Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они пошли по тоннелю, и Феликс опять превратился в человека, даже не сбавляя шаг. Ройбен понял, что тоже может сделать это. Почувствовал, как ноги сжимаются, а голени укорачиваются с каждым шагом.
В полумраке они оделись, и Феликс обнял Ройбена, взъерошив ему волосы пальцами, а потом похлопав по спине.
— Младший брат, — сказал он.
Это были первые его слова с того момента, как они отправились сюда.
Они поднялись наверх, в тепло дома, и отправились в свои комнаты.
Лаура стояла у окна спальни, глядя на рассветное небо цвета голубой стали.
38
Снова в столовой.
В камине развели большой огонь; он гудел, уходя под массивную каминную полку; по всему столу горели, коптя, свечи среди подносов с жареной бараниной, благоухающей чесноком и розмарином, заливным из утки, вареной брокколи, цукини, картошкой в мундире, артишоками в масле, жареным луком, нарезанными бананами и дынями, свежеиспеченным хлебом.
Красное вино в бокалах на тонких ножках, салат в больших деревянных чашках, сладко пахнущий мятный студень, чей запах был не хуже запаха сочного мяса, горячие рулеты, намазанные маслом.
Они ходили на кухню и обратно, принося на стол еду к пиршеству, а Стюарт раскладывал по столу салфетки и столовое серебро, с удивлением глядя на размер и причудливую резьбу, покрывающую ножи и вилки. Феликс поставил на стол чашки с рисовым пудингом с миндалем и корицей. Тибо принес поднос с ярко-оранжевым ямсом.
Маргон сел во главе стола, его длинные густые каштановые волосы спадали по плечам, а бордовая рубашка была расстегнута у воротника. Он сидел спиной к восточным окнам, за которыми среди дубов бродили репортеры, пара человек.
Небо было закрыто белесыми облаками, но было светло, и свет озарял переплетенные серые ветви дубов.
Наконец все уселись, и Маргон призвал совершить благодарствие за пищу.
— Маргон Безбожник благодарит богов, — прошептал Феликс Ройбену, подмигивая. Он снова сидел напротив него. Сидевшая рядом с Ройбеном Лаура улыбнулась, но Феликс прикрыл глаза, и все остальные сделали то же самое.
— Скажи же желаемое силе, правящей Вселенной. Да призовем мы ее к жизни, и да будет она любить нас так, как любим ее мы, — произнес Маргон.
Тишина, легкий шорох дождя по стеклу, дождя, омывающего мир, делающего его чище, питающего его. Треск поленьев в камине, отблески пламени на потемневших кирпичах, тихая музыка, доносящаяся издали, с кухни. Снова Эрик Лесли Сати, «Гимнопедия № 1».
О, лишь человечество было способно сочинить эту музыку, подумал Ройбен, и ему сжало горло, человечество, живущее на крошечном камешке, вращающемся в крошечной Солнечной системе, затерявшейся в крохотной галактике, кружащейся в безбрежном космосе. Может, Творец всего этого слышит эту музыку, словно молитву ему. Люби нас, люби нас, как мы любим тебя.
Стюарт, сидящий между Феликсом и Тибо, в белой футболке и джинсах, заплакал. Ссутулился, прикрыв лицо огромными руками, его широкие плечи вздымались и опускались тихо, а потом он замер, закрыв глаза, и, сморщив губы, разрыдался, как маленький ребенок.
Его вьющиеся светлые волосы были зачесаны назад, открывая широкоскулое лицо с широким носом, покрытое веснушками. Как это часто бывало, он выглядел маленьким мальчиком, слишком сильно выросшим.
Лаура прикусила губу, глядя на него и сдерживая слезы. Ройбен сжал ее руку.
Печаль охватила его, смешанная с радостью. Этот дом, наполненный жизнью, жизнью, в которой было место всему, что случилось с ним, всему, что пугало его и едва не победило его, — вся эта жизнь стала выражением его мечтаний, за пределами слов.
Окончив свою безмолвную молитву, Маргон поднял взгляд, обводя им сидящих за столом.
И началось пиршество. Передавали друг другу подносы, подливали вина, мазали маслом горячие ломти хлеба, от салата, ложившегося в тарелки, расходился запах чеснока, большие ломти мяса шлепались на старинные фарфоровые тарелки, расписанные цветами.
— Так что же я могу предложить вам? — спросил Маргон, будто они не прерывали разговора и не занимались тысячей необходимых, но совершенно несущественных дел. — Что могу я дать вам, чтобы помочь в том путешествии, которое вы начали?
Он отпил хороший глоток газированной воды из стакана, стоявшего рядом с пустым бокалом для вина, которого он не пил.
Положил себе изрядную порцию горячих брокколи и цукини, артишоков, оторвал большой ломоть от мягкого ароматного каравая.
— Вот основное, что вам необходимо знать. Превращение необратимо. Если Хризма овладела тобой, ты становишься Морфенкиндом, Изменяющимся, как мы это теперь называем, и измениться обратно уже невозможно.
Стюарт перестал плакать так же быстро, как и начал. Откусывал такие куски баранины, что Ройбен опасался, как бы он не подавился, глядя блестящими голубыми глазами на Маргона. Тот продолжал.
Маргон говорил добродушно, почти что простецки, точно так же, как и вчерашним вечером. Он обладал мягкой силой убеждения, его лицо светло-золотистого цвета было очень выразительно и подвижно. Черные глаза, обрамленные густыми черными ресницами, придавали его лицу оттенок трагичности, делая его выразительнее произносимых им слов.
— Никогда за все мое существование я не знал того, кто захотел бы обратить вспять это превращение, — продолжил Маргон, жестикулируя рукой с зажатой в ней серебряной вилкой. — Но были такие, которые ринулись навстречу погибели, обретя его, обезумели от жажды к охоте, отрицая другие стороны жизни, до тех пор, пока не были уничтожены оружием охотившихся на них. Но вам не следует беспокоиться об этом. Вы не из тех, все вы…
Говоря это, он поглядел на Лауру.
…не из таких глупцов и транжир, тратящих дары судьбы.
Стюарт уже хотел что-то спросить, но Маргон жестом призвал его к молчанию.
— Позволь же мне продолжить. Хризма практически всегда передается случайно. И может быть передана только от одного из нас, находящегося в волчьем обличье. Однако мой разум, ограниченный разум, смертный разум наполнен памятью о мрачном легионе тех, кому я отказывал, и отныне я не намерен сдерживать себя. Если кто-то заслуживает этого и просит, я даю ему Хризму. Требую взамен лишь искреннего и осознанного желания. Но вы, Ройбен и Стюарт, не должны искать способов сделать это. Предлагать Хризму. Слишком велика ответственность. Вы должны оставить подобный судьбоносный выбор мне, Феликсу, Тибо или Фрэнку и Сергею, тем, кто скоро к нам присоединится.
Ройбен кивнул. Сейчас не время спрашивать его о Лауре, но надо ли вообще это делать? Не было ни малейшего намека на то, что Лаура еще не стала одной из них, а это для Ройбена означало одно. Хотя, не зная этого, он мучился. Мучился незнанием.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Пандора - Энн Райс - Ужасы и Мистика
- Вампир. Английская готика. XIX век - Джордж Байрон - Ужасы и Мистика
- Талтос - Энн Райс - Ужасы и Мистика
- Черная камея - Энн Райс - Ужасы и Мистика
- Вампир Лестат - Энн Райс - Ужасы и Мистика
- Твои карие глаза - Валерий Цвет - Короткие любовные романы / Любовно-фантастические романы / Ужасы и Мистика
- Дар ведьмы - Кирстен Миллер - Детектив / Триллер / Ужасы и Мистика
- Сумерки - Стефани Майер - Ужасы и Мистика
- Дом над прудом - Брайан Ламли - Ужасы и Мистика
- Принцесса Земли - Майк Резник - Ужасы и Мистика