Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они помогли друг другу раздеться. На теле Андреа виднелись следы беспощадных ударов, на теле Бьянки — тоже, и неведомо сколько их было в сердцах и душах. Но сейчас это было неважно. Главное — оба надеялись на исцеление.
Когда Бьянка распустила прическу и ее волосы рассыпались по плечам густыми, блестящими волнами, у Андреа перехватило дыхание. Он подхватил ее на руки и понес к кровати.
Вскоре их ничто не разделяло. Их тела изгибались, двигаясь в едином, медленном, но сильном ритме. В воздухе стоял дурманящий, головокружительный запах любви, тишину нарушали тихие стоны и сладкий шепот.
Они занимались любовью так долго, как только могли, до тех пор, пока страсть вновь не возвращалась в их тела. Для Андреа это было впервые. Бьянка тоже открыла в себе нечто неожиданное. Она легла в постель с человеком, которого полюбила, желая сделать ему приятное, а вместо этого сама изнывала от наслаждения.
— Какой ты нежный, Андреа! Мне так хорошо с тобой! — прошептала она, когда они ненадолго разъединились, и призналась: — Я не только согласна выйти за тебя замуж, я хочу от тебя ребенка. Я рада, что у нас с Винсенте не было детей. Человек, который способен издеваться над женщиной, которую взял в надежде иметь от нее потомство, рано или поздно стал бы измываться и над детьми.
Андреа порывисто обнял Бьянку. У него не было слов. Ему чудилось, будто прежний мир рухнул и на его месте выросли райские сады, родившиеся из уродливых трещин в земле, из грязи, пепла и пыли, и что он вот-вот заблудится в этих бессмертных кущах. Он находил в себе уже не крохотные бутоны влечения и симпатии, а буйно развернувшиеся, пылающие огнем цветы любви и страсти. В его душе больше звучала не робкая мольба, там струился водопад громких и радостных песен.
Годы счастья с Бьянкой! Даже за минуты, проведенные с ней, он, не задумываясь, отдал бы все что угодно.
Когда наутро Андреа сообщил, куда намерен поехать, Бьянка всерьез испугалась.
— О нет! Я обрела любовь не для того, чтобы вновь потерять!
— Именно она и придает мне уверенности в себе. Возможно, я наконец отыщу способ убедить Женевьеву уйти из приюта? Кто знает, быть может, она получит какие-то права или деньги!
— Если б тебя пригласил король, ты бы тоже поехал? — спросила Бьянка и впервые услышала смех Андреа.
— После того, что ты мне подарила минувшей ночью, я способен на все. Если б сам Господь Бог предложил мне посетить Небеса, я отыскал бы подходящую лестницу и забрался туда.
Бьянка видела в нем мечтательного ребенка и одновременно — взрослого, умного, решительного мужчину, способного отвечать за свои слова и поступки.
Андреа убедил ее остаться в гостинице. Сам же привел себя в порядок, тщательно оделся, взял паспорт Дамиана, вышел на улицу, остановил экипаж и сказал извозчику:
— В Матиньонский дворец!
Когда он очутился перед решеткой, за которой виднелось величественное здание, похожее на корабль, плывущий по зеленым волнам лужаек, его охватила не просто робость, а откровенный страх. Он долго бродил вокруг, бродил до тех пор, пока его не остановил офицер, вероятно, из числа охраны.
— Что вам здесь нужно? Кого вы ищете?
Андреа вытащил паспорт и протянул ему.
— Я прочитал объявление в газете — о том, что меня разыскивает герцог Ришелье, но я не уверен, что это правда, потому не решаюсь войти.
— Подождите здесь, — сказал охранник и ушел.
Ожидая его возвращения, Андреа всерьез подумывал о том, не сбежать ли ему, не вернуться ли обратно в гостиницу, к Бьянке, и забыть о том, что он собирался сделать.
Он никогда не совершал поступков, которыми стоило бы гордиться, по сути, вся его жизнь свелась к тому, чтобы поднимать и опускать тяжелые весла. Едва ли то, что он собирался сделать сейчас, стоило больших усилий!
— Идите за мной, — вернувшись, сказал офицер, — вас действительно ждут.
Андреа пошел за ним к светлому зданию с высокими стрельчатыми окнами, зданию, в котором обитали люди, чьи имена будут вписаны в историю.
Ему чудилось, будто он видит сон: достаточно похлопать себя по щекам, и наступит пробуждение. Ему хотелось расхохотаться, начать скакать по траве, сделать что-то нелепое, дабы разрушить наваждение и вернуть себя в действительность.
Андреа, чьи закованные в кандалы ноги десять лет ступали по дереву и булыжникам, поднялся на изящное каменное крыльцо, прошел широким коридором по толстому персидскому ковру вслед за безмолвным лакеем и вошел в услужливо распахнутую резную дверь.
Белая обивка стен комнаты, разрисованная золотыми лилиями, напоминала усыпанный солнечными бликами снег. Теплые тона мебели, воздушные занавеси придавали величественной обстановке налет непринужденности, простоты и уюта.
Андреа принял секретарь герцога, Бертран Курье, человек, чьи воспитанность, деликатность и внутренняя сила соответствовали и его должности, и обстановке дворца.
Андреа чувствовал, что вот-вот растеряет последние капли решимости. Он казался себе маленьким и жалким. Совсем недавно любой надзиратель самого низшего ранга был его начальником; в течение десятка лет ему внушали, что он — ничтожество, недочеловек. Это делали не только охранники, но и товарищи по несчастью: стоило вспомнить Гастона Мореля!
— Простите меня, — промолвил Андреа, сжимая в кулак остатки воли, — я не знаю, как себя вести. Я никогда не бывал в таких местах и не обучен этикету.
К его удивлению, собеседник доброжелательно произнес:
— Не смущайтесь. Если вы Дамиан Леруа, нам известно, как вы воспитывались.
В его тоне звучал скрытый вопрос, и Андреа протянул документы.
— Да, это я, — сказал он и понял: что бы ни случилось дальше, отступать будет некуда.
— Присаживайтесь, ваше сиятельство, — пригласил Бертран Курье, и когда Андреа осторожно опустился на стул, продолжил: — Его светлость герцог Ришелье делает все для того, чтобы вернуть старой знати господствующее положение в стране и восстановить былые привилегии. Имя вашего отца, Гийома Леруа, графа де Лотрека, находится в верхней части списка тех, кто не только пострадал от наполеоновского режима, но и храбро боролся с ним. К сожалению, большинство из его соратников все эти годы находилось в эмиграции и не могло помочь ни ему, ни его родным. Теперь государство и король получили такую возможность, чему мы искренне рады. Вот бумага, в которой прописана сумма, вручаемая вам в качестве компенсации за утерю вашего состояния и те беды, которые вам пришлось пережить.
Великолепный лист с вытисненными на нем бурбонскими лилиями, с изящной витиеватой подписью и солидной печатью небрежно лег на обитый бархатом стол.
- Янычар и Мадина - Лора Бекитт - Исторические любовные романы
- Украденное счастье - Лора Бекитт - Исторические любовные романы
- Мариадон и Македа - Герцель Давыдов - Исторические любовные романы
- Пепел на ветру - Екатерина Мурашова - Исторические любовные романы
- Скандал и грех - Тамара Леджен - Исторические любовные романы
- Ночь греха - Джулия Росс - Исторические любовные романы
- Ее единственное желание - Гэлен Фоули - Исторические любовные романы
- Закатная повесть - Stark - Исторические любовные романы / Периодические издания
- Стальное сердце - Кэролайн Ли - Историческая проза / Исторические любовные романы / Прочие любовные романы / Русская классическая проза
- Лотос Серебристый - Александра Хартманн - Историческая проза / Исторические любовные романы