Форма входа
Читем онлайн Внутри и вне помойного ведра. Практикум по гештальттерапии - Фредерик Саломон Перлз
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
ты обороняешься.
Неудачник А ты слишком много тратишь моего времени и времени читателя. Поэтому сиди спокойно и жди благоприятного момента. И позволь мне продолжить твое ожидание. Позволь мне быть тем, что я есть и прекрати свое хроническое ворчание.
Удачник: Хорошо, но я вернусь вновь, когда ты, по меньшей мере, будешь рассчитывать на меня и тебе понадобится управление из твоего мозга: "Компьютер, пожалуйста, поправь меня!".
Сейчас я не хочу думать,
Я хочу быть увлеченным.
Память, в которой я вижу
Пышную фигуру строительства.
Я вернусь к сексу и пище,
Чтобы обогатить твои знания.
Прямо сейчас ощущаю наплывающую
Печаль, как учитель.
Чтобы понять лучше мою оценку Райха, мы должны вернуться к аналитику, который у меня был до него, венгру по имени Харник. Я надеюсь, что смогу в какой-то мере описать состояние глупости и морального малодушия, до которого довело меня его так называемое лечение. Возможно, это был дидактический анализ для подготовки меня к статусу официально признанного аналитика. Но это уже никогда не выяснится. Все, что тогда было установлено: "Терапевт должен быть свободен от комплексов, тревоги и вины". Позже я слышал, что он умер в психиатрической больнице. Насколько помог здесь психоанализ, я не знаю.
Он верил в пассивный психоанализ. Этот противоречивый термин означал, что я ходил 18 месяцев пять раз в неделю, чтобы лежать на кушетке без всякого анализа.
В Германии во время приветствия каждый жал руку; он не жал мою руку ни при встрече, ни при расставании. За пять минут перед концом сеанса он дотягивался ногами до пола, чтобы показать, что отпущенное мне время истекает.
Самое большее, что он говорил мне — одно предложение в неделю. Одно из его утверждений было, что я обратился к нему, чтобы стать дамским угодником. Так началось лечение. Я заполнял пустоту моей жизни на кушетке амурными историями, чтобы завершить образ Казановы, который он уже составил обо мне. Чтобы быть на высоте, я должен был вовлекаться все сильнее во все большее число, главным образом, выдуманных приключений. Через год, или около того, я хотел уйти от него. Но оказался трусом, чтобы просто уйти. После неудачи с анализом у Клары Хаппель разве оставались у меня шансы когда-нибудь стать аналитиком.
В это время Лора настаивала на женитьбе. Я знал, что не принадлежу к типу способных стать мужьями. Я не сходил с ума от любви к ней, но у нас было много общих интересов, и мы часто хорошо проводили время. Когда я заговорил с Харником об этом, он ответил типичной психоаналитической уловкой: "Вам не разрешается принимать важные решения во время лечения. Если Вы женитесь, я прерву анализ". Будучи слишком трусливым, чтобы прекратить кушеточную жизнь по собственной инициативе, я переложил ответственность на него и променял психоанализ на женитьбу.
Но я не был готов отказаться от психоанализа. Всегда преследуемый навязчивой идеей о собственной глупости и беспокойстве, я был намерен разрешить проблему и в отчаянии обратился к Карен Хорни, одной из немногих людей, которым я действительно доверял. Ее мнение было таково: "Единственным аналитиком, который я думаю, сможет справиться с тобой, должен быть Вильгельм Райх". Так началось паломничество к кушетке Вильгельма Райха.
Ну, следующий год был совершенно другой историей. Райх был энергичным, живым, упорным. Он был готов обсудить любую ситуацию, особенно политическую или сексуальную, хотя, конечно, еще анализировал и играл в обычные игры, прослеживающие происхождение. Но в нем важность фактов начала блекнуть, на передний план выдвинулся интерес к отношению. Его книга "Анализ характера" была большим вкладом.
На его семинарах я встретил несколько милых людей, которые позже стали хорошими терапевтами, таких, как Хелмут Кайзер. Потом — приход к власти Гитлера.
Райх также был вынужден уехать в спешке. Он отправился в Норвегию. С этого времени, казалось, он стал крайне своеобразным. Исключая наличие его книги, переведенной одной из десяти моих южноафриканских студенток, Сильвией Берман, я потерял связь с ним до того времени, когда увидел его на психоаналитическом конгрессе в 1936 году. Он был третьим разочарованием. Он сел отдельно от нас и с трудом узнал меня. Он сидел долго, тараща глаза и размышляя.
Я вновь потерял связь с ним, до тех пор, когда десятью годами позже посетил его кратковременно в Штатах. Тогда я действительно испугался. Он был раздут, как огромная лягушка-бык, лицевая экзема стала еще интенсивнее. Голос ревел надо мной напыщенно, недоверчиво вопрошая: "Вы не слышали о моем открытии — оргоне?".
Потом я навел справки. Вот что я узнал.
Его первое открытие — мышечная броня было важным шагом вслед за Фрейдом. Оно опустило абстрактное понимание сопротивления вниз, на землю. Сопротивления теперь стали функциями всего организма. И анальное сопротивление, этот упрямый осел, вынуждено было отдать свою монополию на сопротивление.
Другим шагом вперед от жизни на кушетке был тот факт, что терапевт фактически входил в контакт с пациентом. "Тело" вступило в свои права.
Позже, когда я стал работать с несколькими пациентами, которых лечили последователи Райха, я обычно обнаруживал некоторые параноидальные симптомы, впрочем, не тяжелые и легко снимаемые. Затем я иначе взглянул на теорию брони и понял, что она сама по себе носила параноидальный характер. Она предполагала наступление извне и защиту от окружающей среды. Мышечная броня, фактически несет функцию смирительной рубашки, защиты от взрывов изнутри. Мышцы берут на себя функцию взрыва, направленного внутрь.
Мое второе наблюдение относительно теории брони заключается в том, что оно подкрепляет теорию дефекации Фрейда. "Эмоции являются помехой. Катарсис необходим для избавления организма от этих разрушителей спокойствия".
Природа не столь расточительна, чтобы создавать эмоции как помеху. Без эмоций мы являемся мертвыми, скучными, неувлеченными машинами.
Третье наблюдение таково, что все эти открытия — это экстернализированный, отрицаемый и проекционный материал, который может восприниматься и становиться частью Я. Они способствуют образованию параноидальных черт. Другими словами, материал, который проявляется в этих открытиях, еще осознается как чужеродный: все эти изменения носят локальный характер. Возможность роста и становления целостности теряется.
Однако, по сравнению с важностью этого шага по направлению к созданию целостного подхода, мои наблюдения не имеют особого значения.
Не так обстоит дело с оргоном, измышлением Райховой фантазии, которая является просто заблуждением.
Я могу понять, что произошло. Оставляя реальность, поддающуюся проверке вне сферы сопротивления, он вынужден был сделать то же самое и с главным термином Фрейда — либидо.
Сопротивление существует действительно, вне всякого сомнения,
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Внутри и вне помойного ведра. Практикум по гештальттерапии - Фредерик Саломон Перлз бесплатно.
Похожие на Внутри и вне помойного ведра. Практикум по гештальттерапии - Фредерик Саломон Перлз книги
- Гештальт-подход. Свидетель терапии - Фридрих Перлз - Психология
- Искусство психотерапевта - Джеймс Бьюдженталь - Психология
- Как включить осознанность. Техники эффективных практик и медитаций в современном мире - Рохан Ганатилейк - Психология
- Психотренинг по методу Альберта Эллиса - Альберт Эллис - Психология
- Феникс. Терапевтические паттерны Милтона Эриксона - Дэвид Гордон - Психология
- 10 шагов к совершенству - Александр Лах - Психология
- Депрессия и тело - Александр Лоуэн - Психология
- Золотые навыки психотерапии. Практическое руководство психолога-консультанта - Елена Улитова - Психология
- Психотерапия – белая ворона медицины - Александр Иванович Алтунин - Психология / Периодические издания
- Язык человеческого лица - Фриц Ланге - Психология
