разобьются, их уже невозможно исцелить». Боль до сих пор жила в его груди под шерстью рубашки, под кожей и костьми.
Ему вдруг захотелось уйти прочь и оставить Мелизу наедине с ее воспоминаниями. Но он не мог сдвинуться с места, словно ноги приросли к площадке.
Причина была очевидна даже ему самому.
В Мелизе сохранялась маленькая частичка Кортаэля – такая, какую Дому никогда раньше не доводилось видеть. Когда капитан говорила, казалось, Кортаэль оживает перед его глазами, пусть всего на мгновение.
– Ему было семнадцать, когда мы познакомились.
Дом помнил, каким Кортаэль был в том возрасте. Долговязый юноша с длинными руками и ногами. Он все еще привыкал к своему взрослеющему телу. Темно-красные волосы доставали ему до плеч, а проницательный взгляд черных глаз был неизменно направлен на далекий горизонт. Он был трудолюбивым и талантливым. Совершенным, как хорошо наточенный клинок. Уже тогда он обладал всеми задатками будущего короля.
– Кортаэль был тогда совсем мальчишкой, но все равно отличался от других мужчин. – Мелиза нахмурилась и взмахнула рукой. – Он выглядел более серьезным и взрослым. А еще никогда не мог усидеть на одном месте. Его как будто что-то преследовало.
– Таковы отличительные черты его рода, – пробормотал Дом. Он был согласен с описанием Мелизы. Когда Кортаэля отправляли ложиться спать, он неизменно хотел еще разочек взглянуть на звезды. Его душа всегда стремилась к чему-то неизведанному.
– Я думала, что смогу уберечь Корэйн от такой судьбы. – Слова застревали в горле Мелизы. – Думала, что могу заставить ее пустить корни. Но что я могу знать о подобных вещах?
Капитан махнула рукой, словно подтверждая собственную неудачу. Ее одежда пропахла солью, а кожа была обожжена солнечными лучами. Она покачивалась из стороны в сторону так же, как ее корабль покачивался на приливных волнах.
Дома охватило странное желание обнять эту женщину, но он решил этого не делать. Он готов был поспорить, что Мелиза ан-Амарат не потерпит нежностей. Особенно от него.
– Она никогда не сможет пустить корни, Мелиза, – медленно сказал он, обращаясь не только к ней, но и к самому себе. – Но, возможно, у нас получится подарить ей крылья.
На глаза Мелизы навернулись слезы, блестевшие в лучах заходящего солнца. Как и на вилле, она схватила его за предплечье, но в этот раз ее прикосновение было ласковым, а рука – легкой, как перышко.
– Защити ее вместо меня, – выдохнула она. – И вместо Кортаэля.
– Защищу.
«Даже если это будет последнее, что я сделаю. Я защищу ее каждой клеточкой своего тела».
– Я тоже его любила, хоть и по-своему. – Мелиза безвольно опустила руку, изо всех сил стараясь держать эмоции под контролем. Она явно не желала проливать слезы. – Прежде чем я отпустила его.
Глаза Дома тоже обожгло. Порт становился все более размытым, пока даже Сораса не превратилась в неясное пятно.
– Я все еще учусь это делать, – произнес он.
– Воспоминания остаются с нами навсегда, – серьезным тоном проговорила Мелиза, надевая на себя властный образ с такой же легкостью, с какой могла накинуть на плечи плащ. – Но все остальное – якорь, который тянет нас на дно. Прежде всего я говорю о скорби. Помни, Домакриан, даже ты можешь утонуть.
Хотя слова Мелизы поразили Дома до глубины души, его губы все же растянулись в горькой улыбке.
– Странное напутствие перед морским путешествием.
К удивлению Дома, Мелиза улыбнулась ему в ответ и покачала головой. Сейчас, когда солнце освещало ее волосы, а на лице играла улыбка, Дом понимал, что Кортаэль увидел в ней много лет тому назад.
– Ты необычнее, чем я ожидала, – усмехнулась она.
Дом вопросительно изогнул бровь:
– Чего же вы ожидали?
Мелиза задумалась и облизала губы.
– Думала, что ты холодный, – наконец ответила она, окинув его взглядом с головы до ног. – Что твое тело – не живая плоть, а каменное изваяние. Что ты не похож на смертных. Что ты такой, каким пытался быть Кортаэль.
Дом подставил лицо дующему с моря соленому ветру и посмотрел на доки – на маленький корабль, на котором им предстояло плыть в Калидон. По палубе носилась знакомая фигура, проверяя такелаж. Но это был вовсе не моряк. Просто Сорасе Сарн никогда не сиделось на месте.
Дом тяжело вздохнул.
– Когда-то я таким и был.
Мелиза проследила за его взглядом, и на ее губах мелькнула тень улыбки.
– Любовь на такое способна.
У Дома перехватило дыхание, и он сжал челюсти так крепко, как только мог. Он не смог бы вымолвить ни слова, даже если бы захотел.
Мелиза взмахнула рукой.
– Я говорю о своей дочери и дружеской любви, которую ты к ней испытываешь. – Она лукаво улыбнулась. – Разумеется.
– Разумеется, – выдавил Дом, оторвав глаза от корабля. Все его тело горело: то ли от негодования, то ли от стыда.
Мелиза с довольным видом скрестила руки на груди и принялась осматривать суда в гавани, как генерал оглядывает свои войска. Среди них стояла и «Бурерожденная» – великолепный корабль с пурпурными парусами, гроза всех морей и океанов. Она прищурилась, внимательно глядя на свою галеру.
– Интересно, сколько лошадей вместится на корабль, – задумчиво произнесла она.
Дом снова пожалел, что боги Древних не слышат его в этом мире. Если бы он мог достучаться до них, то попросил бы оберегать Мелизу и послать ей попутные ветра.
– Надеюсь, я доживу до того дня, когда вы ответите на этот вопрос, – ответил он, прежде чем отправиться к причалу и подняться на борт очередного треклятого корабля.
Глава 30
Пытка надеждой
– Сораса —
Голова раскалывалась от боли. Казалось, кто-то бил ее по черепу топором в такт ударам сердца. Сораса зашипела, пытаясь справиться с болью и начать думать. Несмотря на стеснение в груди, инстинкты амхара заставляли ее дышать. Это возымело эффект, и она начала понемногу приходить в себя. Открыв глаза, Сораса отчаянно заморгала – яркий белый свет едва не ослепил ее. Она снова застонала и попыталась пошевелить пальцами ног. К ее облегчению, они послушались. А еще захлюпали, поскольку сапоги были до краев заполнены водой. Сораса сжала руки в кулаки и почувствовала, как между ее пальцами струится что-то мягкое и прохладное. «Песок», – сразу поняла она. Что бы ни случилось в жизни Сорасы Сарн, она бы ни с чем не перепутала ощущение песка на коже.
Постепенно мир вокруг обретал резкость и становился менее ярким. Сораса осторожно перевернулась с живота на спину и уставилась в ослепительно-голубое небо. Почувствовала привкус соли и запах океана. Не нужно было обладать невероятными интеллектуальными способностями, чтобы сложить
