Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Входите. — Женский голос звучал твердо, в нем угадывался лишь очень слабый намек на мелодию. Ван отворил дверь и зашел, небрежно поклонившись на ходу.
Доктор Корделия Грегори была темноволоса и белокожа, с глубокими темно-зелеными глазами. Губы и брови у нее были тонкие. Она поднялась из-за стола.
— Доктор Грегори, я Ван Альберт. Доктор Ханниган предположил, что мы будем немало работать вместе, и мне показалось, что следует представиться. Я оставил для вас несколько сообщений, но, похоже, мы никак не состыкуемся.
— Весьма вероятно, что нам предстоит работать вместе. — Ее слова прозвучали вежливо, ровно и без малейшего намека на теплоту. — Часто имеет место корреляция между экономическими и военными данными и выводами из них.
— Боюсь, у вас куда больше опыта по части таких корреляций, чем у меня.
— Этого и следовало ожидать. РКС обычно считают экономические и социальные вопросы куда менее важными, чем военные.
— А дипломатический корпус часто славится обратным, — уточнил он. — Вполне возможно, именно поэтому было бы преимуществом работать вместе. — Ван никак не мог взять в толк, почему она так откровенно враждебна к нему. Никогда прежде он не встречался с этой женщиной.
— Я уверена, что это ожидается, и готова предложить любую профессиональную помощь, какая вам понадобится, командир.
Ван не знал, что и сказать. Его блестяще отфутболивал некто, занимавший более скромную должность, но это тебе не военная служба. Если он деликатно намекнет, что так нельзя, упрек делу не поможет. Но и принимать такое отношение не мудрее.
— Без чего-то большего, чем ваша пассивная помощь, доктор, мы вряд ли оправдаем ожидания друг друга, а это не принесет преимуществ ни вам, ни мне, ни Республике.
— Вы меня поучаете, командир? — Тон Грегори стал еще холоднее.
Ван позволил себе улыбку скорбную, и настолько теплую, насколько смог.
— Я не дипломат, натасканный в наблюдении человеческой природы до такой степени, чтобы читать мотивы по еле уловимым жестам. Но даже мне ясно, что либо я лично, либо что-то, связанное со мной, вызывает у вас неприязнь. И все же, если только это не безнадежное заблуждение, мы никогда не встречались.
— Вы правы, командир. Мы не встречались. — Грегори натянуто улыбнулась. — И мне жаль признавать, что меня не устраивает, кто вы и что.
— Командир РКС?
— Не просто командир.
— Тогда что? — Ван уловил рост напряжения в ее теле и словах.
— Моя старшая сестра была на «Регнери».
— Простите.
— Более чем уверена, что вы сожалеете. Хотя бы настолько, насколько может офицер, приверженный грубой силе.
Что можно на это сказать? Миг спустя он слегка наклонил голову.
— Я также прекратил пожирать детей добрых двадцать лет назад, доктор.
Ее лицо стало еще белей, и Корделия оцепенела. Прежде чем она смогла заговорить, Ван участливо добавил:
— Я соболезную вашей утрате. Равно как соболезную и всем тем, кто потерял близких на «Регнери». Никто не мог предсказать того, что случилось. В девятьсот девяноста девяти случаях из тысячи такое отвратительное событие невозможно. Это не смягчает вашу боль или боль вашей семьи. Мне не жаль тех, кто погиб на борту «Ветачи» и, окажись я вновь в таком же положении, опять попытался бы «Ветачи» остановить. Отступники, которые командовали этим кораблем, успели убить свыше тысячи невинных на Фрейе и на Кулане. Они бы убили и больше, упусти я их тогда.
— У вас, очевидно, давно отработан ответ.
— Нет. Я думал об этом и о том, какова была цена, и у меня были кошмары, доктор. Но вы должны вспомнить, что «Ветачи» был, по сути дела, крейсером, а я располагал корветом, куда меньшим судном, со щитами, которые в два счета сокрушил бы такой большой корабль в сколько-нибудь продолжительном бою. В любом случае, ситуация была далека от оптимальной, я знал, как велик шанс для моего корвета погибнуть, но мне приходилось это принимать. Мы для этого там и были, хотя ни один из находившихся на «Эохайде» не шел на чистое самоубийство. Никто и никогда не мог бы предвидеть, что успешная атака приведет к вылету торпеды, которая ударит по «Регнери». Следственная Комиссия установила, что такое могло случиться только из-за отсутствия должного контроля над орудиями у мятежников, но даже при этом вероятность подобного исхода была исчерпывающе мала.
— Существует проблема силы и насилия, командир.
— Согласен, доктор. Это проблема. Это всегда было проблемой. И сопутствующая ей проблема такова, что порой иные решения еще хуже. Упустить «Ветачи» означало бы лишь обречь еще больше невинных на смерть, возможно, многократно больше.
— Я знаю точно, что моя сестра погибла. А вы не можете знать, что если бы вы упустили «Ветачи», жертв оказалось бы намного больше.
— Нет, не могу. — Ван удержался от замечания, что доктор также не знает противоположного. — Не с полной уверенностью. Но корабли трех независимых правительств Рукава два года искали «Ветачи». За это время мятежники ограбили корабль с переселенцами и три внешних орбитальных поста и убили свыше четырех сотен людей.
— Командир, не думаю, что вы когда-либо переубедите меня, и еще менее вероятно, что я смогу переубедить вас. Вы убедили меня в одном, и это я могу пережить.
Ван ждал.
— Вы не такое законченное чудовище, каким я вас себе представляла. Думаю, вы были не правы. Я всегда буду так думать, но ясно, что вы приняли взвешенное решение в чрезвычайных обстоятельствах и попытались сделать все, что могли. Ясно также, из каждого произнесенного вами слова, равно как и из того, как вы их произносили, что это вас никогда не покинет. И я этому рада. Такое не следует забывать.
— Нет. И я не забуду. — Еще бы, такие кошмары десять лет подряд.
— Искренне надеюсь, что это так. И надеюсь, что у вас по-прежнему нет-нет да случается кошмар. Это правда.
Ван не был вполне уверен, что на это стоит отвечать.
— Я буду работать с вами, командир. Не могу утверждать, что когда-либо буду более учтива. Я любила свою сестру.
— Но… тут ничего не поделаешь.
— У вас есть что-то на уме? — спросила она.
— Пока что не… Погодите, кое-что есть. Не могли бы вы произвести грубый анализ затрат и ресурсов на ремонт крейсера на станции в системе Скандья в течение месяца, без доступа к каким-либо местным орбитальным источникам?
— Такого, как неизвестный крейсер, атаковавший «Фергус»? Это можно.
Грегори кивнула сухо и резко. Ван ни с кем не делился, но Грегори знала.
— Вам сказал посол?
— Только мне и первому секретарю.
— Корабль не соответствует ни одному из профилей в банках данных РКС. Вот я и подумал, а не возможен ли какой-либо социальный или экономический анализ, который помог бы идентификации?
Она поджала губы.
— Лишь самый общий. Постройка и действия такого большого корабля для глубокого космоса оказались бы заметны в статистике любой из малых систем, даже в Республиканской и в Кельтирской. Но экономика более крупных правительств, имеющих Военные Силы: Ардженти, Ревенанта, Коалиции, достаточно мощна, чтобы они даже при многостороннем сотрудничестве могли построить или переоборудовать такой корабль, не обратив на себя внимания.
— А пиратство из более дальних далей — это также возможность, — предположил Ван.
— Вы так не думаете.
— Нет. У кого-то имелись причины для нападения на «Фергус». Никто не атакует вооруженное судно без самых веских причин. «Фергус» предстает перед любым детектором ЭВ как военный корабль. Я склонен сомневаться, что причиной нападения было то, что «Фергус» приняли за другой корабль.
— Я не военнослужащая, но согласна.
— У вас есть проблемы, где помогла бы моя экспертиза? — спросил Ван.
— Признаться честно, да. — Грегори подняла блок данных. — Я все изложила здесь.
Беря блок, Ван подумал: неужели всегда люди будут смотреть на его прошлое и поступки так же подозрительно. И все же… Коснувшись этого больного вопроса сегодня, он обратил холодный и открытый гнев доктора в нечто меньшее, а нечто меньшее это лучше, чем то, с чего они начали.
— Я посмотрю его. Возможно, мне опять понадобится увидеться с вами.
— Прекрасно, командир. Я никуда не отбываю на этой неделе.
Ван легко поклонился и вышел.
Глава 9
В десять минут первого во двадень Ван сидел в столовой старшего персонала посольства, за столом на четверых. Напротив него расположился Иан Ханниган. Справа устроилась Корделия Грегори, а слева Эмили Клифтон, третий секретарь посольства. Остальные три стола пустовали. Прежде чем усесться, Ханниган перенес пурпурно-белую орхидею, красовавшуюся в центре, на соседний стол.
— Лучше, когда старший персонал собирается за ланчем. — И Ханниган посмотрел на Вана.
- Глаза цвета стали - Игорь Марченко - Боевая фантастика
- Звездный прыжок - Ли Брэкетт - Боевая фантастика
- Белый крейсер - Иар Эльтеррус - Боевая фантастика
- Академия Ранмарн - Елена Звездная - Боевая фантастика
- Черная дыра - Евгения Лопес - Боевая фантастика
- Глюк.2 - Альберт Меир - Боевая фантастика
- Рождение огня - Сьюзен (Сюзанн) Коллинз - Боевая фантастика
- Рождение огня - Сьюзен (Сюзанн) Коллинз - Боевая фантастика
- Рождение огня - Сьюзен Коллинз - Боевая фантастика
- Во все Имперские. Том 5. Наследие - Альберт Беренцев - Альтернативная история / Боевая фантастика