Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так вот, мой мальчик, — сказал он, — ваш отец еще не вернулся и, кроме того, он здорово сдал за последнее время, не так ли? Что же нам следует делать? Я рассказал полиции все, что знаю, хотя знаю я, между нами говоря, чертовски мало, и было похоже, что их это не удовлетворило. Если бы я считал это возможным, я бы даже подумал, что они усомнились в моем рассказе. Как это похоже на Эндрю, — повторил он. — Я так и вижу, как он смотрит с того света, или оттуда, где он сейчас находится, и посмеивается над тем, в какое неприятное положение мы все из-за него попали.
Маркус, шокированный подобным открытым выражением неприязни, на всякий случай кашлянул. Но дядя Вильям был не тот человек, которому можно было помешать высказать то, о чем он намеревался высказаться.
— Я не знаю, рассказали ли вы уже мистеру… хм… Кемпиону то, что я говорил вам сегодня днем у нас дома об идиотском решении Эндрю вернуться из церкви пешком. Я немного задержался, разговаривая со знакомой в галерее — это была мисс Берри, очень красивая девушка — и, когда я вышел на улицу, оказалось, что он уже отослал машину. Если бы не это обстоятельство, я настоял бы на том, чтобы вернуться домой на машине, и тогда бы никакого несчастья не случилось. Однако, я не понимаю, почему полиция считает, что все произошло именно в это время; ведь никаких улик на этот счет у нее нет. Вам уже известно о перепалке между мною и этим дураком, ведь так? Я в полиции об этом все рассказал, конечно. Удивительно! Они считают, что это небывалый случай, чтобы двое людей нашего возраста повздорили по поводу того, какой путь домой короче. Но, черт возьми, я объяснил этому болтуну в полицейской форме, что никакому мужчине не понравится, когда ему открыто возражают, какого бы возраста он ни был. Кроме того, от этой прогулки пострадали бы мои, а не его ноги. У Эндрю ведь не такой вес, как у меня. Он был довольно худосочный, этот Эндрю. Но будем относиться к покойнику с уважением.
Он замолчал, сердито глядя на молодых людей. Маркус, очевидно, не счел необходимым комментировать его слова. Что же касается Кемпиона, то он сидел с задумчивым и отстраненным видом, положив свои узкие длинные ладони на колено, а бледное лицо ничего не выражало.
Дядя Вильям заговорил, видимо, чувствуя, что пора переходить к сути дела:
— Я пришел сюда сегодня вечером по трем причинам, Маркус, — сказал он. — Во-первых, дело касается нашей девочки, которая дорога и вам и нам. Я считаю, что сейчас Клоуз не самое подходящее для нее место. Конечно, я не имею никакой власти над вами, молодыми людьми, но мне кажется, что если бы вы, мой мальчик, вмешались, мы могли бы уговорить ее на время переехать в город к ее хорошенькой американской подруге.
Маркуса, видимо, поразил намек на то, что он каким-то образом пренебрегает своими обязанностями по отношению к невесте, и дядя Вильям, воспользовавшись достигнутым преимуществом, продолжал:
— Если бы я был молодым человеком, я ни за что не позволил бы даме, которой оказал честь, предложив ей стать моей женой, оказаться каким-то образом замешанной в подобной истории. Завтра мы об этом позаботимся. Это во-первых. Вторая причина моего прихода заключается в том, что я кое-что забыл сказать в полиции, или, вернее, я начал рассказывать, но они переменили тему разговора, так уж вышло. Вопрос касается предположительного времени смерти Эндрю — мне кажется, это важно, не так ли?
Задавая этот вопрос, он повернул свое грубоватое розовое лицо к Кемпиону. Молодой человек дружелюбно улыбнулся ему в ответ.
— Разумеется, — сказал Кемпион. — Вне всякого сомнения.
— Ну, так вот, — ворчливо продолжил дядя Вильям, — они почему-то вбили себе в голову, что Эндрю умер, или, во всяком случае, был брошен в воду в десять минут второго в воскресенье. Они пришли к этому выводу потому, что его часы остановились в десять минут второго. Ну, а я им сказал, или по меньшей мере должен был сказать, если бы это их заинтересовало, что у него часы всегда показывали десять минут второго — или, может быть, какое-то другое время. Дело в том, что эти часы были сломаны и всегда показывали одно и то же время. Это были плохие часы. Я не знаю, зачем он их надел. Он не носил их годами. Я знаю об этом, потому что не раз посмеивался над ним по поводу этих часов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})— Вы уверены, что на нем были найдены именно эти часы? — вдруг спросил Маркус.
— О, да. Я узнал их в морге. Кроме того, на них ведь было написано его имя. Это были подарочные часы. Когда старый Эндрю потерял все свои деньги в одной жульнической компании двадцать лет тому назад, эта компания подарила ему эти часы и кучу хвалебных отзывов, и это все, что он получил за свои деньги. Чертовски дорогие часы, говорил я ему. Это всегда его злило. — Он улыбнулся, на минуту погрузившись в воспоминания. — Ну вот. Теперь все ясно, правда? — добавил он.
— Третья причина моего прихода гораздо более серьезна. — Он кашлянул и оглянулся по сторонам. Было видно, что он собирается сделать важное заявление. — Если вас интересует мое мнение, то мне ясно, как божий день, кто виновник его смерти, — сказал он.
Если он намеревался огорошить их своим заявлением, то в отношении Маркуса это ему, безусловно, удалось. Молодой человек выпрямился в кресле, побледнел и лицо его стало напряженным. Дядя Вильям откинулся на спинку кресла.
— Это кузен Джордж, — сказал он, явно довольный произведенным впечатлением. — Я об этом не говорил ни одной живой душе. Нехорошо, когда мужчина обвиняет своего родственника в преступлении — даже если это родство, слава Богу, отдаленное — и, кроме того, это не понравится моей матери. Она его терпеть не может. Даже не хочет, чтобы при ней упоминалось его имя. И я вполне могу ее понять. Он настоящий мерзавец. Кстати, я хотел бы просить вас не говорить ей о моих словах, если до него доберется полиция. Пусть старая дама не знает, что это я навел вас на его след. Моя мать — женщина с очень сильным характером, и даже в моем далеко не юном возрасте я не хотел бы вступать с ней какие-либо противоречия.
Маркус и Кемпион молчали в ожидании разъяснений, и он снова повторил названное имя.
— Кузен Джордж. Джордж Мейкпис Фарадей. Сын беспутного брата моего отца и постоянный источник стыда и беспокойства для нашей семьи со времени смерти моего отца, царство ему небесное.
Маркус в смущении взглянул на Кемпиона.
— Я никогда о нем не слышал, — сказал он.
— И не могли слышать. — Дядя Вильям засмеялся. — В таких старых семьях, как наша, есть свои секреты, свои, так сказать, скелеты в шкафу. Я думаю, что ваш отец о нем знает. Правда, не знаю, от кого. Моя мать никогда бы не открыла рот для упоминания его имени. Он самый настоящий шантажист и жулик.
— Вам нужно рассказать о нем поподробнее, — сказал Маркус довольно резко.
Дядя Вильям прочистил горло.
— Мне особенно нечего рассказывать, кроме самых очевидных вещей. С именем этого человека связан какой-то скандал. Какой именно, я никогда не слышал. Эндрю — тоже. Конечно, я нечасто разговаривал с Кэтрин или Джулией на эту тему, но я уверен, что у Кэтрин куриные мозги, а у Джулии слишком зловредная натура, чтобы скрывать какие-то неприятные сведения более двух минут. Матери об этом скандале известно, я думаю, но она хранит это в секрете. Я и не слышал об этом малом до тех пор, пока мне не пришлось вернуться в дом после того… гм… прискорбного случая, когда проклятый Эндрю уговорил меня вложить мои небольшие средства в его чертову компанию. — Он громко высморкался и продолжил свой рассказ: — Когда я вернулся в наш дом, оказалось, что этот тип имеет обыкновение посещать нашу семью примерно раз в полгода или даже реже. Я не знаю, что именно происходило во время этих визитов, но он обычно проводил полчаса или около того с моею матерью за закрытыми дверями, после чего удалялся, довольный, как петух, победивший в драке. Я только могу предположить, что он шантажировал мою мать, или каким-то иным образом выклянчивал у нее деньги. Что там в точности происходило, я не пытался узнать. Я не знаю, как это ему удавалось. — Ворчливый тон дяди Вильяма явно говорил о его досаде.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})- Лебединая песня. Любовь покоится в крови (сборник) - Эдмунд Криспин - Классический детектив
- Записки Видока - Эжен-Франсуа Видок - Классический детектив
- Смерть внезапна и страшна - Энн Перри - Классический детектив
- Неподходящее занятие для женщины - Филис Джеймс - Классический детектив
- Старые девы в опасности - Найо Марш - Классический детектив
- Четыре орудия убийства - Джон Карр - Классический детектив
- Архив Шерлока Холмса. Сыскная полиция (сборник) - Чарльз Диккенс - Классический детектив
- Паренек из Уайтчепела - Евгения Бергер - Классический детектив
- Одинокая смерть - Чарлз Тодд - Классический детектив
- Санаторий смерти - Эллери Квин - Классический детектив