Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Солнце палило вовсю. Лейтенант снял камзол, и ветер вздувал его шелковую сорочку с кружевным жабо. Фелисите находила его красивым, и красота эта в сочетании с необычайной жизненной силой несколько подавляла ее, хотя точно определить свои ощущения она бы наверняка не смогла.
По дороге им встретились два становища дровосеков, но двери хижин были закрыты, и лишь собаки приветствовали ездоков звонким лаем. Солнце уже клонилось к закату, когда они перешли реку Тамарен. Отсюда тропа разветвлялась — одна дорожка спускалась к песчаному побережью, другая вилась среди жухлых трав но склону горы. Тут лес был изрежен, и с некоторых прогалин виднелось море. Волны, накатывая, разбивались о цепь рифов, и к благоуханью перегретого леса примешивались ядреные запахи океана…
Память Фелисите навеки запечатлела подробности этой первой поездки верхом в Белый Замок. Зимы сменялись веснами, вырастали новые поселения, еле заметные тропки одна за другой превращались в дороги, которые то покрывались глубокими колеями, то утрамбовывались копытами прогоняемых по ним стад. А в воображении Фелисите дорога из Порт-Луи к Черной речке по-прежнему шла среди диких джунглей, с их никому не известными птицами и висящим в воздухе неосязаемо тонким запахом палых листьев и соли.
Вдруг лейтенант осадил свою лошадь.
— Здесь, — сказал он, — начинаются наши земли.
Придержала коня и Фелисите.
— Это похоже на сказку, — прошептала она.
Фелисите себя чувствовала странно смущенной. Все это было так далеко от ее бедного житейского опыта, так отличалось даже от самых дерзких мечтаний! Рука лейтенанта нашла ее узенькое запястье и крепко сжала. Она обратила к нему лицо. Он смотрел на нее с забавным выражением гордости, но внезапно ей показалось, что взгляд его затуманился, дыхание стало прерывистым.
Они опустили поводья и обогнули бухту. Перед тремя заброшенными печами для обжига извести лежала куча кораллов. За поворотом дорожки на высоком мысу возник дом, белый и будто немного надменный.
— Не может быть, — сказала Фелисите, повернувшись к своему спутнику.
Он протянул ей ключ и впервые обратился на «ты»:
— Иди, вступай во владение. Ключ — от гостиной, лестница справа, жилые комнаты на втором.
И последние слова, когда он ее догнал, послав свою лошадь в галоп: «Ты меня поняла?», она тоже запомнила на всю жизнь.
Кисейные занавеси большой кровати под балдахином помахивали крылами. Лейтенант, положив голову на плечо Фелисите, заговорил приглушенным голосом:
— Я знал, что ты будешь такой, серьезной и пылкой. Я это знал, как только впервые увидел тебя на набережной…
А она думала: «Я-то долго не знала, что люблю тебя, зато теперь знаю. Ты вознес меня на седьмое небо, впереди у нас целая жизнь!»
И произнесла уже вслух:
— Впереди у нас целая жизнь, лейтенант.
И поцеловала его. Он ответил длинным счастливым стоном и снова привлек к себе.
С первого этажа до них доносился шум суматохи: там втаскивали и передвигали вещи, спорили, гомонили. Спустившись вниз, они застали Неутомимого вместе со слугами Фелисите на веранде. Розелия сидела на сундуке. Вся бухта пылала, отражая багряный закат, да и сам дом, казалось, был окружен световым кольцом. За то время, что Неутомимый отвел людей в уже готовые хижины, ночной мрак постепенно захватывал побережье. Только вершины гор сверкали в лучах заходящего солнца, но через десять минут и их поглотила темень. Зато дом засиял огнями.
Они сели ужинать в просторной столовой, поставив на стол зажженные свечи. Встречаясь глазами, они улыбались друг другу, как будто им требовалось без конца убеждаться, что вот они рядом, вместе. Однако не из-за этой взаимной влюбленности вспоминала Фелисите тот первый ужин, а из-за доверия, коим был полон их разговор, доверия, не утраченного и в дальнейшем и превратившего их в настоящих товарищей.
— Все здесь великолепно и правда напоминает, как ты сказала, волшебную сказку, — объяснял лейтенант, — но сверхъестественное на том и кончается. Купив дом, я истратил все свои сбережения, теперь шкатулка пуста. Будущее целиком зависит от наших усилий и предприимчивости. Но мог ли я устоять, — ребячески улыбнувшись, добавил он, — узнав, что дом, которым я любовался со своего полуюта, продают с торгов? И вдруг я заметил, что просто грежу об этом доме, словно нарочно созданном для тебя. Видел, воочию видел, как ты стоишь у ограды балкона…
Она протянула к нему руку.
— Я постараюсь быть безупречной женой, лейтенант. Всегда ли будет мне удаваться это, кто знает, но ведь доброе намерение тоже кое-что значит, не так ли?
Она замерла, скосив на него чуть встревоженный, полуприкрытый ресницами взгляд. Он улыбнулся.
— Наверно, я много о чем тебя буду просить, — сказал он, — хотя так мечтал бы дать тебе яркую, легкую жизнь.
— Раз я с тобой, лейтенант, меня ничто не пугает, ни будущее, ни настоящее.
Он взял ее руки в свои и крепко стиснул.
— Ты счастлива?
Она без слов наклонила голову.
Свою первую ночь в Белом Замке они провели в ее комнате, но назавтра же лейтенант перебрался к себе. А удивленной и раздосадованной этим жене он просто сказал:
— Не будем врагами нашей любви, малыш.
…Уже начиная проваливаться в сон, госпожа Шамплер с удивлением подумала, что сохранила в сердце всю силу чувства, внушенного ей лейтенантом сорок пять лет назад. Ее женская жизнь кончилась, но женское предназначение, она это знала, осуществилось полностью, и все эти годы прожиты ею не зря.
«В жизни есть что-то принадлежащее каждому мигу в отдельности», — подумала старая дама, натягивая на себя одеяло и закрывая глаза.
Чьи-то поспешные шаги в саду разбудили ее еще до того, как успела
- Вечера на хуторе близ Диканьки - Николай Гоголь - Русская классическая проза
- Последний сон - Майя Анатольевна Зинченко - Периодические издания / Русская классическая проза / Разное
- Ожидание праздника - Марина Леонидовна Сушилова - Русская классическая проза
- Споткнуться, упасть, подняться - Джон Макгрегор - Русская классическая проза
- Переводчица на приисках - Дмитрий Мамин-Сибиряк - Русская классическая проза
- Под каштанами Праги - Константин Симонов - Русская классическая проза
- Девять жизней Роуз Наполитано - Донна Фрейтас - Русская классическая проза
- Падение в неизбежность - Ирина Борисовна Оганова - Русская классическая проза
- Тряпичник - Клавдия Лукашевич - Русская классическая проза
- На лоне природы - Николай Лейкин - Русская классическая проза