Так вот, с того памятного рейда, когда мы взяли командующего двадцатого пехотного корпуса, о котором, благодаря Берии, светившемуся от радости за то, что это именно его сотрудники провели такую блестящую операцию, знал уже весь Союз, прошло семь месяцев. Сейчас был конец июня сорок второго года. Полтора года как я в этом мире и в этом теле, а столько событий произошло… Ну вроде первый год я описывал, сейчас поведаю кратко, что было после того рейда.

По политическим мотивам нас сделали героями. Не было никаких фотосессий, как-никак мы были сотрудниками секретного подразделения, но вот газеты потом пару месяцев обмусоливали этот рейд, да еще подогретый новостями битвы под Москвой. В этот раз немцы не дошли до Москвы всего сто километров, когда были отброшены подкопившими силенки армейцами, тут и сибирские дивизии подоспели, но оборона немцев к этому времени была уже взломана, и полнокровные дивизии пошли в наступление. Сибиряки в этой истории отбросили немцев на триста двадцать, а где и триста пятьдесят километров и встали в оборону только из-за растянувшихся коммуникаций. Снабженцы не успевали пополнять наступающие войска всем необходимым.

Моя группа была со мной пять месяцев, и к началу лета ребята разбежались по разным подразделениям. Характеристики я всем выдал вполне приличные. Все ушли, кроме Томской, она была при мне все это время. Егоров сейчас сержант госбезопасности, по армейским меркам лейтенант, дважды орденоносец, сейчас где-то на юге со своей группой по тылам немцев бегает. Гусев и Семен теперь также сержанты нашей службы, но работают они не на фронте, а на базе у Лучинского преподавателями. Гусев готовит специалистов в двух направлениях: наблюдатель и корректировщик. Семен обучает совсем другому. Благодаря ему на базе была открыта школа антиснайперов, оружие у них ПТР с оптическими прицелами. Семен стал противоснайпером еще в декабре прошлого года, когда мы работали по тылам отходивших немецких частей, создавая на перекрестках пробки техники, из засад расстреливая моторы и водителей. Нашим потом мноого брошенной техники досталось. Так вот я тогда на одной из стоянок как бы между делом предположил, как было бы неплохо поставить на ружье оптический прицел и уничтожать вражеских снайперов за дальностью их стрельбы. Семен загорелся этой идеей, порылся в трофеях и модернизировал себе ружье. У него на счету на данный момент восемь официально подтвержденных снайперов противника. Так что Семен преподавал практику на этом направлении. Говорил он мало, но всегда по делу. Так что учил хорошо, несмотря на поврежденное горло. С Гусевым они до сих пор были друзьями-приятелями и постоянно гуляли вместе.

Загорелся этой идей не он один, Молчун и Стриж тоже стали фанатами этого спорта. Так что сейчас их имена были на слуху, и если где-то появлялся какой-то особый снайпер, с которым не справлялись армейские стрелки, командиры отправляли запросы на антиснайпера. Это сейчас их уже подготовлено около пятидесяти, и они есть на всех фронтах, а первое время работали только Молчун и Стриж.

Думаю, пора поговорить о Толике и Томской. Толик погиб в мае этого года. Хотелось бы сказать «погиб геройски», оставшись раненым прикрывать отход всей группы, но нет. Случайная пуля со стороны обстреливаемой нами пехотной колонны, и он истек кровью на руках у Томской. Внутреннее кровотечение, та ничего не успела сделать, хотя и начала операцию под обстрелом.

Мы тогда работали по тылам одного из армейских корпусов, что на Московском направлении в обороне стоял, и, заминировав дорогу, ждали транспортную колонну, но к фронту пошла пехотная колонна пополнения, ну мы и активировали подрыв «монок», отчего половину колонны как языком слизнуло, и прошлись пулеметами по остальным, потом начали отходить. Тогда Толик и словил пулю. Пока эвакуировали его, пока Виктория определяла, что с ним, время было упущено. Это был наш первый рейд после оттепели, когда только-только на ветках появились зеленые свежие листочки. Там мы его и похоронили, в лесу. Как же тогда Виктория убивалась! Было ей от чего.

Еще в ноябре Толик подошел ко мне с серьезным вопросом. Он спросил, нравится ли мне Виктория. Я честно ответил, что как женщина да, но лишь побаловаться, для серьезных отношений не мой тип. К тому же я к тому времени нашел себе девушку, она была из городской библиотеки, и у нас появились постельные отношения. Так что кризис в этом деле у меня спал, и я уже смотрел на женщин, вернее девушек, не как на будущих жертв.

Тот начал приступ крепости, и в конце декабря она пала, так что Новый год мы отмечали с двойным праздником, Толику дали разрешение расписаться с Викторией, и они тогда стали мужем и женой. Вот такие дела. Нас к тому времени сняли с моего бывшего дома и передислоцировали на базу. Там в полуподвале расположили другую службу – чую руку Ремизова. В принципе правильно, главное, мои были пристроены, и голод им не грозил.

Томская после гибели мужа была немного не в себе. Но когда очухалась, я снова стал брать ее в рейды. Скажу честно, я постоянно благодарил судьбу, что мне попался доучившийся спец, а не студент, которого выгнали, как я планировал себе найти в мединституте. Тяжелые раненые у нас были, но, кроме Толика, все дотянули до госпиталей, и все это благодаря Виктории. Орден и медаль она честно заслужила.

Теперь по тому злосчастному дню. К июню сорок второго я был уже младшим лейтенантом госбезопасности, носил по три кубаря в петлицах, четырежды орденоносец и считался Героем Советского Союза. Все награды были у родных. Нам их запрещалось носить. Работал я у Лучинского на базе, руководил кафедрой по подготовке спецов-антидиверсантов – тот его друг-особист из Брянского фронта таки продавил свою идею, и меня поставили ею руководить. В общем, учил и очень редко делал вылазки в тылы немцев. Закончилась та анархия, с которой я привык жить, и начались серые служебные будни. За эти семь месяцев шесть раз всего смог развеяться, но только с хорошо подготовленной группой, курсантов больше не было. Да и вольницу тут мою постепенно прикрыли, и служба моя потекла, как у всех. Надо ли говорить, что мне это не нравилось, а сделать я ничего не мог? Три недели назад пришла заявка от Украинского фронта на группу, разведка фронта никак не могла добыть ценного «языка», и отправили запрос к нам. Мы у армейцев были чем-то вроде палочки-выручалочки. Тогда свободная группа была только моя, так что отправили нас.

А работали мы под видом химиков, связистов и других довольно простых служб, не привлекающих внимания. В этот раз я был лейтенантом-снабженцем, и на Украинский фронт нас отправили также по заданию из наркомата, еще узнать о причинах провала летней кампании и о причинах тяжелых поражений. Мы тогда немецкого полковника-связиста притащили, усталые были, сдали его спецам из разведотдела фронта и расположились отдохнуть. Как эта сволочь Томскую заметил, не знаю, думаю, новую постельную игрушку для него нашел адъютант. Кто она, они, похоже, не знали, подумали, из нового пополнения. Иначе бы даже близко подойти побоялись. Виктория ушла ополоснуться в реке, через три часа я начал беспокоиться.

Отправившись на поиски, я обнаружил ее в кустах камыша, куда она заползла, спрятавшись у озера, рядом с которым расположился штаб фронта. Ноги были в крови, лежала, свернувшись калачиком. Растормошив, я начал ее расспрашивать, ну а та монотонным голосом и перечислила все, что тот с ней делал. Он сперва предложил добровольно стать постельной игрушкой, обещая все блага и то, что та от передовой будет далеко, а когда его послали, разъярился, и произошло насилие. Я отнес Викторию в госпиталь, передал на руки медикам и начал готовить операцию. Никому и ничего я не сообщал. Что такое правящая каста для подобных политработников, я знал прекрасно. Ничего ему не будет, максимум переведут на другой фронт, даже репутация особо не пострадает. Такие делишки прикрывать они умели. Слухи ходили о нем, но до этого момента я думал, что это именно слухи.

Я тут полтора года, но в какую страну попал, начал осознавать только уже будучи в Москве. Столкнувшись с политработниками и теми, кто прикрывался этими красными корочками. Круговая порука была налицо. Любой может быть виновным, но не партийный человек, он непогрешим. Как-то один вор сказал: «Я рецидивист, трижды сидел в тюрьме внутри тюрьмы». Что именно он сказал, я понял немного позже, осознал это как прозрение.

Я воспитан по-другому, и меня не переделаешь. Местная культура мне была чужда. Мне Союз нравился, мне нравились люди, что тут жили, но не правящая элита. На фронте мне встречались политработники, что просто упивались своей властью. Из сотни таких политработников только человек пять были нормальными, настоящими замполитами. Ну ладно, приврал, половина нормальными были. Сейчас-то начали отменять их власть в войсках, убирая двойственность, но до этого даже не описать, что они творили по незнанию, и сваливали все на командиров, оставаясь белыми и чистыми. Отвертеться им удавалось почти всегда. Вот если было серьезное расследование, то да, бывало, и их по этапу отправляли или зеленкой лоб мазали. Но очень редко. Может, мне просто часто попадалась на глаза такая несправедливость, но я еще до Нового года понял, мне с местным государством не по пути, или я его, или оно меня – другого не дано. Второе вернее. Этого бы не хотелось. Вот я и стал готовиться к побегу. Да, я собирался покинуть эту страну. Не сейчас. В конце войны, когда мы будем в Германии, инсценировал бы свою гибель и ушел бы на нейтральные территории. В ту же Швейцарию. Сейчас же бросать боевых товарищей в такое тяжелое время мне совесть не позволяла, но судьба все перевернула с ног на голову, и у меня не оставалось выбора.

1 ... 107 108 109 110 111 112 113 114 115 ... 215

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Комсомолец. Осназовец. Коммандос (сборник) - Владимир Поселягин бесплатно.

Похожие на Комсомолец. Осназовец. Коммандос (сборник) - Владимир Поселягин книги

Тайная история сталинских преступлений - Александр Орлов - Альтернативная история
Атаман из будущего. Огнем и мечом - Анатолий Спесивцев - Альтернативная история
Красноармеец - Владимир Геннадьевич Поселягин - Альтернативная история / Боевая фантастика / Попаданцы / Периодические издания
Офицер Красной Армии - Владимир Поселягин - Альтернативная история
Дитё. Посредник - Владимир Поселягин - Альтернативная история
Егерь - Владимир Поселягин - Альтернативная история
Я — истребитель - Владимир Поселягин - Альтернативная история
Самый лучший комсомолец. Том четвертый [СИ] - Павел Смолин - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания
Второй фронт - Владимир Поселягин - Альтернативная история
Кровавый Новый Свет - Владимир Поляков - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания

Оставить комментарий