Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Почему входите без разрешения? - Митиленич, по-прежнему не оборачиваясь, смотрел на карту.
– Перестань, не порчи!.. - Это была Мара, супруга Митиленича.
– Что-нибудь случилось, дорогая?
– Случилось, прочти! - Мара, улыбнувшись, бросила папку на стол и подбоченилась в ожидании эффекта. Митиленич бросил взгляд на папку.
– Это из отдела учета. Как она попала к вам, снабженцам?
– Нина принесла, Коротилова.
– Что-нибудь для меня?
– Да! Открой.
Митиленич открыл...
Пробежав первую страницу, побледнел, обмяк, потом подпер рукой подбородок и устремил взгляд на снежные просторы за окном. Прошло довольно много времени. Митиленич взялся за папку и стал читать. В ней было три-четыре страницы...
Дочитав, он поднял глаза на Мару.
– Что ты на это скажешь, дорогой? - насмешливо осведомилась жена.
Митиленич, помолчав, задумчиво спросил:
– Зачем принесла?!
– А что, не нужно было? - Мара усмехнулась. - Ты блаженный. Нет, сумасшедший, ей-богу.
Митиленич помотал головой:
– У меня нет другой профессии, я только сыщик! Понятно?!
Жена жалостливо посмотрела на него и, усмехнувшись, провела рукой по его голове.
– Ладно, ладно, тебе лучше знать. Успокойся.
Митиленич встал, обнял жену, улыбчиво глядя ей в глаза. Потом поцеловал в щеку, вернулся к папке, достал один из документов и спрятал его.
– Я возьму себе копию. Попроси Нину дождаться моей радиограммы, до этого пусть попридержит документ, не дает ему ходу.
– Скажу.
– До радиограммы молчок, слышишь?!
Мара ушла.
Митиленич стал расхаживать по кабинету, размышляя:"Надо же! "Из-за отсутствия состава преступления!" Ни больше ни меньше, ну и времена настали!.. Раньше, бывало, приводили людей: "За что сидел, если ты хороший человек? Десять лет изволь! А теперь? Чего только не придумают - "за неимением достаточных улик"! Вот чудаки, ей-богу. Что это за следствие, если оно не может найти улики?! Будь арестованный хоть сам Господь Бог, всегда можно что-нибудь припаять... Брось, что в этом хорошего? Мара думает, что я малость того? Как-то странно она улыбалась... Потому и принесла папку, надеялась, что я откажусь от поездки. Нет, дорогая. Я слишком много сил положил, чтобы идти на попятный!.. Где это я вычитал, что существует книга жизни, роль жизни... Что там еще? Ах да! Дело жизни!.. О себе я могу сказать - операция моей жизни... "Из-за отсутствия состава преступления"? Ну и что, он ведь об этом не знает?! Никто меня не понимает; я должен победить его, иначе что получается - он сумел, а я нет? Он профессионал, а я - любитель? Победить достойного противника - ради этого стоит жить... А он?! Какой путь прошел!.. Шапки долой! Человеку все подвластно... Надо же! В одиночку..."
Зазвонил телефон. Поначалу Митиленич и ухом не повел. На второй звонок он слегка повернул голову, спокойно выждал и только потом, словно выполняя неприятную обязанность, неохотно снял трубку...
Митиленич продолжал размышлять в самолете: "В моем отношении к Каргаретели с самого начала была какая-то двойственность. Я не признавался себе в этом. С одной стороны, я совершенно сознательно ставил себе цель найти и взять его. С другой - меня точил червь, я не хотел такого конца, надеялся в глубине души, что он не выдержит стольких испытаний, помрет в дороге, и тогда мне не придется брать его. Со временем во мне что-то изменилось, я понял, что не хочу его смерти... После того случая я убедился, что он справится с трудностями и уйдет. Как ему удалось?! Охотник сообщил нам, что в его хижине лежит мужчина без сознания, незнакомец, явно беглый заключенный, которого мы ищем. Интересно, что с ним такое приключилось? Наверное, схватил воспаление легких. Когда мы нагрянули в хижину, его и след простыл: ни внутри, ни поблизости. Идем по пятам, а все никак не накроем - следы заметает! Представляю, как он намучился, пока добрался до хижины. Скорее всего, уходил он тоже больным - так быстро не выздоровел бы. Ну и здоровье, перенести на ногах воспаление!.. Такие люди не должны умирать!.. Кто знает, сколько раз ему приходилось перемогаться в пути. Я уважать его стал... Любить... Нет, при чем тут любовь... Недаром Мара говорит: "Хоть бы ты обо мне столько думал, сколько думаешь об этом подонке Каргаретели!" Впрочем, ясно ведь, я как бы вместе с ним переживаю его трудности. Чем это объяснить? Голова только им и забита, я видел проявление его воли и мужества... Вполне возможно, что я не объективен в оценке этого человека, в конце концов, я вылепил его личность сам, сделал его своим фетишем, придаю слишком большое значение своей грядущей победе дьявол честолюбия попутал... Интересно, какой он сейчас? В такие годы обычно мучают предвестья возраста, даже если живешь в роскоши. Могу себе представить, что пришлось ему вынести!.. Помню, каким он был, когда его привели. В формуляре значилось: "Беглец, склонен к бегству". Я спустился в подразделение, вызвал его. Он был в возрасте, но походка, повадки были моложавыми. Я подумал: "Этот больше не сбежит". Ан нет! Сбежал! Из Заполярья!..
Гора был доволен. Все устроилось как нельзя лучше. Несмотря на то что ему приходилось идти только ночами, к дачному домику Хабибулы, точнее, к пригородным участкам сосновчан он вышел в назначенный срок. Гора выждал, пока рассвело, выбрал место для наблюдения, замаскировался и до наступления темноты осматривался.
"Прекрасное укрытие! Жителей в Сосновке тьма, вон сколько участков целых пятьдесят, даже больше.
Теперь надо встать спиной к востоку и отсчитать третий домик направо. Отлично. Ну-ка, посмотрим в бинокль... То, что нужно! Какими здоровенными буквами написал: Хабибула. Впрочем, так он и сказал: Только приду, напишу!" Пообещал и выполнил. Стало быть, ждет. Хабибула - ты человек слова! Давно ждет?.. Почти пять месяцев... Сколько раз так бывало, люди освобождаются и даже писем своих корешей не доставляют по адресу... Доставляют? Как же! Рвут тут же, за порогом. Это понятно, когда выходишь из ада, хочется разрушить все мостки, связывающие с прошлым, чтобы навсегда вытравить из памяти, но... все зависит от человека. Это и называется совестью, чувством долга... Жизнь - проявитель, человек - опущенная в него пленка...
Так оно! Значит, Хабибула ждет нас. Он обещал наезжать каждое воскресенье. Вот только как он ведет отсчет? Может, ему надоест зря ездить, скажем, решит, что я мертв. Допустим, он был вчера, тогда еще неделю ждать? Главное, чтоб он еду оставил, как договорились... Ладно, уважаемый. Вот и ночь спустилась. Кажется, ничего подозрительного. После полудня пришаркал один старик, что-то захватил с собой в мешке. Только и всего. Больше ни души не было. Теперь главное - лежит ли ключ в условленном месте?.. Скажем, лежит. Это еще не значит, что Хабибула ждет тебя, не все же ключи в кармане носят!.. Ждет, Хабибула умеет держать слово!.. От твоего самомнения спятить можно. Ты все твердишь, что такого везунчика, как ты, нет больше на земле. Если это так, то не только ключи окажутся на месте, но и Хабибула объявится сегодня: здрасьте, мол, как поживаете?.. Не удивлюсь. Когда я говорю, что мне везет, я имею на это право. Разве пример бедняжки Арфеник не явное тому доказательство? Погоди, как это было? После первого побега я пристроился на работу в издательство техническим редактором, занимался типографским делом. Бог свидетель, я и копейки не брал левой - беглец обычно чурается подобных дел. Поймают на рубле, раскроется побег - и привет! Да там и красть было нечего, все работали честно, но в какой стране мы жили? Типографским рабочим на хлеб не хватало. Что им было делать? Словом, не дашь сверху, толком ничего не сделают. А откуда деньги возьмешь? Как откуда? Выписывали человеку со стороны зарплату за якобы сделанную работу. Это называлось "платить мертвым душам", но они были не то чтобы совсем мертвые, большую часть выписанных денег они уносили совсем как живые, попробовал бы кто слово им сказать. Остальное было твоим, то есть ты должен был раздать их типографским рабочим. Вот как обстояли дела... У нас была "мертвая душа", звали ее Арфеник. Она работала в типографии, но в другой, не в нашей. Это была старая женщина, добрая и кроткая.
Нагрянула ревизия. Копали, копали две недели. Ничего не обнаружили, доложили начальству: нет, мол, нарушений. Тогда на эту ревизию наслали еще одну. Настал их черед копать. Ничего! Ревизоры обозлились дальше некуда. Собрались уходить. Они бы и ушли, но то ли догадались, то ли шепнул им кто - трое отправились к Арфеник!
Связь с ней поддерживал я, стало быть, и перед законом держать ответ должен был я. Арфеник в простоте душевной могла выложить все как есть. Каково?! У меня испортилось настроение, что правда - правда. Я даже подумал, может, рвануть отсюда, пока не поздно, все равно это место мне не по душе.
Сижу я печальный, томлюсь в ожидании.
Вернулись ревизоры - мрачные, носы повесили.
– Ну что? - осведомился старший ревизор.
- Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
- Праздник похорон - Михаил Чулаки - Современная проза
- Беспокойный отпрыск кардинала Гусмана - Луи де Берньер - Современная проза
- Старик и ангел - Александр Кабаков - Современная проза
- Кипарисы в сезон листопада - Шмуэль-Йосеф Агнон - Современная проза
- Коржик, или Интимная жизнь без начальства - Евгений Некрасов - Современная проза
- Дом на набережной - Юрий Трифонов - Современная проза
- Солнце и кошка - Юрий Герт - Современная проза
- Две строчки времени - Леонид Ржевский - Современная проза
- «Подвиг» 1968 № 01 - журнал - Современная проза