Форма входа
Читем онлайн Марш Радецкого - Йозеф Рот
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Карл Йозеф протянул ему коробку папирос. Мозер положил папку у своих ног на мостовую, обстоятельно наполнил свою коробку, попросил спичку, обеими руками оградил от ветра маленькое голубое пламя. Его руки, красные и клейкие, чрезмерно большие по отношению к суставам, тихонько дрожали, напоминая какие-то бессмысленные инструменты. Его ногти походили на маленькие, плоские черные лопатки, которыми только что рылись в земле, в грязи, в вареве красок, в жидком никотине.
— Итак, мы больше не увидимся, — сказал он и наклонился, чтобы поднять папку. Когда он выпрямился, по его щекам текли обильные слезы. — Никогда не увидимся, — всхлипнул он.
— Мне нужно на минуту подняться к себе в номер, — сказал Карл Йозеф и вошел в здание гостиницы.
Он взбежал наверх по лестнице, высунулся из окна, боязливо наблюдая за отцом; увидел, как старый Трот-та вынул бумажник и как художник две минуты спустя уже с обновленными силами положил свою ужасающую руку на его плечо, восклицая:
— Итак, Франц, третьего, как обычно.
Карл Йозеф снова помчался вниз, ему казалось, что он должен защитить отца; профессор отсалютовал и, снова кивнув на прощанье, пошел с гордо поднятой головой, с уверенностью лунатика, прямо, как по нитке, через мостовую и еще раз кивнул им с противоположного тротуара, прежде чем исчезнуть за углом. Но через мгновенье он снова появился, крикнул: "Одну минуточку" — так громко, что эхо на пустынной улице повторило это слово, неправдоподобно решительнымр! и большими прыжками перебежал улицу и уже стоял перед гостиницей с таким видом, будто только что пришел и даже не думал прощаться всего несколько минут тому назад. И, словно впервые увидев друга своей юности и его сына, он начал жалобным голосом:
— Как печально так свидеться! Помнишь ли ты еще, как мы вместе сидели на третьей парте? В греческом ты был слаб, я всегда давал тебе списывать. Если ты действительно честен, ты сам признаешься в этом перед твоим отпрыском! Разве я не всегда давал тебе списывать? — Затем, обратившись к Карлу Йозефу: — Он был добрым малым, ваш господин отец, добрым, но Фомою неверным. И к девочкам он начал поздно ходить, мне пришлось придать ему куража, а то бы он, пожалуй, никогда не отыскал к ним дорогу. Будь честен, Тротта! Скажи, разве не я свел тебя?
Окружной начальник ухмыльнулся и промолчал. Художник Мозер, видимо, готовился произнести еще более пространную речь. Он положил папку на тротуар, снял шляпу, выставил вперед одну ногу и начал:
— Как я впервые встретился со стариком? Ты, верно, вспоминаешь, что это было во время каникул… — Внезапно он прервал свою речь и стал лихорадочно ощупывать карманы. Пот крупными каплями выступил у него на лбу. — Я их потерял, — крикнул он, задрожал и пошатнулся. — Я потерял деньги.
В этот момент из дверей гостиницы вышел портье. Приветствуя окружного начальника и лейтенанта, он ретиво взмахнул своей обшитой золотом фуражкой и сделал негодующее лицо. У него был такой вид, точно он собирался запретить художнику Мозеру шуметь здесь, задерживать и обижать постояльцев гостиницы. Старый Тротта сунул руку во внутренний карман, художник замолчал.
— Можешь ты меня выручить? — спросил отец. Лейтенант сказал:
— Я немного провожу господина профессора. До свидания, папа!
Окружной начальник приподнял котелок и вошел в гостиницу. Лейтенант дал профессору кредитный билет и последовал за отцом. Художник Мозер поднял папку и с достоинством удалился несколько покачивающейся походкой.
Поздний вечер уже спустился на улицы, и даже в холле гостиницы было темно. Окружной начальник сидел с ключом от номера в руках в кожаном кресле, как составная часть темноты, котелок и палка лежали рядом с ним. Сын остался стоять на почтительном расстоянии, как бы желая официально доложить об окончании истории с Мозером. Лампы еще не были зажжены. Из сумеречной тишины донесся голос старого Тротта:
— Мы едем завтра в два часа пятнадцать минут пополудни.
— Так точно, папа!
— Во время музыки мне пришло в голову, что тебе следовало бы навестить капельмейстера Нехваля. После посещения вахмистра Слама, само собой разумеется. Есть у тебя еще какие-нибудь дела в Вене?
— Надо послать за рейтузами и портсигаром.
— Что еще?
— Больше ничего, папа.
— Завтра утром ты нанесешь визит твоему дяде, Ты, видно, забыл об этом. Как часто ты гостил у него?
— Два раза в год, папа.
— Ну так! Передашь мой привет. Скажешь, что я прошу извинить меня. Как он выглядит теперь, этот добрый Странский?
— В последний раз, когда я видел его, очень хорошо. Окружной начальник потянулся за своей тростью и положил вытянутую руку на серебряный набалдашник, как он привык это делать, стоя на ногах, словно и сидя нуждался в особой точке опоры, как только речь заходила об этом Странском.
— Я видел его в последний раз девятнадцать лет назад. Он еще был обер-лейтенантом. И уже был влюблен в эту Коппельман. Неизлечимо! История весьма фатальная. По уши влюблен в некую Коппельман. — Фамилию он произнес громче всего остального с отчетливой цезурой между слогами. — У них, разумеется, не было денег на залог. Твоя мать едва не уговорила меня внести за него половину.
— Он подал в отставку?
— Да, он это сделал и поступил служить на северную железную дорогу. В каких он теперь чинах? Советник министерства путей сообщения, вероятно?
— Так точно, папа.
— Так! Из своего сына он, кажется, сделал аптекаря?
— Нет, папа, Александр еще учится в гимназии.
— Так. Немного прихрамывает, как я слышал?
— Одна нога у него короче другой.
— Ну да, — с удовлетворением закончил старик, словно он уже девятнадцать лет тому назад предвидел, что Александр будет прихрамывать.
Он поднялся, лампы в вестибюле вспыхнули и осветили его бледность.
— Пойду за деньгами, — сказал он и двинулся к лестнице.
— Я принесу их, папа, — предложил Карл Йозеф.
— Спасибо! — промолвил окружной начальник. — Рекомендую твоему вниманию, — сказал он, покуда они ели пломбир, — Бахусовы валы — нечто весьма модное. Возможно, что ты там встретишь Смекаля.
— Благодарю, папа. Спокойной ночи!
На следующее утро, между одиннадцатью и двенадцатью, Карл Йозеф посетил дядюшку Странского. Советник еще не приходил из бюро, его жена, урожденная Коппельман, просила передать сердечный привет господину окружному начальнику. Карл Йозеф медленно направился в гостиницу через Корсо. Потом завернул в Тухлаубен в велел прислать рейтузы в гостиницу, после чего зашел и за портсигаром. Портсигар был холодный; его холод чувствовался сквозь карман тонкой гимнастерки. Он думал о визите к вахмистру Слама и решил ни в коем случае не входить в ее комнату. "Выражаю свое искреннее соболезнование!" — скажет он еще на веранде. Невидимые жаворонки заливаются под голубым сводом. Назойливо стрекочут кузнечики. Доносится запах сена, запоздалый аромат акаций и аромат распускающихся бутонов в саду жандармского управления. Фрау Слама мертва. Кати, Катерина Луиза, согласно метрическим записям. Ока мертва.
Они поехали домой. Окружной начальник отложил в сторону свои бумаги, прислонил голову к красной подушке в углу у окна и закрыл глаза.
Карл Йозеф как бы впервые видел голову окружного начальника, откинутую назад, раздувшиеся ноздри его узкого, костлявого носа, изящную расселину на гладко выбритом, припудренном подбородке и бакенбарды, спокойно разделенные на два широких черных крыла. Они серебрились на внешних углах, возраст уже коснулся их и висков тоже. "Он тоже умрет, — подумал Карл Йозеф. — Умрет и будет зарыт в землю. Я останусь".
Они были одни в купе. Дремлющее лицо отца мирно покачивалось в красном сумраке обивки. Под черными усами бледные узкие губы казались тонкой полоской. На худой шее, между двумя блестящими углами воротничка, выпячивалось обнажившееся адамово яблоко, опущенные синеватые веки с тысячью морщинок тихо и непрерывно дрожали, широкий, цвета красного вина, галстук равномерно поднимался и опускался, и кисти скрещенных на груди рук тоже спали, скрытые подмышками. Великая тишина исходила от дремлющего отца. Успокоенная и умиротворенная, дремала его суровость, прикорнувши в тихой продольной бороздке между носом в лбом, как буря, спящая в ущелье между скал. Эта бороздка была знакома Карлу Йозефу, даже очень знакома. Лицо деда на портрете украшала та же самая бороздка, гневное убранство всех Тротта, наследие героя при Сольферино. Отец раскрыл глаза.
— Долго еще?
— Два часа, папа.
Пошел дождь. Сегодня была среда, в четверг должен был состояться визит к вахмистру Слама. Дождь шел и в четверг с утра. Через четверть часа после еды, когда они еще сидели за кофе в кабинете, Карл Йозеф сказал:
— Я иду к Слама, папа.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Марш Радецкого - Йозеф Рот бесплатно.
Похожие на Марш Радецкого - Йозеф Рот книги
- Бегство пленных, или История страданий и гибели поручика Тенгинского пехотного полка Михаила Лермонтова - Константин Большаков - Историческая проза
- Марш - Эдгар Доктороу - Историческая проза
- Марш - Эдгар Доктороу - Историческая проза
- Черные стрелы вятича - Вадим Каргалов - Историческая проза
- Белое солнце пустыни - Рустам Ибрагимбеков - Историческая проза
- Стальное сердце - Кэролайн Ли - Историческая проза / Исторические любовные романы / Прочие любовные романы / Русская классическая проза
- Фарфоровый солдат - Матиас Мальзьё - Историческая проза / О войне / Русская классическая проза
- Русь против Тохтамыша. Сожженная Москва - Виктор Поротников - Историческая проза
- Далекие берега. Навстречу судьбе - Сарду Ромэн - Историческая проза
- Краденый город - Юлия Яковлева - Историческая проза
