Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Американский гаврош[50].— Тяжкая жизнь маленьких изгоев[51] общества. — На Западе. — Встреча. — Покупка лошади и снаряжения. — Ужас удачливого торговца. — Перед зданием суда. — Шериф в затруднении. — Диалектика Боба побеждает. — Под защитой закона. — Гость шерифа.
Люди, подобные Бобу Кеннеди, часто встречаются в Америке. Будучи полной противоположностью юных канадцев, он являл собой законченный тип искателя приключений на Диком Западе. Именно такими были те первопроходцы, что вытеснили индейцев.
Боб Кеннеди не имел, как говорится, ни кола ни двора, равно как и семьи. В глубинах его памяти теплилось смутное воспоминание о старике и цыганке, живших где-то в трущобах Чикаго. Они дрались денно и нощно, на голодный желудок и после обильных возлияний, не обращая никакого внимания на своих троих или четверых мальчуганов. Впрочем, Боб не был до конца уверен, что детей было четверо. Возможно, их было пятеро.
Кажется, старика звали Кеннеди, а его самого называли Робертом или, попросту, Бобом. Этим и ограничивалось его представление о священном семейном очаге.
В десять лет он бежал из дома и стал жить на улице, подобно множеству других мальчишек, чья жизнь бесконечно тяжела, а порой и мучительна. Американский бой[52] циничен и безжалостен, ему совершенно несвойственны благородство и великодушные порывы, которые отличают нашего парижского гавроша. Уличный парнишка-парижанин сообразителен, он умеет любить и ненавидеть, способен переживать минуты истинного вдохновения. Его внешний облик столь живописен, что вызывает восхищение. Этой своеобразной прелести его американский сверстник абсолютно лишен.
Боб рос, познавая различные профессии — большей частью весьма сомнительного свойства. В семнадцать лет он усвоил лишь те нравственные понятия, что исходят от полисмена или судьи. Он задыхался в бесконечной череде дней, требующих от него ежеминутных усилий, как физических, так и душевных, чувствуя себя диким зверем, загнанным в тесную клетку, и, подобно такому животному, жаждал свободы. В этой мечте заключалось его спасение.
Еще немного, и он сделался бы преступником, неисправимым головорезом, чье место лишь на скамье подсудимых и в исправительных учреждениях.
Конечно, он не заслуживал особого сожаления, но и не был безнадежно испорченным человеком. Его деятельная натура, находчивость, что помогала выбираться из самых сложных жизненных коллизий, даже его бунтарские наклонности могли найти себе лучшее применение.
К счастью, крупные американские города, переполняясь, словно бы выплескивают излишки населения на безграничные просторы Дальнего Запада. Ежедневно сотни таких, как Боб Кеннеди, обретают свободу в краю, где человек почти не ведает ограничений, где цивилизация и варварство переплетаются настолько тесно, что с трудом удается внести хоть какое-то подобие порядка в эту вольницу. Зато здешняя земля принимает всех. Корчевать глухие леса и осушать зловонные болота доверялось каторжникам.
Городские отщепенцы становились тут ковбоями, охраняя громадные стада полудикого скота от зверей и от разбойников с белой или красной кожей. Это ремесло требовало железного здоровья, нечеловеческой выносливости, ловкости циркового гимнаста и абсолютного бесстрашия.
Таков был Боб Кеннеди. Не лучший и не худший среди себе подобных, он был способен порой на добрый поступок, однако не знал различий между своим и чужим, был груб, плохо воспитан — точнее, совсем не воспитан — и не признавал ничьих желаний, кроме своих собственных. Жизнь его проходила в чередовании изнурительного труда и чудовищных попоек, крайняя нищета сменялась периодами безумного расточительства.
Ему ничего не стоило убить человека. По здешнему выражению, он «продырявил» по меньшей мере восемь или десять человек. Что поделаешь, горячие головы! Да и невозможно разобраться, кто был прав, а кто виноват.
Гораздо более серьезным было обвинение в конокрадстве. На границе убийство легко сходит с рук, воров же вешают беспощадно. Но Боб ни разу не попался на месте преступления. Впрочем, пусть первым бросит в него камень тот, кто, нуждаясь в лошади, поборол искушение позаимствовать ее у владельца ранчо[53] с двумя или тремя тысячами скакунов.
…Когда показались первые дома Гелл-Гэпа, Боб Кеннеди уже заканчивал краткое повествование своей жизни. Братья, воспитанные в строгих понятиях о чести, глубоко верующие и проникнутые духом почитания старших, были изумлены и в немалой степени смущены, ибо в их глазах многие деяния Боба выглядели просто ужасающими.
Но они чувствовали, что этот незнакомец, рассказывавший о себе с бесхитростной откровенностью, обладал бесценным опытом, какого им недоставало: молодые люди понятия не имели о порядках и обычаях, принятых в этих местах.
В интересах дела следовало воспользоваться случайным знакомством. Преодолев вполне понятное отвращение, они сочли, что в их положении не стоит привередничать. Без поддержки бывалого человека братья оказались бы совершенно беспомощными. Итак, они решили примириться с темным прошлым Боба и принять предложенную помощь, хотя смутно осознавали, что в будущем это может доставить им крупные неприятности.
Первым, кого встретила небольшая процессия, был золотоискатель, что направлялся верхом к приискам. За спиной у него болтался винчестер, а к седлу было привязано металлическое решето для промывания песка.
Увидев Боба, смело шагавшего во главе отряда, золотоискатель ошеломленно уставился на него, невольно натянув поводья.
— Здорово, дружище Пим! — насмешливо приветствовал всадника ковбой. — Хороший денек, а?
— Здравствуйте, Боб. Рад вас видеть… по правде говоря, не ожидал…
— Значит, не ожидали, дорогой Пим? Ах да! Вы ведь по-прежнему числитесь среди блюстителей…
— Чистая клевета, Боб!
— У вас прекрасная лошадь, дружище, — продолжал Кеннеди, не обращая внимания на слова золотоискателя. — Мне нужна как раз такая.
— Очень жаль, Боб, не могу вам ее подарить, — плаксиво проговорил Пим, не сводя глаз с рослых канадцев, принятых им за сообщников Боба.
— Кто говорит о подарке? — с живостью возразил ковбой. — Мне нужна лошадь. Ваша мне нравится. Сколько за нее просите?
— Сорок долларов, дорогой Боб, — ответил Пим, явно нервничая.
— Ну, это вы с испугу. Лошадь стоит гораздо дороже. Что ж, я назначу цену сам. Я не такой мошенник, как вы, блюстители…
Пим, заметно побледнев, сглотнул слюну. Какую шутку хочет сыграть с ним этот проклятый ковбой, кого он собственными руками повесил два часа назад?
- Приключения парижанина в стране львов, в стране тигров и в стране бизонов - Луи Буссенар - Прочие приключения
- Приключения парижанина в стране львов, в стране тигров и в стране бизонов - Луи Буссенар - Прочие приключения
- За десятью миллионами к рыжему опоссуму - Луи Буссенар - Прочие приключения
- Бенгальские душители - Луи Буссенар - Прочие приключения
- Пылающий остров - Луи Буссенар - Прочие приключения
- Из Парижа в Бразилию по суше - Луи Буссенар - Прочие приключения
- Теплая Птица - Василий Гавриленко - Прочие приключения
- Мертвое ущелье - Виктор Потиевский - Прочие приключения
- Бельгийский выстрел - Александр Глуховской - Прочие приключения
- Не такие, как все – иные. Тропинка нового пути - Такира - Прочие приключения / Природа и животные / Ужасы и Мистика