Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Послушать Шварца - так мы и взаправду попали в добрый и прекрасный мир. Показывая на опрятные домики немецких крестьян, Шварц сравнивал с ними вросшие в землю, крытые соломой русские избушки, с веселой издевкой говорил о непролазных русских дорогах и, наконец, указав на бетонную ленту шоссе, гордо воскликнул:
- Это есть цивилизованная европейская страна!
И как раз в это самое время, порядочно уже пройдя по дороге и поднявшись почти на самую вершину холма, я увидел впереди уходящие вдаль столбы и похожие на скворечники вышки. Между столбами была натянута колючая проволока, а на вышках стояли солдаты, топорщились дула пулеметов. За проволокой бродили люди в полосатой одежде и плоских матерчатых шапочках. Я чуть не вскрикнул от неожиданности. Точно такие же вышки-скворечни и опутанные колючей проволокой столбы я видел в Смоленске, у Молоховских ворот.
Мы медленно приближались к концлагерю. Люди в полосатых жилетах, стоявшие по ту сторону колючей стены, что-то кричали нам.
На огромных металлических воротах было написано по-немецки: «Каждому свое», а чуть пониже: «Вход в лагерь и разговор через проволоку воспрещен под угрозой расстрела».
Мне стало не по себе. Ребята тоже притихли, втянули головы в плечи.
Федотов заметил перемену в нашем настроении.
- Эй, что носы повесили? - крикнул он весело. И, кивнув в сторону концлагеря, пояснил: - Это вас не касается. Ну-ка, запевай! И сам первый затянул:
Расцветали яблони и груши…
Концлагерь был уже не виден, мы уходили вправо от него по тропинке, ведущей через ржаное поле к лесу. Рожь под ветром вздымалась и шелестящей бесконечной волной катилась к уходящим в горы вышкам. Еще немного, и вековые ели обступили нас со всех сторон, грозно зашумели темными густыми кронами, прикрывая солнечный свет. Корни, словно змеи, протянулись поперек тропинки. И опять мы увидели среди деревьев высоченные железобетонные столбы и натянутую между ними проволочную ячеистую сетку.
Шварц, обогнав колонну, подошел к небольшой калитке и отомкнул замок. Пропустив нас в ограду, снова запер калитку.
Мы прошли еще немного по лесу и вдруг очутились на зеленой лужайке. Здесь стоял большой деревянный особняк с черепичной островерхой крышей. Уперев руки в бока и широко расставив ноги, на высоком крыльце поджидал нас повар Герман. Только был он не в белом халате, а в солдатской форме. Увидев Шварца, Герман мгновенно подтянулся, отсалютовал:
- Хайль Гитлер!
- Хайль Гитлер! - в голос ответили Шварц и Федотов.
- Вот мы и прибыли домой, - широко улыбаясь, сообщил нам Шварц. - Сейчас вы отдохнете после дороги, а вечером поиграете.
- А в прятки можно? - спросил Толя Парфенов.
- И в прятки, и в русскую лапту, во что угодно! Теперь ступайте. В этом доме вам приготовлена самая лучшая комната. О распорядке дня узнаете завтра.
Мы вбежали в огромную светлую комнату да так и замерли. Со всех сторон на нас таращили глаза дикие звери и птицы. Пестрый дятел, ястреб, сова и тетерев с красными шишками на голове, как живые, сидели на подставках вдоль строганых бревенчатых стен. В простенках стояли волк и лиса, рысь и косуля. У самых дверей, грациозно склонив голову, выставил рога олень.
- Зубы-то у волка какие! А глаза зеленые и блестят…
- Смотрите, филин! Что, разбойничек, попался?
В центре стены было прибито чучело медвежьей головы.
- Пасть-то какая громадная!
Женя протиснулся вперед и, подпрыгнув, ухватил Топтыгина за ухо. За ним потянулись другие мальчишки.
- Прекратить безобразие! - раздался грозный окрик Федотова. - Кто, Хатистов - зачинщик?
Женя растерянно оглянулся:
- Я не знал. Да чтоб провалиться мне на этом месте! Нужен он мне… - бессвязно бормотал он.
- Чучела трогать руками нельзя! - Федотов еще раз строго оглядел ребят. - А Женя Хатистов будет наказан.
Со всех сторон послышались взволнованные голоса:
- Он же не знал, что их нельзя трогать!
- Хорошо, - смягчился воспитатель. - На первый раз прощаю и надеюсь, что вы все в дальнейшем будете более дисциплинированными. А сейчас укладывайте на пол маты и ложитесь отдыхать.
Я и не заметил, как уснул, а когда проснулся - никого из ребят в комнате не оказалось. Через открытую дверь я услышал, как в коридоре кто-то из мальчишек громко считает:
- Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать.
В комнате одни чучела окружали меня. А на улице слышались легкие, торопливые шаги, тихие возгласы и приглушенный смех. Я вскочил с матраца и выбежал в коридор. Витя Корольков стоял лицом в угол возле деревянной лестницы, ведущей на чердак.
Я с обидой пробурчал:
- Почему меня не разбудили?
- Будили! - ответил Витя. - А ты так и не проснулся. Иди прячься! - И он снова стал повторять считалочку.
Я спрятался в густых кустах акаций. Мимо пробежал Витя и исчез за углом.
Я выскочил из укрытия и бросился к крыльцу:
- Чур, первый!
Вслед за мной к крыльцу подбежал Иван, и тотчас же на террасе собрались почти все мальчишки. Не было только Жени.
- Куда он мог подеваться? - растерянно бормотал Витя. Толя насмешливо улыбнулся:
- Ищи! Не сквозь землю же он провалился.
Прошло еще несколько минут, а Жени нигде не было. Мы не на шутку встревожились.
- Давайте поищем все вместе! - предложил Ваня.
Ребята разбрелись по двору. Мы с Толей обежали вокруг домика, и вдруг из-за угла прямо на нас выскочил Женя. Пилотка у него съехала набок, ботинки были в чем-то белом, словно он ходил по извести. А глаза блестели возбужденно и загадочно.
- Где ты был? - набросился на него Толя.
- Там, - показал Женя куда-то вниз. - В подвале. Там такое!…
- Да ну, не тяни! - торопил я его. - Говори скорей!
Женю так и распирало от желания поскорей рассказать про свою тайну.
- Бежим под навес, там никто не услышит, - предложил Ваня.
Но не успели мы добежать до навеса, как Герман позвал всех ужинать.
Я, почти не жуя, проглотил бутерброд с маслом, выпил кружку кофе и с нетерпением стал ждать команды. Вот все поднялись из-за столов. Стараясь не терять из виду Женю, вышли на террасу. Там, облокотившись о перила, стоял солдат в полевой немецкой форме мышиного цвета и насвистывал «Катюшу». На вид ему было лет двадцать. Высокий, стройный и голубоглазый, он равнодушно взглянул на нас и отвернулся.
- Марш во двор! - отдал команду Федотов. - Василь! Тащи баян.
Мы расселись на лужайке. Баянист, наш каптенармус Василь Бойко, лихо прошелся по клавишам:
Жил отважный капитан,Он объездил много стран…Федотов взмахнул рукой, мы дружно подхватили:Капитан, капитан, улыбнитесь…
Потом пели «Раскинулось море широко», «Петроград мы не сдадим» и «Катюшу».
Меня мучило любопытство: что там, в подвале, увидел Женя? Но когда я подошел к нему, он ответил:
- Потом…
Было уже поздно: солнце пряталось за зубчатый край леса, надвигались сумерки, и о том, чтобы лезть сегодня в подвал, нечего было и думать.
- Ну скажи, что там! - допытывался я у Хатистова, когда мы улеглись на жесткие соломенные маты.
- Т-сс, - прошипел он. - Спи. Завтра все покажу. Темное, сырое небо все ниже и ниже опускалось к земле.
Во дворе накрапывал мелкий дождик. За окном шелестела береза. Где-то совсем близко плакала сова. Я, не мигая, смотрел в серое ночное небо, иногда поднимался, подходил к окну, прислушивался к таинственным ночным звукам. И тогда мне казалось, что все эти звуки идут не из лесу, а из глубины моего сердца. Проще, конечно, погибнуть. Раз - и ваших нет! Но это на крайний случай. Когда уж совсем деваться будет некуда, решил я, засыпая.
Рано утром во дворе нас встретили Шварц, Федотов, унтер-офицер, четыре фашиста из охраны, повар Герман, братья-близнецы Василь и Николай Бойко и вчерашний голубоглазый солдат.
- Юные друзья! - торжественно произнес Шварц. - С этой минуты ваше будущее зависит не только от нас. Мы, как и раньше, обещаем вам свое покровительство. Но и вы должны быть готовы в скором времени оказать нам маленькую услугу… - Обер-лейтенант положил руку на кобуру пистолета. - Кто не хочет принять наши условия, может выйти из строя. Я думаю, одной минуты вам будет достаточно, чтобы сделать правильный выбор?
Гладко выбритое лицо по-прежнему улыбалось, а глаза, неподвижные и холодные, настороженно смотрели на нас.
В напряженной тишине застыли тридцать щуплых мальчишеских фигурок. Я почувствовал, что сейчас, именно сейчас решается что-то очень важное в нашей дальнейшей судьбе. Мы все словно приросли к земле; сбычившись, уставились на Шварца. Всем было понятно: фрицы живьем от себя не отпустят, а помирать, «за так» - кому охота? И помощи ждать неоткуда…
На размышления времени уже не оставалось. В несколько секунд требовалось дать ответ на «предложение» Шварца. С лихорадочной поспешностью я переворошил в памяти все. Наверное, надо было во что бы то ни стало держаться, не выдать себя.
- Неповторимое. Книга 4 - Валентин Варенников - О войне
- Мой лейтенант - Даниил Гранин - О войне
- Начальник боепитания - Зиновий Шехтман - О войне
- Маньчжурские стрелки - Богдан Сушинский - О войне
- Вознесение : лучшие военные романы - Александр Проханов - О войне
- Легенда советской разведки - Н. Кузнецов - Теодор Гладков - О войне
- Скаутский галстук - Олег Верещагин - О войне
- «Крестоносцы» войны - Стефан Гейм - О войне
- Записки террориста (в хорошем смысле слова) - Виталий "Африка" - О войне
- 10 фатальных ошибок Гитлера - Александер Бевин - О войне