Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тигр-то какой… у, тигрюга! Ишь, закрутился, как мышь в ночном горшке!..
– Льва приручил сам Эпиан. Говорят, он подарил такого льва Поппее Сабине и лев разглаживал ей морщинки языком… Чего хохочешь? Лев даже обедал вместе с нею за одним столом!
– Указальщик мест сгоняет меня и орет: «Эти места для сенаторов… для сенаторов!.. Так тебя разэтак!..» Тогда я сажусь на крайнее место – три четверти зада у меня висит, то есть я как бы стою… Но четвертью задницы сижу – сижу на сенаторских местах!..
Старик слушал все эти крики и хохот толпы. Отвращение и грусть были на его лице.
– С дороги! Прочь! – гремел где-то рядом голос трибуна. Потом глухо ударили палки по человеческой плоти. Вопли избиваемых людей… И уже побежали рабы, и понеслись в римской ночи носилки. Туда, туда – где нависла над вечным городом громада нового цирка.
Сквозь орущую, гогочущую вокруг цирка толпу, сквозь когорты гвардейцев носилки со стариком проследовали внутрь цирка. Трибун помог старику сойти с носилок. Прямой, величественный и гордый, старик неторопливо вышел на арену…
В свете факелов, горящих на пустой арене, ждал его Аполлон с бичом.
Увидев старика, Аполлон бросился ему на грудь, обнял его. Это были какие-то яростные объятия. Он будто душил старика – и лихорадочно приговаривал, почти кричал:
– Сенека! Учитель! Сенека!..
– Нерон… Великий цезарь… – пытаясь вырваться из этих жестоких объятий, бормотал старик.
Но Нерон сжимал его еще яростнее:
– Ну что ты… это для других я цезарь. А для тебя всего лишь твой послушный ученик Нерон.
Наконец Нерон выпустил Сенеку из объятий, будто оттолкнул. Потом с удивлением посмотрел на него. И, бесцеремонно приподняв край тоги, обнаружил тунику и шерстяной нагрудник
– Такая теплая ночь. А ты так укутался, учитель?
– Старость, Цезарь. Охладела кровь. И вечерами я надеваю две туники, обмотки на бедра. И все равно…
Но Сенека не закончил. Из тьмы на арену вышел могучий немолодой мужчина в тоге римского сенатора. За сенатором с серебряной лоханью в руках следовало некое прекрасное существо: грива спутанных волос, огромные глаза и нежное, тщедушное тело мальчика. Этакий Амур.
– Рад тебя видеть, сенатор Антоний Флав, – обратился Сенека к гиганту-сенатору.
Но сенатор смотрел на Сенеку невидящими глазами. Нерон с каким-то любопытством следил за сценой.
Возникла неловкая тишина, и Сенека неторопливо, величественно продолжал:
– Позволь мне приветствовать тебя, друг мой Антоний Флав, старинным приветом, которым наши деды начинали свои наивные добрые письма: «Если ты здоров – это хорошо, а я – здоров…»
И тогда Нерон поднял бич – и сенатор отчетливо заржал. Ужас – на лице Сенеки. Но только на мгновение… И вновь лицо его стало бесстрастным и спокойным.
– Ах, как повеяло нашей величавой римской древностью! – как-то светски заговорил Нерон. – Как они умели ухватить главное: «Если ты здоров – это хорошо». Именно – здоров, – Нерон усмехнулся, – то есть живой. Но одного не пойму, учитель. Почему ты все время обращаешься к сенатору Антонию Флаву? Еде ты увидел здесь мудрого сенатора?
Сенека молчал.
– Может, ты видишь сенатора? – обратился Нерон к Амуру. Амур, молча улыбаясь, удивленно пожал плечами и протянул серебряную лохань сенатору. Сенатор начал торопливо, неумело поедать овес из лохани.
– Ты ошибся, учитель, – продолжал благодушно болтать Нерон. – Антоний Флав – видный мужчина, его трудно не заметить. Да и что здесь делать твоему другу и солнцу мудрости – сенатору Антонию Флаву? Сейчас ночь, и он преспокойно храпит в своей постели. А здесь только я – твой ученик Нерон… – И, улыбаясь, он кивнул на Амура: – Да вот еще – прелестная девушка. И вот, – Нерон нежно улыбнулся и указал бичом на сенатора, – старый мерин.
И Нерон ударил бичом – сенатор торопливо заржал.
– Какой ужас, Цезарь, – воскликнул Амур, – ему на круп сел овод!
Нерон поднял бич, и сенатор показал, как он отгоняет хвостом овода.
– Отогнал, но очень неумело.
Нерон ударил сенатора бичом, и тот, будто винясь, опять покорно заржал.
– Как я рад тебя видеть, – продолжал как ни в чем не бывало светски беседовать Нерон. – А как она рада тебя видеть…
И тотчас перед Сенекой дьяволенком запрыгал Амур.
– Ты, конечно, узнаешь это прелестное лицо? – добро улыбался Нерон.
– Конечно, я узнал его, Цезарь, – ответил Сенека. – Это твой раб – мальчик Спор. За время моего отсутствия в Риме он подрос – и оттого пороки на его лице стали откровеннее.
– Да что ж ты такое несешь, Сенека! – всплеснул руками Нерон. – Где ты увидел мальчика Спора?! Подойди сюда, крошка.
Амур с ужимками подошел вплотную к Сенеке.
– Неужто так ослабело твое зрение, – продолжал сокрушаться Нерон. – Да это же прелестная девушка! Вот – крохотная грудь… Вот – юные крепкие бедра… Ну?.. Ты видишь девушку? Я спрашиваю!
Сенека молчал.
Нерон поднял бич – и тотчас заржал сенатор. Нерон темно усмехнулся:
– В последний раз, Сенека… Перед тобою старый конь и юная девица… Гляди внимательнее. Ты их видишь?
Глаза Нерона неподвижно смотрели на Сенеку. Но Сенека молчал по-прежнему. И тут Нерон добродушнейше расхохотался и обнял Сенеку.
– А все потому, что ты давно не бывал в столице. Заперся, понимаешь, в своих усадьбах. У, брюзгливый провинциал!.. Ну и в результате ты не в курсе последних римских событий. Но я все прощаю своему учителю. Объясняю. Помнишь, ты рассказывал мне в детстве… у горящего камелька… про превращения… про все эти метаморфозы, которые так любили устраивать великие боги. Ну, к примеру, для великого Юпитера превратить какую-нибудь нимфу в козу, в кипарис – что мне плюнуть! И знаешь, я задумался. Все-таки я Великий цезарь, земной бог… А почему бы мне не заняться тем же, следуя богам небесным? К примеру, у меня умерла жена Октавия. А хочется жену. Спрашивается: где взять?
– В женщинах так легко ошибиться, – вздохнул Амур.
– Именно, – подтвердил Нерон. – И тогда я… совершаю метаморфозу. Я превращаю хорошо тебе знакомого мальчика Спора в девицу! Грандиозно, да? Как я это сделал? Я собрал наш великий законодательный орган – нашу гордость и славу – римский сенат. И сенат единогласно постановил… – Он вопросительно посмотрел на Амура.
– Считать меня девушкой, – восторженно закончил Амур.
– На днях я женюсь на нем, – скромно сказал Нерон, – то есть прости… на ней! Гениально? Да здравствует сенат! Речь! – завопил Нерон.
И он ударил бичом. И сенатор величаво выступил вперед. Стараясь не встречаться глазами с Сенекой, он патетически начал:
– Можно сжечь Рим, можно разрушить его дома. И все-таки Рим устоит! Ибо не камнями домов славен наш город! А свободой и законами, олицетворенными в нашем древнем сенате. Жив римский народ – пока жив сенат!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});- Наполеон. Исповедь императора - Эдвард Радзинский - Биографии и Мемуары
- Княжна Тараканова - Эдвард Радзинский - Биографии и Мемуары
- Иосиф Сталин. Гибель богов - Эдвард Радзинский - Биографии и Мемуары
- Лисячьи сны. Часть 1 - Елена Коротаева - Биографии и Мемуары
- Наполеон. Жизнь и смерть - Эдвард Радзинский - Биографии и Мемуары
- Белые призраки Арктики - Валентин Аккуратов - Биографии и Мемуары
- Иосиф Сталин. Последняя загадка - Эдвард Радзинский - Биографии и Мемуары
- История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 3 - Джованни Казанова - Биографии и Мемуары
- Напиши обо мне песню. Ту, что с красивой лирикой - Алена Никифорова - Биографии и Мемуары / Прочие приключения / Путешествия и география
- Кроваво-красный снег. Записки пулеметчика Вермахта - Ганс Киншерманн - Биографии и Мемуары