Форма входа
Читем онлайн Избранное в двух томах. Том I - Юрий Стрехнин
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
— Ну что ж, пусть.
Лейтенанта Макарычева знаю и я. Не так давно служит, а уже вышел в передовики. В окружной газете был его портрет с лестной для оригинала подписью.
Рублев вскоре уезжает. Подозвав радиста, Левченко приказывает ему связаться с командиром роты, в которой служит Макарычев. Но вдруг, передумав, Левченко говорит мне:
— А поедемте прямо в роту. Недалеко же.
Я соглашаюсь. Проверю на месте, как ведется политработа в ходе учений.
…Машины стоят в прилепившейся к крутому склону горы рощице, по-весеннему прозрачной и светлой. Их можно заметить только тогда, когда въедешь в рощу — бронетранспортеры укрыты под деревьями. Правда, от ветвей, по-зимнему обнаженных, еще почти нет тени, поэтому на машины наброшены маскировочные сети.
Талый, посеревший снег меж деревьями испятнан четкими следами солдатских сапог, прострочен широкими узорными полосами, оставленными колесами бронетранспортеров. Во всех этих следах проступила серовато-голубая вода.
Солдаты в шинелях с подвернутыми полами и в касках, ремни которых затянуты по-боевому, с вещмешками за спиной, стоят кучками возле своих машин — сидеть ребятам, видно, надоело, батальон на исходных с утра.
Наше появление вносит некоторое оживление: любопытные лица поворачиваются к нашему только что затормозившему газику, кто-то поспешно бросает недокуренную цигарку, обрываются разговоры. К нам торопливой походкой уже идет, почти бежит, придерживая рукой планшетку и слегка путаясь в полах длинноватой шинели, командир роты, старший лейтенант Бакрадзе. Его большие, чуть навыкате глаза встревоженно расширены, рот, над которым чернеют маленькие усики, полураскрыт. Мне немножко смешно: и чего он так разволновался? Но я знаю: Бакрадзе, который совсем недавно командовал взводом в этой же роте, еще не освоился со своим новым положением и поэтому пребывает в состоянии непрерывной встревоженности. Ко всему тому Бакрадзе честолюбив.
Зная обидчивость Бакрадзе, Левченко, познакомив его с задачей, не говорит прямо, кому из офицеров роты он хотел бы поручить ее выполнение. Он спрашивает у Бакрадзе:
— Кто из командиров взводов для такого хитрого дела более подходящ?
— Любой! — не задумываясь, отвечает Бакрадзе. — У меня в роте все взводные хороши.
— Может быть, Макарычев?
— Макарычев? — В голосе Бакрадзе звучит нотка сомнения. Но он тотчас же соглашается: — Годится.
— Так позовите его, — говорит Левченко, — поставим задачу вместе.
И вот перед нами стоит вытянувшись, весь внимание, лейтенант Макарычев. Не в военной форме он, наверное, выглядел бы совсем юнцом. Пересеченная ремнем каски, чуть серебрится на весеннем солнце щека — похоже, что это пушок, но, наверное, лейтенантские щеки все-таки давно уже знакомы с бритвой. Внимательные, пытливые глаза из-под светлых бровей глядят на нас…
Да, этому самому лейтенанту в прошлом году я вручил кандидатскую карточку. Помнится, спросил его: «Почему в училище в партию не подавали?» И услышал в ответ: «Так я там себя еще ничем таким не проявил». — «А теперь?» — «А теперь видно, чего я стою». — «Но и в училище можно было увидеть». — «По отметкам? — усмехнулся он. — Главный экзамен здесь».
Пока Левченко и Бакрадзе ставят задачу Макарычеву, я, глядя на него, припоминаю, что кандидатский стаж его, кажется, уже на исходе, пора лейтенанта принимать в члены партии.
Когда Макарычев, получив задачу, поворачивается, чтобы идти к своим машинам, я спрашиваю:
— Скажите, товарищ лейтенант, еще не рассматривали вопрос о вашем приеме?
— Нет… — Макарычев вдруг почему-то краснеет.
К нам подбегает солдат-радист:
— Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу майору?
Я киваю: пожалуйста.
— Товарищ майор, вас вызывает тридцатый!
Левченко спешит вслед за солдатом к машине, на которой развернута батальонная рация. Тридцатый — позывной командира полка.
Не успеваем мы с Бакрадзе выкурить по одной, как Левченко возвращается.
— Приказано начинать в пятнадцать ноль-ноль, — говорит он слегка возбужденно.
Мы смотрим на часы. До пятнадцати — совсем немного. Наш комдив верен своему принципу: на учениях — как на войне. Он любит ставить задачу так, чтобы на подготовку оставалось как можно меньше времени.
— По машинам! — звучит команда.
Взрыкивают моторы бронетранспортеров, торопливо сбегаются к ним солдаты. Синеватый дымок бензиновой гари плывет по рощице. Мимо нас, задевая бортами тонкие, черные, еще по-зимнему обнаженные ветви деревьев, проносятся один за другим «броники», и от их быстро вращающихся колес летят в нашу сторону ошметки мокрого снега, сучки, темные, влажные, тяжелые на лету прошлогодние листья.
Люблю смотреть, как мчатся боевые машины — грозные стальные звери, дышащие горячим маслом, отработанными газами. Зверюги, каждая из которых послушна какому-нибудь пареньку, которому мама до сих пор пишет: «Помни, что ты подвержен простуде, кутай горло». Пареньку, которому столько, сколько было Александру Матросову и Зое…
Три первых бронетранспортера, прошедшие мимо нас, сразу сворачивают в сторону, туда, где полого уходящий склон покрыт мелким кустарником, идут напролом и вскоре скрываются где-то внизу. Это повел свой головной взвод лейтенант Макарычев. Остальные машины тоже проходят мимо нас, но направляются не вниз по склону, а вдоль него. Дождавшись, пока пройдет последняя, мы с Левченко садимся в его газик. Левченко окидывает взглядом рощицу: не отстал ли кто? Нет, все машины ушли. Остались только широкие следы колес на снегу, протаявшем почти до темной старой листвы, устилающей землю, да запах отработанных газов еще щекочет ноздри…
Вот и наш газик трогается. В машине кроме меня, Левченко и водителя еще два батальонных радиста с рациями. Одна из них, та, через которую поддерживается связь с командиром полка, на приеме.
Выбравшись из рощицы, долго едем низом глухой лощины, откуда видна только неширокая полоса неба, окаймленная по сторонам темными острыми вершинами елок — словно две гигантские пилы, обращенные зубьями вверх. Под замшелыми стволами еще белеет нерастаявший снег. Там сумрачно, и кажется, никогда туда не пробраться солнцу, снег так и будет лежать вечно.
Дорога, по которой мы едем, едва намечена — зимой здесь никто не ездит, но летом по ней возят молоко с пастбищ. Она мне знакома. За годы, что я служу здесь, не осталось, наверное, ни одного проселка, по которому мне не случалось проехать хотя бы раз во время учений. Где-то тут поблизости мы в прошлом году наступали и оборонялись. Только направление было другим. А в сорок четвертом здесь воевали по-настоящему. До сих пор еще на полонинах и склонах высот можно угадать следы старых окопов, оплывшие, заросшие воронки.
Прямо передо мной — крепкий, широкий затылок Левченко, чуть наклоненный вперед. Левченко — человек не только крепкого здоровья, но и твердой воли. «Я хохол упрямый», — любит говорить он о себе, как бы давая понять, что его переспорить не просто.
Обычно разговорчивый, любящий, по его выражению, «побалакать», Левченко сейчас сидит неподвижно, ни разу не обернулся ко мне, не перекинулся словом. Наверное, волнуется: удастся ли Макарычеву вовремя выйти на развилку? Ведь с момента начала учения наш условный противник — соседняя дивизия — тоже действует. Обе стороны отрабатывают одну тему — наступление, встречный бой. И выигрывает тот, кто с меньшими задержками преодолеет все препятствия и быстрее выйдет к цели: «противной» стороне поставлена та же задача — захватить мост для наступления до подхода основных сил.
Представляю, как сейчас волнуется Бакрадзе, едущий где-то впереди нас в колонне в одном из бронетранспортеров своей роты, как нетерпеливо посматривает он на часы и поминутно оборачивается к сидящему позади радисту: «Связь держите?» Бакрадзе будет чрезвычайно уязвлен, если «противник» опередит Макарычева. А главное — тогда развилку придется брать с «боем».
Неожиданно впереди открывается речка. Она играет на солнце тысячами зайчиков, которые скачут вокруг угловатых камней, торчащих из воды. Слышно, как шумит речка, недовольная, что ей приходится протискиваться меж ними. Сейчас, пожалуй, через нее не найти брода. А пройдет время — и утомленная весенним неистовством речушка эта будет течь чуть-чуть лепеча, едва покрывая водой камешки на дне.
Здесь, на выходе из лощины, проселок выведет нас на шоссе, идущее вдоль реки к мосту, к тому самому, который должен захватить Макарычев и удержать до подхода батальона.
Наша колонна останавливается. Только один бронетранспортер, головной, уходит вперед — на разведку. Вот он, мотнув прутом антенны, свернул вправо и скрылся за выступом скалы — сейчас будет на шоссе.
Возле нашего газика, не глуша мотора, останавливается бронетранспортер — командирская машина комбата.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Избранное в двух томах. Том I - Юрий Стрехнин бесплатно.
Похожие на Избранное в двух томах. Том I - Юрий Стрехнин книги
- В списках спасенных нет - Александр Пак - О войне
- Сквозь огненные штормы - Георгий Рогачевский - О войне
- Жизнь моя, иль ты приснилась мне?.. - Владимир Богомолов - О войне
- Краткая история Великой Отечественной войны. Учебное пособие - Руслан Шматков - Детская образовательная литература / Историческая проза / О войне
- Присутствие духа - Марк Бременер - О войне
- Генерал Мальцев.История Военно-Воздушных Сил Русского Освободительного Движения в годы Второй Мировой Войны (1942–1945) - Борис Плющов - О войне
- За плечами XX век - Елена Ржевская - О войне
- «Максим» не выходит на связь - Овидий Горчаков - О войне
- В бой идут одни штрафники - Сергей Михеенков - О войне
- Алтарь Отечества. Альманах. Том 4 - Альманах Российский колокол - Биографии и Мемуары / Военное / Поэзия / О войне
