Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут он увидел на горе статую покойного Феодекта[25] (он был фаселидом) и после обеда, подвыпив, пошел туда с веселой компанией и забросал статую венками; забавляясь, воздал он честь и благодарность человеку, с которым общался, познакомившись через Аристотеля и занятия философией.
18После этого он разбил восставших писидов и занял Фригию. Овладев городом Гордием, который считался столицей древнего царя Мидаса, он увидал знаменитую повозку с узлом из коры дикой вишни. От варваров он услышал, что тому, кто развяжет этот узел, суждено стать царем Вселенной; сами они этому верили.
Большинство рассказывает, что концы узлов были спрятаны, а волокна хитро и многократно переплетались в разных направлениях. Александр развязать не сумел и разрубил этот клубок: в нем обнаружилось множество концов. Аристобул же пишет, что Александру было очень легко развязать узел: он вынул из дышла крючок, за который цепляли яремный ремень, и таким образом снял ярмо.
После этого он присоединил Пафлагонию и Каппадокию и, услышав о смерти Мемнона (только о нем из всех военачальников Дария шла слава, что он может доставить Александру много хлопот, неприятностей и беспокойства), укрепился в своем решении двинуться в глубь Азии.
Дарий уже выступил из Суз, полагаясь на численность своего войска (у него было 600 тысяч воинов) и на один сон, который ободрил его, но который маги истолковали больше ему в угоду, чем по правдоподобию. Царю приснилось, что македонская фаланга стоит вся в пламени; Александр же прислуживает ему в той одежде, которую раньше носил сам Дарий в качестве царского гонца, а затем входит в храм Бела[26] и исчезает.
Божество, по-видимому, давало понять, что македонцы совершат блистательные, славные дела; Александр завладеет Азией, как владел ею Дарий, ставший из гонца царем, и скоро со славой уйдет из жизни.
19Он еще более осмелел, решив, что Александр задержался в Киликии по трусости. Задержка эта была вызвана болезнью, случившейся, по словам одних, от усталости, а по словам других, от того, что царь выкупался в ледяной воде Кидна. Из врачей никто не отважился оказать ему помощь, считая, что перед этой болезнью они бессильны, и боясь, в случае неудачного врачевания, обвинений со стороны македонцев.
Акарнанец Филипп тоже видел, что положение его трудное, но он надеялся на дружелюбное отношение Александра и, считая преступным избегать опасности, когда в опасности царь, решил рискнуть, не останавливаясь в лечении перед самыми крайними средствами. Он приготовил лекарство и убедил Александра стерпеть и выпить его, если он хочет поскорее выздороветь и пойти воевать.
В это время Парменион прислал из лагеря письмо, в котором настоятельно советовал остерегаться Филиппа, потому что Дарий будто бы подкупил его щедрыми подарками и обещанием выдать за него дочь, только бы он погубил Александра. Царь прочитал письмо и, не показав его никому из друзей, положил под подушку. В назначенный час вошел вместе с друзьями Филипп с чашей лекарства в руках.
Александр передал ему письмо, а сам взял лекарство охотно и безбоязненно. Разыгралось удивительное, прямо театральное зрелище: один читал, другой пил, а затем оба одновременно взглянули друг на друга, но не одинаковым взглядом. Лицо Александра, ясное и радостное, являло благосклонность и доверие к Филиппу; Филипп же, выведенный из себя клеветой, то взывал к богам, воздевая руки к небу, то припадал к кровати Александра, умоляя царя крепиться и доверять ему.
Лекарство сначала подействовало очень сильно, оно словно протолкнуло и погрузило вглубь всю силу Александра: Александр потерял голос; органы чувств почти перестали действовать, наступил обморок. Вскоре, однако, он оправился с помощью Филиппа, почувствовал прилив сил и только тогда вышел показаться македонцам: лишь вид его рассеял их уныние.
20В войске Дария был один македонец, бежавший из Македонии, по имени Аминта, хорошо знавший характер Александра. Видя, что Дарий стремится идти на Александра узкими теснинами, он уговаривал его остаться среди широко раскинувшихся равнин, чтобы именно тут бросить свое огромное войско на меньшие силы врага. Дарий ответил, что он боится, как бы неприятель еще до сражения не обратился в бегство и Александр не ускользнул бы от него.
«На этот счет, царь, будь спокоен! – сказал Аминта. – Он сам пойдет на тебя и, пожалуй, уже идет». Эти слова не убедили Дария; он направился в Киликию; Александр же в это самое время пошел на него в Сирию. Ночью они разминулись друг с другом и повернули обратно. Александра радовала эта случайность; он торопился застать Дария в теснинах, а Дарий – вернуться на прежнее место и вывести свое войско из теснин.
Он уже понял, что на беду себе зашел своей волей в места, многократно пересеченные и морскими заливами, и горами, и рекой Пинаром, протекавшей посередине. Коннице здесь негде развернуться, а неприятелю действовать при его малочисленности очень удобно. Счастливая судьба предоставила Александру это место, но победу решило скорее его командование, чем счастье.
Уступая в числе огромному варварскому войску, он не допустил окружения македонцев; перебросив левое крыло направо и оказавшись с фланга, он обратил здесь варваров в бегство, сам сражаясь в первых рядах; мечом его ранило в бедро. Харет[27] говорит, что рану нанес ему Дарий (они схватились друг с другом), но Александр в письме своем к Антипатру и его близким не называет ранившего, а только пишет, что был ранен в бедро кинжалом и что рана оказалась незначительной.
Одержав блестящую победу (убитых врагов было больше 110 тысяч), он, однако, не захватил Дария, который опередил его в своем бегстве на 4 или 5 стадиев[28]. Александр вернулся обратно, завладев только царской колесницей и луком. Он застал своих македонцев за грабежом варварского лагеря и его богатств, огромных даже при том, что персы были перед битвой налегке и большую часть обоза бросили в Дамаске, Александру оставили палатку Дария, со множеством удобств, роскошным убранством и обилием утвари.
Он тут же снял доспехи и направился в баню со словами: «Пойдем, смоем в Дариевой бане пот сражения!» – «Нет, клянусь Зевсом! – сказал один из друзей, – не в Дариевой, а в Александровой; имущество побежденных должно принадлежать победителю и называться его именем».
Когда Александр увидел кувшины, кружки, ванны, флаконы для духов, все из золота, тонкой работы (помещение благоухало, словно от ароматов и мирры), он, перейдя в палатку, поражавшую высотой и размерами, с изумительными ложами, столами и посудой, сказал, взглянув на друзей: «Вот это, по-видимому, и значит царствовать».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Александр Македонский. Царь четырех сторон света - Питер Грин - Биографии и Мемуары
- Домашняя жизнь русских царей - Иван Забелин - Биографии и Мемуары
- Штурмовая бригада СС. Тройной разгром - Леон Дегрелль - Биографии и Мемуары
- Матильда Кшесинская. Любовница царей - Геннадий Седов - Биографии и Мемуары
- Александр Македонский - Пьер Бриан - Биографии и Мемуары
- Царь Михаил Фёдорович - Людмила Морозова - Биографии и Мемуары
- Сокровенное сказание монголов. Великая Яса - Чингисхан - Биографии и Мемуары
- Династия филантропов. Мозес и Уолтер Анненберг - Александр Штейнберг - Биографии и Мемуары
- Русский царь Иосиф Сталин - Алексей Кофанов - Биографии и Мемуары
- Татьяна Самойлова - Анна Ярошевская - Биографии и Мемуары