Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кейт продолжала держать палец на спусковом крючке.
Лучан выставил перед собой ладони, как бы умоляя дать ему еще немного времени.
– К северу от крепости на дороге выставлены военные посты, поскольку выше замка на Арджеше строится крупная ГЭС.
– Стригои должны туда попасть, – сказала Кейт. Лучан кивнул.
– Они поедут от Бухареста и Рымнику-Вылча. Да. Но за несколько миль до замка дорога будет перекрыта. От Куртя-де-Арджеш и дальше ни один нестригой не пройдет.
– Как близко к заставам я смогу подобраться? – спросила Кейт.
Лучан пожал плечами.
– Откуда я знаю? Деревня Капацинени находится километрах в четырех-пяти, не доезжая замка.
– Если я туда попаду, то оставшиеся несколько миль могу пройти пешком.
– Scuzafi-ma, Domnul Politijt, putet: i sa-mi arataf i cum sa ajung Poienari Citadel? – тонким голосочком пропел Лучан. – Мa duc la plimbare.[6]
– Что? Что там насчет крепости?
– Ничего, – ответил Лучан. – Просто я попробовал представить, как ты будешь расспрашивать дорогу и уверять охранников, что просто прогуливаешься. – Он медленно покачал головой. – Кейт, ты не сможешь пробраться в крепость. А если и попадешь туда, то они просто используют тебя для своего поганого Причастия. Ребенка спасти невозможно.
Кейт не опускала пистолет.
– Может быть, стоит попробовать хотя бы для того, чтобы не допустить превращения его в полноценного стригоя.
Лучан хмуро посмотрел на нее.
– Ты собираешься убить ребенка перед тем, как его заставят пить кровь? Но зачем, Кейт? Церемония начнется незадолго до полуночи – стригои народ пунктуальный – и продлится часа полтора. Заряды рванут в двенадцать двадцать пять. Скорее всего, они не успеют провести Причастие до… до того как это произойдет.
Кейт понимающе кивнула.
– Выходи из машины, Лучан. Не знаю, кому или чему теперь верить, но я все равно благодарна тебе за то, что ты сделал для меня час назад. Он… они… – Рука у нее затряслась, но пистолет по-прежнему был направлен в грудь Лучана. – Если пообещаешь не преследовать меня, я просто оставлю тебя здесь. Ты отправишься в Венгрию.
Он открыл дверь и вышел. Дорога была пустынной, если не считать грохочущей цыганской кибитки. Черная лошадь с просевшей спиной могла оказаться любой масти под покрывавшим ее слоем сажи. Из-под темно-серой холстины выглядывали детские лица, испещренные грязными полосами от слез. Руки у детишек тоже были черными.
– Кейт, – печально проговорил Лучан, – зачем ты это делаешь?
– Не волнуйся. Ты же сам сказал, что если они меня поймают, то используют для своей Церемонии. Они не станут тратить время на вопросы. Как бы там ни было, я смогу выдержать все до… Во сколько? В двенадцать двадцать пять?
Лучан положил руку на дверцу.
– Но зачем?
– Не знаю. – Кейт опустила пистолет. – Я знаю лишь то, что не оставлю там Джошуа и О’Рурка. Прощай, Лучан.
Она перебралась на водительское место, захлопнула дверь, включила передачу и развернулась на пустой дороге, направляясь к перекрестку, от которого шла дорога на Сибиу. Ветровое стекло покрылось уже таким слоем резиновой сажи и пепла, что Кейт пришлось включить дворники. Они заскребли по стеклу, и звук этот походил скорее на скрежет ногтей.
Пока она разворачивалась, Лучан перебежал через улицу и поднял обе руки так, как это делали в Медиаше голосующие на дороге. Когда она подъехала к покрытому сажей знаку «Стоп», он выставил вперед большой палец.
– Спасибо, малышка, – сказал он, плюхнувшись рядом на сиденье. – Я уж думал, никогда не уеду отсюда.
Пистолет лежал у Кейт на коленях.
– Не пытайся меня остановить, Лучан. Он поднял три пальца.
– Не буду. Клянусь. Честное скаутское.
– Тогда зачем?…
Он пожал плечами и откинулся на драную спинку, подняв колени.
– Слушай, Кейт, а ты знаешь, что перед тем, как расстрелять Чаушеску, его пытались посадить на электрический стул?
Она хотела что-то сказать, но промолчала, догадавшись, что это был очередной дурацкий анекдот Лучана.
– Нет. Не знаю.
– И тем не менее это было именно так. Рубильник включали раз десять, однако электричество на Чаушеску не действовало. Уже потом, пока искали патроны, его спросили, почему электричество не сработало. И знаешь, что он ответил?
– Нет.
– Latjatok, mindig is rossz vezeto voltam. Кейт ждала.
Лучан перевел:
– «Видите ли, я всегда был плохим руководителем-проводником». Поняла? Vezeto означает «руководитель», а еще и «проводник».
Она покачала головой.
– Не надо тебе ехать со мной. Лучан поудобнее устроился на сиденье.
– А почему бы и нет. Так проще преследовать. Я всегда был паршивым vezeto.
Кейт свернула направо, на шоссе номер 14. На сером от сажи указателе просматривались черные буквы: «СИ-БИУ 43 KM. РЫМНИКУ-ВЫЛЧА 150 KM».
Как только машина выехала из Копша-Микэ, Кейт остановила дворники, но включила фары. Несмотря на ранний час, уже темнело.
Сны крови и железа
Трудно представить что-нибудь более унизительное, чем положение патриарха без власти, оказавшегося в руках собственной Семьи. События развиваются своим чередом, хотя уже очевидно, что мое последнее появление перед Семьей будет обставлено как чисто церемониальный проходной эпизод в запутанной интриге борьбы за власть Раду Фортуны.
Раду… Я вспоминаю своего брата Раду, мальчика с длинными ресницами, который стал возлюбленным не одного султана. Мальчика, который рос для того, чтобы предательством и вероломством лишить меня трона. Люди называли его Раду Прекрасным и после суровых лет моего правления радовались его обходительности.
Глупцы.
Для меня Раду всегда оставался безмозглым, бесхребетным содомитом. При Раду у султана Мехмеда не было никаких хлопот с Валахией и Трансильванией: одному Богу известно, сколько раз султан дергал за ниточки свою марионетку.
Я, Владислаус Драгвилиа, громил турок с гораздо большей решительностью, чем кто бы то ни было из христианских правителей; именно я прогнал султана, бежавшего, поджав хвост, обратно в Константинополь, именно я отвоевал свободу для моего народа. Но народ отрекся от меня.
Султан посадил свою куклу Раду в Валахии, чтобы тот переманивал моих бояр, подтачивал нерушимость их вассальских клятв. Потерпев неудачу при дневном свете на поле битвы, султан и Раду гораздо успешнее проявили себя в темных лабиринтах закулисной дипломатии. И вот, когда я ценой собственной крови даровал свободу Семи Городам, бояре этих германских оплотов выступили против меня и заключили секретный договор со змеенышем Раду.
К середине лета 1462 года мое положение стало, как выражаются нынче политики, несостоятельным. Я разгромил турок везде, где только мог их найти, но за спиной у меня мое собственное войско таяло, как кусок сахара во рту. Я собрал немногих наиболее преданных бояр, самых свирепых и умелых воинов и бежал. Я бежал в свой замок на реке Арджеш.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Террор - Дэн Симмонс - Ужасы и Мистика
- Песнь Кали - Дэн Симмонс - Ужасы и Мистика
- Дети ночи - Вампирские Архивы - Ужасы и Мистика
- Сказания о демоне Дессэре - Елена Бабинцева - Ужасы и Мистика
- Прикосновение тьмы - Скотт Вестерфельд - Ужасы и Мистика
- Кресло Дракулы - Питер Тримэйн - Ужасы и Мистика
- Призраки дождя. Большая книга ужасов (сборник) - Елена Усачева - Ужасы и Мистика
- Любовное проклятие - Анна Велес - Ужасы и Мистика
- Сестры ночи - Дженнифер Макмахон - Ужасы и Мистика
- Призрак по любви - Макс Гордон - Городская фантастика / Любовно-фантастические романы / Ужасы и Мистика