Форма входа
Читем онлайн Ответы на вопросы православной молодёжи - диакон Андрей Кураев
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Как видим, все аргументы, приведенные в социальной концепции нашей Церкви, не являются православно-богословскими, но скорее общерелигиозными или даже светскими. Это означает, что само по себе клонирование не есть грех в смысле нарушения какого-либо собственно церковного правила или верования. Это — грех перед человеком, а не перед Церковью. И, выступая против клонирования, Церковь защищает не свои «традиции» или «права», а просто человеческое достоинство, свободу и уникальность всех людей, независимо от их отношения к вере Церкви.
Этим текстом я хотел бы помочь церковным людям вести дискуссии по поводу клонирования, помочь в подборе тех аргументов, которые не были бы натянуты, которые не были бы криптокатолическими, и которые были бы понятны нецерковным людям. Вновь повторю: мы против клонирования. Но против мы не потому, что мы защищаем свой катехизис, а потому, что мы просто люди, и мотивы нашего отторжения клонирования те же, что и у людей нецерковных. Какие-то аргументы окажутся у нас теми же, что и у людей неверующих. Какие-то окажутся в ходу не только у нас, но и у людей иных религиозных традиций. Но серьезных специфически христианских аргументов мне пока встречать не приходилось. Этого не надо стесняться. Напротив, это стоит подчеркнуть: ведь и так немало усилий прилагается нашими оппонентами для того, чтобы придать нам в глазах общественного мнения облик «луддитов», реакционеров, всегдашних врагов науки.
Поэтому и стоит пояснять: наша брань не против науки. Мы просто хотим, чтобы использование достижений науки было либо человечным, либо — никаким.
«Учиться смотреть на человека не только через прицел микроскопа»
Беседа о медицинской этике[79].
— Отец Андрей, многие студенты — будущие врачи — не считают серьезными те проблемы, которые затрагиваются в курсе биоэтики. А для чего, по-Вашему, следует изучать биоэтику, обращающую наше внимание на такие категории, как нравственность, совесть и т. д.? Разве это важно в профессии врача?
— Если провести опрос на тему «У кого Вы предпочли бы лечиться: у хорошего специалиста-врача, но плохого человека по своим нравственным качествам, или же у врача, являющегося весьма средненьким специалистом, но при этом честным отзывчивым человеком?», то, пожалуй, большинство людей выберет порядочного доктора, котрый своей совестьюотвечает за то, что советует и делает. Уже поэтому, как мне кажется, преподавание этики необходимо. Вообще одна из задач культуры — возвышать, воспитывать, тренировать те чувства, которые вроде бы инстинктивно заложены в человеке. Существующее от рождения чувство совести у нас такое хиленькое и, похоже, с каждым годом становится все хилее и хилее. Если совестливые чувства, нравственная интуиция почти атрофированы, то тем паче нужен некий «костыль», на который можно опереться, некая «шпаргалка», которой можно было бы воспользоваться. Я не советовал бы всегда и во всем полагаться на свою совесть. Скажем, я не завидую окружающим меня людям, в отношениях с которыми я буду полагаться только на свою совесть. Не завидую, потому что со своей совестью я всегда договорюсь, и она будет молчать, сидеть на задворках, что-то иногда выкрикивать, зализывая свои раны. Так что не надо сводить нравственную жизнь к шевлениям совести. У человека должна быть осознанная рациональная мотивация. Ведь вы же врачи, вы хотите быть разумными людьми, учеными. А для человека науки очень важно каждое свое действие проверять через разум. Поэтому надо уметь думать над вопросами этики, над вопросами религии…
— А зачем? Разве важно, к какой религиозной традиции принадлежит пациент, тем более врач? Причем здесь религия?
— Ну хотя бы при том, что врач, в отличие от ветеринара, имеет дело с людьми. У животных нет убеждений, поэтому в ветеринарном деле важны только убеждения врача и неважны «взгляды» четвероногих пациентов. Но когда речь идет об отношениях врача и людей, то здесь убеждения человека очень важны, потому что от того, с каким настроением человек приемлет то или иное лечение, предписываемое ему, во многом зависит и успешность этого лечения…
Ведь у людей разных убеждений неоднаковое отношение к различным методам врачевания. Они по разному прочерчивают границы допустимых вторжений в тело человека, а тем более в его психику. Для того, чтобы здесь не наломать дров, чтобы не превратить своего пациента из союзника во врага, умный врач должен знать, кого он лечит. Знать не только пол и возраст пациента, не только те болезни, которые он перенес в детстве, не только те или иные аллергии, которые у больного есть… Врач должен знать еще и душу этого человека, знать во что он верит, где для него проходит душевно-болевой порог. В современном мире для этого надо знать историю религий, а России прежде всего — православную традицию.
Возьмем проблему врачебной тайны. Может быть такая правда, которая кого-то сломает, а кого-то, напротив, укрепит, заставит задуматься о прожитых годах. Я не могу сказать, приветствовал бы я или нет, если бы врач сказал неверующему человеку, что у него рак и что ему осталось жить полгода. Но я бы предпочел, чтобы меня в подобной ситуации предупредили заранее. Религиозный человек не боится смерти, он боится смерти внезапной, смерти, к которой не готов…
С точки зрения христианства, да и с точки зрения просто этики, наверное, нет такой области в жизни человека, которая должна быть лишена нравственного контроля. А если уж речь идет о такой деятельности человека, которая соприкасается с другими людьми, то здесь этика неустранима. Увы, современная светская врачебная этика зиждется на все еще советских началах — что человек только кусок мяса… Но для того, чтобы не изобретать велосипед, надо осмотреться вокруг и подумать: а, может быть, есть более развитые концепции, нежели та, которой удовлетворялись врачи советской эпохи.
— Получается, что в идеале врач должен подходить к любой проблеме с позиции христианина. А если врач неверующий?
— Если врач неверующий, то, во-первых, есть надежда, что это не навсегда. Во-вторых, дело даже не в том, станет ли он христианином или нет. Для меня как преподавателя университета очевидно, что нормальному человеку интересно узнать, какие еще подходы — кроме его собственного — бывают к той проблеме, с которой он работает. Неужели совсем не интересно узнать, что можно увидеть в моей специальности с христианской точки зрения? По-моему, даже ради этого интереса стоит познакомиться с религиозным опытом.
— На заре христианства аскетов, взявших обет пустынного уединения и молчания, называл ферапевтами. Сегодня есть терапевты и множество других медицинских специальностей. Но кого избрать — ферапевта или терапевта, священника или врача?
— Наверно, еще не забыта формула Маркса: «Религия — опиум народа». Она, кстати, совсем не ругательна. Просто ее надо отделить от ее же советской эксплуатации. Ленин, как всегда, все опошлил и сказал — «Религия — дурман для народа». Но у Маркса нет ни «дурмана», ни предлога «для». Это очень важно. «Для народа» — значит, какая-то ненародная группа вырабатывает, а потом навязывает народу свой продукт. Но «опиум народа» — это скорее то, что вырабатывает сам народ.
Второе — контекст статьи Маркса, где он употребляет эти слова, очень возвышен. «Религия — это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа»[80]. В следующем абзаце Маркс говорит о религии как о цветах, украшающих цепи, сковывающие трудящееся человечество. Итак — цветы, вздох, душа, опиум… Выстраивается довольно высокий образный ряд.
Следует помнить, что выражение «религия — опиум народа» создано отнюдь не Марксом, еще раньше его употреблял один англиканский епископ. Дело в том, что в Европе 19 века опий — это не наркотик, а анестетик. Поэтому и св. Феофан Затворник мог интересоваться кокаином — и не грешить: «Меня все подбивают к допущению операции, а я упираюсь. Потому что страшная должна быть боль. Но се слышу, будто есть какие-то капли, которых если несколько пустить в глаз, то он теряет чувствительность. Вот я и встрепенулся — откуда храбрость взялась; сей час готов на операцию. Прошу скоре сказать: есть ли такие капли? Имя им: кокаин»[81].
Это звучание марксовой формулы очень точно раслышал замечательный испанский писатель Мигель де Унамуно.
У него есть рассказ с таким сюжетом: служит в селе священник, пожилой человек, очень отзывчивый, добрый, участливый. Народ считает его просто святым. И вот однажды один человек слышит от него страшное признание: «Я сам не обрел веру». Свое пребывание в Церкви он обясняет так: «Дело религии не в том, чтобы разрешать в этом мире экономические и политические тяжбы, которые Бог отдал людским распрям. Какого бы образа мыслей ни держались люди, как бы они ни поступали, главное — чтобы они утешались в том, что родились на свет, чтобы они, насколько могут, с чувством довольства и в иллюзии, что во всем этом есть какая-то цель. Не мое дело подчинять бедных богатым, либо проповедовать бедным, чтобы они подчинялись богатым. Смирение и милосердие — всем и для всех. Ведь богатому тоже нужно смириться и с богатством, и с жизнью, а бедному тоже нужно быть милосердным с богатым. Социальные вопросы? Оставь их в покое, нас они не касаются. Ну, образуется новое общество, в котором не будет ни богатых, ни бедных, в котором богатство будет распределено по справедливости и все будет принадлежать всем, — а что дальше? Тебе не кажется, что общее благоденствие лишь породит в усиленной степени отвращение к жизни? Я знаю, один из вождей социальной революции сказал, что религия — опиум для народа. Опиум, опиум… Опиум и есть. Так дадим же ему опиума»[82].
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Ответы на вопросы православной молодёжи - диакон Андрей Кураев бесплатно.
Похожие на Ответы на вопросы православной молодёжи - диакон Андрей Кураев книги
- Вопросы священнику - Сергей Шуляк - Религия
- Покаяние, Исповедь, Духовное руководство - Протоиерей Владимир Воробьев - Религия
- Азбука православной веры - Владимир Зоберн - Религия
- Точное изложение православной веры - Иоанн Дамаскин - Религия
- Пастырь и община. Сборник интервью - Иона Епископ Черепанов - Религия
- Кино: Перезагрузка богословием - Андрей Кураев - Религия
- Выражение монашеского опыта - Старец Иосиф Исихаст - Религия
- «Сталкер» — путь священника. Опыт богословского прочтения кинофильма Андрея Тарковского - Димитрий Барицкий - Религия
- Пять огласительных бесед - Священник Даниил Сысоев - Религия
- Сумма Теологии. Том VIII - Фома Аквинский - Религия
