Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кроме того, я освоила все девять томов «Тысячи и одной ночи», «Декамерона» Боккаччо, знала почти наизусть все известные места из «Тихого Дона» Шолохова и даже пыталась по совету подружки читать «Бруски» Федора Панферова, но не смогла даже добраться до нужных мест.
Читала я в основном, как и дедушка, в его кресле, включив старинный торшер и поставив на подлокотник его стакан в серебряном подстаканнике с компотом из сухофруктов.
Бабушка с уважением и пониманием относилась к моему чтению. К дедушкиному же креслу она не подходила чисто рефлекторно, кто бы в нем ни сидел. Изредка я ловила на себе ее умильный взгляд и думала про себя: «Если б ты знала, что я читаю…»
На самом деле, как я это сегодня понимаю, важно было не то, что я читаю, а с какой целью. А читала я не с целью получить новые знания, а только для того, чтобы с жадностью впитывать в себя до последней капли всю эротику, пускать ее себе в бешено мчавшуюся по жилам кровь и со сладким удивлением прислушиваться к тому, как все большое и зрелое тело отзывается на этот божественный и желанный яд в крови. Как набухает и тяжелеет грудь и твердеют соски, как начинает сладко ломить и выворачивать суставы, как тянется и прогибается позвоночник, как становится горячим и наполненным низ живота, как непроизвольно напрягаются ягодицы и сжимаются бедра. Что есть силы. До боли…
Однажды — никогда не забуду этот день — я сидела в кресле с книгой Апулея, в который раз перечитывая сцену любовных игр Луция со служанкой Фотидой, в которой она, «часто приседая» над ним «и волнуя гибкую спину свою сладострастными движениями», досыта кормит его плодами «Венеры Раскачивающейся». Непроизвольно сжимая бедра и ягодицы, я почувствовала начало чего-то большего, чем испытывала от подобных действий до сих пор. Дома никого не было, меня ничто не сдерживало, и я, издав неожиданный, еще больше меня возбудивший стон, уже сознательно сильнее сжала свои сильные бедра, стремясь навстречу надвигающемуся блаженству. Острое, как боль, наслаждение усилилось. Я еще сильнее сжала бедра. Книга выпала из моих рук, и я, невольно подняв их, положила себе на грудь. Глаза мои сами собой закрылись. Я увидела Алексея. Это его я сжимала своими мощными бедрами. Я сдавила свою грудь, еще сильнее сжала бедра и уже не застонала, а зарычала по- звериному. И в это мгновение из самой глубины меня, точно огромным огненным шаром, исторглось острое, нестерпимо жгучее блаженство…
Наверное, на какое-то мгновение я потеряла сознание.
Очнувшись, я поняла, что совершила что-то ужасное. Словно овладела сонным Алексеем без его согласия. Мне стало невыносимо стыдно.
Тут пришла бабушка, и я, шмыгнув в нашу общую спальню, без сил повалилась на свой диван.
После этого у меня три дня сильно болели ноги. Не только бедра, но и ягодицы и икры. Много времени спустя я догадалась, что это была обычная крепотура.
Немного позже я связала свои ощущения со словом «оргазм», которое хоть и нечасто, но встречалось в специальной дедушкиной литературе.
Я тогда еще не знала, что обрела на всю жизнь универсальное средство от всех сексуальных неудач.
Алексея посадили осенью 1949 года за квартирную кражу. По делу он, как и во всем, шел первым.
Один из его дружков, Толян, позвонил мне накануне суда и сказал, что Леха не хочет, чтобы я приходила на суд. Я исполнила его желание.
В следующий раз мы увиделись с ним через четыре года, но это совсем другая история.
Таков был мой первый возлюбленный, хотя досталась я вовсе не ему. Кстати, и Сладким Ежиком я его тогда еще не называла. Может быть, много позже, совсем в другой жизни… машинально…
ВТОРОЙ (1950 г.)
1Он был не очень высок, но казался высоким. Длинные русые волосы он носил назад, и они распадались на обе стороны лба тяжелыми крыльями. Кончики усов он, когда был в хорошем настроении, подкручивал вверх, а в хорошем настроении он тогда был постоянно.
Глаза у него были светло-карие, быстрые, цепкие, чуть- чуть прищуренные. Скулы высокие, туго обтянутые смуглой кожей. Нос тонкий, с небольшой горбинкой. Когда он хохотал, то закидывал голову назад и сверкал часто посаженными крепкими зубами.
Руки у него были большие, ухватистые и горячие.
Когда он здоровался, то забирал твою ладонь в свою как- то уж очень целиком и сжимал сильно, но не больно, и при этом слегка тянул к себе, а в глазах его сквозь улыбку, как сквозь маскировочную сетку, просвечивался дерзкий и настойчивый вопрос: «Когда? Ну когда же, наконец?»
В первый раз от неожиданности я чуть не брякнула в ответ на такое нахальство: «Да никогда! С чего вы взяли?»
Но он вовремя представился и ненадолго рассеял это наваждение.
— Макаров, — сказал он с таким видом, словно говорил: «Суворов», — Федор.
И так крепко тряхнул мою руку, что у меня косточка в плечевом суставе слышно хрустнула, а у него на груди зазвенели его бесчисленные медали и ордена. Он был в парадном мундире, при капитанских погонах, поразивших меня обилием звездочек. Я тогда в этом еще плохо разбиралась…
Мы познакомились с ним у Таньки на новогодней вечеринке.
Танька — моя бессменная подруга с первого класса.
В школе девчонки нас дразнили «Патом и Паташоном», так как Танька почти вдвое меньше меня ростом и миниатюрнее. Но, несмотря на свой маленький рост, она была заводилой в классе. Когда в ее больших и круглых голубых глазах загорались бесовские огоньки и она озорно встряхивала своими рыжевато-каштановыми кудрями, устоять перед ее выдумкой и отчаянием не мог никто.
В какие только авантюры мы с ней не пускались! Но обо всем в свое время…
2Мы уже три месяца жили без мамы, потому что она уехала ко Льву Григорьевичу в Магадан. До сих пор не могу назвать его папой. Наверное, потому, что при жизни ни разу так не назвала.
Жизненных запасов у нас еще хватало, кое-какие деньга вскоре начала присылать мама, потому что она и в Магадане тут же устроилась по специальности, но бабушка все равно твердо решила пристроить меня к делу.
— Как бы жизнь твоя ни повернулась, пока у тебя есть «Зингер», тебе не о чем беспокоиться, — сказала она и задумалась. Потом, вздохнув, добавила: — А «Зингер» — машинка вечная…
И оказалась права. Я долго его не меняла на более совершенные модели. Он и сейчас украшает мой офис.
Так вот, к той вечеринке я под бабушкиным наблюдением для практики и для удовольствия сшила себе новогоднее платье, страшно модное по тем временам. У бабушки давно лежал отрез очаровательной чистошерстяной шотландки. По темно-красному фону крупная черная и тонкая зеленая клетка. Материала было в обрез, тем более что кроили мы по косой… Это была ювелирная работа. Я ею горжусь до сих пор. Хватило даже на обтяжку пуговиц.
- Жена чудовища (СИ) - Громова Ксения - Современные любовные романы
- Бывшие. Вспомнить всё... (СИ) - Рэй Далиша - Современные любовные романы
- Всегда только ты - Хлоя Лиезе - Современные любовные романы
- Сложный выбор - Слава Доронина - Современные любовные романы
- Толстушка и красавчик (СИ) - Ермолина Юлиана - Современные любовные романы
- Раздевайся, тебе понравится! - Айрин Лакс - Современные любовные романы / Эротика
- Бруно + Глория и пять золотых колец (ЛП) - Холл Элли - Современные любовные романы
- Не влюбляйся в рок-звезду (ЛП) - Хиггинсон Рейчел - Современные любовные романы
- Не бойся, тебе понравится - Агата Лель - Современные любовные романы
- Изумруд - Gvela - Современные любовные романы