его выстрел был критично важным, каждый попадал именно по той копии Хытр, что была готова прорвать линию обороны.
Раздался тихий возглас Аметиста Аметистовича, а за ним – хриплый, рваный вдох Александра. Фима отмахнулась от духов заклинанием, вложив в него побольше силы, и обратилась ко врачу:
– Что с ним? Почему оберег не срабатывает?
– Уже сработал, – спокойно ответил Аметист Аметистович и продемонстрировал ей пару сияющих в зелёных отсветах осколков. – Они застряли в сердце и мешали твоему Каю, теперь всё нормаль будет. Твои обереги творят чудеса.
Фима тихонько взвыла от облегчения и быстро коснулась щеки Александра: к нему возвращались краски, дыхание становилось глубже. А вышитый лисёнок по-прежнему оставался невидимым, но теперь уже не из-за крови, а потому что он свою роль исполнил.
– Ему всё равно нужно какое-то время, – предостерёг Аметист Аметистович. – А нам нужно как-то заканчивать этот ад.
– Понима…
Её перебил детский голос, звучащий удивительно смело:
– Я должен уйти? Злая тётя хочет меня прогнать, да?
Судорога сдавила горло Фимы, она не могла ответить, глядя на испуганное и при этом чрезвычайно серьёзное лицо мальчишки. От необходимости объясниться её спасла Жанна: она опустилась на одно колено перед ними с Милицей и Баженом и заговорила мягко, певуче:
– К сожалению, да, малыш. Скажи мне, ты же вспомнил, что случилось?
Мальчик решительно кивнул, но вслух ничего не ответил. Он вцепился в руку матери так же крепко, как она – в него. Ведь он помнил не только последний день с семьёй, но и бесконечные годы скитаний в мире астрала. Одиночество и бессилие. Абсолютный кошмар.
– Тогда ты знаешь, что должен быть в другом месте.
– Там ужасно, я не хочу.
– Было ужасно, но я помогу тебе открыть ту самую дверь. За ней – прекрасный, дивный мир.
– Как ты её откроешь? Я не открыл.
Жанна едва уловимо коснулась его щеки и улыбнулась самой мягкой улыбкой на свете:
– Это потому что мама не смогла дать тебе ключик. А теперь – даст.
Океан резко перевёл взгляд на Милицу, та, до хруста сжимая челюсти, медленно кивнула, подтверждая слова экстрасенса. Мальчик всё же спросил:
– Правда?
Секунды молчания тянулись вечно, как остывающая резина, и Милица нашла в себе силы ответить лишь когда рядом с ними раздался взрыв, а их осыпало мелкой крошкой хрусталя.
– Да, мы позвали тебя сюда, чтобы отдать этот ключ.
На лице Океана расцвела детская искренняя радость, но она быстро погасла.
– И я опять буду там один?
Жанна хотела утешить мальчика, но ей не дал это сделать быстрый, решительный ответ Милицы:
– Нет. Мама пойдёт с тобой.
– Правда?
– Да.
С радостным визгом он вывернулся из объятий только чтобы броситься матери на шею, а Жанна с Баженом переглянулись в молчаливом согласии не разрушать этот короткий миг счастья.
– Что нужно сделать? – спросила Милица Жанну.
– Пойти со мной, – ответила та, не кривя душой и не пытаясь отговаривать. – Я смогу провести вас в Астрал и вывести потом назад, но, – замялась и закончила фразу более тихо, – только живых.
– А в Астрале?
– Он сам найдёт свой путь. Главное, чтобы здесь его не держали больше. То, что вы сделали, – она бросила взгляд на бездыханное тело рядом с ними, – принесло ему только страдания, и ничего кроме, понимаете?
Ведьма не ответила, для неё не имели значения никакие попытки пристыдить её, отчитать и направить на путь истинный. Она свой путь знала и видела его сейчас ярче, чем когда-либо раньше. Обернувшись к мужу, тихонько сказала:
– Попрощайся, милый.
– С кем из вас? – грустно спросил он.
Не было похоже, что он собирался спорить или отговаривать, и потому Милица промолчала. Бажен понял всё без слов. Он медленно поцеловал жену в сжатые губы, а сына – в лоб. Второй поцелуй затянулся, мужчина никак не мог заставить себя отстраниться, даже когда мальчик начал хихикать и пытаться вывернуться. Наконец, дрожа всем телом, Бажен Бологов качнулся назад, так и не набравшись смелости сказать «прощай».
Держа Океана на руках, Милица встала с помощью мужа. Она двигалась неловко, вяло, но боль в теле не волновала её, она знала, что это совсем скоро пройдёт. Она бросила на мужа последний взгляд и тихо, будто боясь, что их услышат, попросила:
– Похорони.
– Хорошо.
Она не стала смотреть на мёртвое тело повзрослевшего сына, оно перестало быть для неё настоящим. Единственный Океан, что должен быть в этом мире, прижимался сейчас к ней, пыхтел на ухо и обвивал руками шею. Она двинулась к столбу, в котором заключалась вся её энергия, и была готова впервые в жизни лишиться всех сил: магических, физических, эмоциональных.
За ними наблюдали сразу много пар глаз: Фима провожала их, чувствуя, что должна что-то сказать или сделать, но не знала, что именно; Жанна смотрела с состраданием и смирением, Аметист Аметистович – с горечью и неверием в реальность происходящего. Бажен Бологов едва держал глаза открытыми, их так жгло, что нестерпимо хотелось закрыть и окунуться с головой в ледяную воду. Мысль пойти вместе с ними появилась в его разуме, но быстро померкла: в отличие от жены, он был готов попробовать справиться с потерями, хотя и не испытывал никакой уверенности в том, что это возможно. Десятки хрустальных фигур замерли и бесцветно вперились в небесно-голубые глаза Океана. Духи перебирали пальцами и пружинили ногами, готовыми снова броситься в атаку в любой момент, но всё равно выжидали, несмотря на то, что Красибор и его магический зверь не стали выяснять причину заминки и пользовались ею по полной: они били, рвали, бросали на стволы деревьев, нанизывали на сосновые суки. И лишь один человек, следивший за происходившим, не был готов молчать:
– Стойте! – закричал Роман из своего укрытия. – Не смейте так уходить!
Жанна крикнула ему что-то, но тот не расслышал или даже не пытался этого сделать, его волновало совсем другое:
– Крас! Дайте попрощаться Красу!
Красибор вздрогнул, услышал своё имя. Он резко заозирался по сторонам, пытаясь понять, что произошло за время битвы: полностью сконцентрированный на битве, он совершенно не обращал внимания на то, что происходило у него за спиной. Он увидел мать с младшим братом на руках: Океан успел лишь махнуть рукой, когда Милица сделала шаг в мир мёртвых.
Глава 34
В момент, когда нога ведьмы коснулась потока энергии, Роман выкрикнул громогласное: «Стоять!». Не было похоже, что голос принадлежал ему, однако именно из его рта он выходил, именно его связки формировали звуки, которые сложились в слово-приказ. Милица слушать не стала бы, зато
