«О, Рауль! Мой любимый! Найди меня! Вытащи из этого ужасного замка! Спаси от этого страшного человека! Он околдовал меня… Вот в чем дело! Этот аромат… Это он, его запах свел меня с ума! Но больше я не поддамся! Не подпущу его к себе… Ни за что!»
…Но уже через несколько часов Доминик стучалась в комнату господина Оннета.
Дело было в том, что после обеда пленница решила прогуляться по замку своего похитителя, а, вернее, произвести рекогносцировку своей тюрьмы и окружающей местности. Как господин Оннет и заверял девушку, весь замок был в ее распоряжении. Слуги низко кланялись Доминик, все двери распахивались настежь, стоило ей только приказать. Она начала осмотр, конечно, с верхних открытых площадок и башен. Ведь бегство было возможно, скорее всего, только отсюда. Замок был прекрасно укреплен, как и предупреждал ее господин Оннет. Четыре угловые сторожевые башни, и на каждой из них — по два караульных. Высокие стены с узкими бойницами.
Дом подошла к одной из них, чтобы взглянуть вниз и измерить расстояние до земли. Но земли за стеной не было. Там, в глубоком рву, окруженном высокими гладкими стенами, плескалась вода. Дом просчитывала возможности побега. Даже если достать или сплести веревку такой длины и спуститься в ров… Нужна еще одна веревка, чтобы перебросить ее из рва на внешнюю стену. А караульные? Они, наверняка, заметят беглянку! Нет, не годится!
Девушка обошла весь замок по периметру по смотровой площадке, кидая тоскливые взгляды на юго-восток. Париж был совсем рядом! Рукой подать!
Спускаясь, наконец, вниз по крутой винтовой лесенке, она неожиданно споткнулась и чуть не полетела вниз. И вдруг сзади кто-то подхватил ее под руку. Она оглянулась — это был мавр Исмаил. Он, оказывается, шел за ней. Так бесшумно!
— Что ты тут делаешь? — спросила она по-испански, выдергивая руку.
— Хозяин велел мне присматривать за вами, сеньора.
— Вот как? Значит, ты за мной следил все это время?
— Нет, — слуга покачал лысой головой. — Исмаил не следит. Он просто идет за вами, чтобы помочь вам, если что будет не так.
— Убирайся! — набросилась Доминик на него. Он больше не внушал ей страха, так же как и Гастон. — Передай своему хозяину, что мне не нужны сопровождающие!
Мавр кивнул и исчез так же беззвучно, как и появился. Но Дом решила, что он все равно будет следить за ней. Господин Оннет, конечно, хочет знать обо всех ее передвижениях. Нет, она все-таки, что бы ни говорил хозяин замка, всего лишь пленница.
Теперь Доминик осматривала второй этаж. Комнаты были все роскошно обставленные, красивые и светлые; но девушка заметила, что в некоторых из них явно недавно сняты со стен шпалеры. Убрана кое-какая утварь… Возможно, догадалась Дом, на шпалерах были изображены люди или какие-нибудь детали, которые могли навести ее на открытие подлинного имени хозяина замка. Так же и утварь — сундуки, стулья, — на них могли быть вырезаны гербы.
…Главная же находка ждала Доминик в обширной библиотеке на втором этаже. Девушка никогда не видела столько книг, собранных в одном месте. Книг на разных языках, в тисненых золотом переплетах. Здесь было, наверное, не менее тысячи томов!
Она подошла к полкам с этим богатством, благоговейно затаив дыхание. Рука ее скользнула по корешкам — и вытащила наугад книгу на латинском языке.
Доминик открыла ее. Видимо, книгой пользовались. Ее читали. Некоторые строфы были отчеркнуты пером. Здесь были латинские стихи — Пьера Абеляра, Франциска Ассизского, Бернарда Шартского и других авторов. Дом перелистнула пожелтевшие страницы… и вдруг глаза ее наткнулись на хорошо знакомые строчки: «О, честь, будь спутница моя…» Оказывается, за этим следовало и второе четверостишие! Доминик прочла и перевела:
«… Я ж за тебя пойти готовНа муки, пытки, смерти, казни.В пасть зверя иль в огонь костровШагнуть с улыбкой, без боязни.»
Стихотворение было подчеркнуто уже давно выцветшими чернилами. Доминик долго смотрела на эту страницу. Она вспомнила, что сказал тогда Раулю де Немюр в музыкальной комнате: «Вы не могли взять себе этот девиз. Ведь вы не знаете латыни.»
Наконец, девушка закрыла том и поставила его на место. Но сердце ее было не на месте. Хозяин замка знал латынь. И читал строчки, взятые девизом Черной Розой!
Дом спустилась на первый этаж и пошла дальше. И вот перед ней оказалась запертая дверь. Девушка подергала за ручку. Потом позвала мадам Аллен, домоправительницу, которая сообщила ей, что комната заперта по приказу господина Оннета.
— У меня есть ключ от нее. Но нужно разрешение хозяина, чтобы войти сюда. Впрочем, — добавила мадам Аллен, — уверяю вас, госпожа графиня, в этой комнат нет ничего интересного для вас. Ею очень давно не пользовались. Ее даже никогда не убирают. Так что, поверьте мне, не стоит даже туда заходить.
Доминик нахмурилась. Чем больше домоправительница отговаривала ее от посещения этой комнаты, тем любопытнее было девушке. Нужно разрешение господина Оннета, чтобы войти сюда! Здесь явно была какая-то тайна! И Дом хотелось разгадать ее, — хоть одну из тайн этого замка и его владельца.
И она, приказав мадам Аллен следовать за собой, отправилась к господин Оннету.
…Де Немюр был уже на ногах. Гастон помог ему одеться, и он стоял у окна, рассеянно созерцая силуэты Парижа на горизонте. Герцог думал о том, что произошло между ним и Доминик в этой комнате несколько часов назад. Мысли его были отнюдь не радостные, — скорее, наоборот, самые мрачные. Да, он целовал Доминик, обнимал ее, она, возможно, готова была даже отдаться ему, — но Робер не чувствовал себя счастливым. Прежде всего — потому, что он лгал Доминик. Лгал самым бессовестным образом! Де Немюр с отвращением вспоминал свою жаркую речь, произнесенную перед графиней. Философствовал, краснобайствовал… О чести, о совести, о сдержании низменных страстей, о мужской добродетели… И тут же, через пять минут — забыв обо всем, чуть не овладел этой невинной девушкой! Сестрой своей жены! Той, на которую у него никогда не будет прав. Которая, отдавшись ему, покроет позором свое доброе имя, сделавшись его любовницей. Как, как он мог дойти до такого! Что может оправдать его — легкость, с которой Доминик ему уступила? Желание, которое он отчеливо прочитал в ее синих очах? Податливость ее тела, исходящий от него жар, его сказочное благоухание?.. Нет, Роберу не было оправданий!
Де Немюр стиснул зубы, стараясь отогнать от себя сладкое волшебное воспоминание о том, как он целовал и обнимал Доминик. Хватит! Этого больше не произойдет! Он похитил ее вовсе не для того, чтобы причинить ей зло. Он обещал девушке полную неприкосновенность. И обязан сдержать свое слово!
