще бы! Лучшего корма уставшему верблюду здесь, в пустыне, не найти. Даже увядшие цветы любви, – это не сухие колючки!
Сгустившаяся ночная тьма принесла прохладу. Вместе с детишками разобрал Поэт свои стихо-крылья и разжег из них хороший костер. Пощелкивая искорками, взлетая к звездам, горели и его стихи, и сухие ветви, из которых были сделаны крылья, и вонзившиеся в них стрелы. Погрустив ещё немного и помянув недобрым словом Судьбу-злодейку, он спросил женщину о том, где же он оказался. Она закурила трубку. И то жестами, то рисуя на песке, сумела объяснить, что она вдова и вот уже седьмой день идет с детишками на праздник совершеннолетия дочери султана, который начнется утром. Как только рассвело, она разбудила спящих в шатре детишек. Поэт помог ей сложить шатер и погрузить его на верблюда, усадив туда же её детей. Так они и двинулись в путь.
Приближаясь к дворцу, они услышали праздничную восточную музыку. Там, на дворцовой площади, праздник звучал, гремел, пестрел. Звенел и смехом, и песнями. Благоухал манящими ароматами угощений, цветов и фруктов. Четверо слуг только что вынесли в украшенном цветами паланкине дочь султана. Народ ликовал, приветствуя Прекраснейшую из Прекрасных. Одно печалило Поэта. Увидеть красоту дочери султана, сидящей в зашторенном паланкине, да еще и сокрытой под расшитой узорами чадрой, было совершенно невозможно. Разочарованный и опечаленный, стоял он у стены. Но вдруг в тот самый момент, когда сверкающий на солнце расшитый золотом и драгоценностями паланкин с дочерью султана оказался рядом с Поэтом, налетел бог весть откуда сильный ветер. Этот ветер взметал чёрные клубы пыли и вскоре превратился в смерч. Слуги в ужасе разбежались, непочтительно бросив паланкин прямо на землю. Праздник превратился в панику. Все вокруг метались в поисках укрытия. Небо почернело. Крупный град так и сыпался с неба. В этом нежданном кошмаре и посчастливилось Поэту увидеть дочь султана. Она легкой газелью выпрыгнула из брошенного слугами паланкина, занавески которого ураганом разметало в разные стороны. Находиться на площади стало опасно. Дождь и град хлестали с невиданной силой. Мощные порывы ветра поднимали в воздух людей. Поэт размотал канат, что остался от прошлого полета, обмотал им и дочь султана, и женщину с её детишками, и привязал их между витых колонн дворца султана. Места хватило и для верблюда. Потом он укрыл всех шатром. А ураган побушевал еще какое-то время и угомонился так же внезапно, как и налетел. Люди вокруг приходили в себя, подсчитывая удары и ушибы. От праздника, который только что царил здесь, не осталось и следа. Кругом лишь стоны и разорение.
Убедившись, что опасность миновала, Поэт развязал канат и сдернул шатер.
Дочь султана была чуть жива от пережитого. Поэт, сраженный её красотой, едва успел полюбоваться ею, как подбежали слуги и усадили её в другой, сухой и тоже невероятно украшенный паланкин. И унесли её во дворец.
А Поэт смотрел ей вслед, и в его душе уже слагались строки новых стихов, полных восхищения её красотой. Его окликала спутница. Кричали и тормошили Поэта пятеро её кучерявых ребятишек, но он, улетевший далеко в своих грезах, ничего не слышал.
- Сказки Мухи Жужжалки - Надежда Белякова - Сказка
- Сплошное волшебство - Елена Зинченко - Сказка
- В конце ноября - Туве Янссон - Сказка
- Тысяча и одна ночь. Том XI - Древневосточная литература - Сказка
- Тысяча и одна ночь. Том II - Эпосы - Сказка
- Как жираф в прятки играл (сборник сказок) - Виктор Лунин - Сказка
- Сказки Луны - Говард Пайл - Сказка
- Муми-тролль и шляпа Чародея - Туве Янссон - Сказка
- Золотая книга сказок - Галина Шалаева - Сказка
- Город в капле и другие сказки - Станислав Брейэр - Сказка