это голосом, – пусть подумает прежде, чем швыряться чулками!
– Чулками? – непонимающе переспросил Рилан и я уверена, что услышала ехидное хихиканье из шкафа.
Мои щеки вспыхнули. Ну конечно, достойная тема, чтобы обсуждать ее с молодым человеком, особенно наедине.
– Забудь. В общем, нужна.
– Тогда просто положи ее в шкаф, – предложил Рилан. – И уж точно не бросай на самом видном месте.
И словно бы не надеясь на то, что я все сделаю как надо, он взял книгу со стола, снова открыл шкаф и сунул ее наверх, к коробкам.
Это было совершенно непонятно. Почему я должна скрывать призрака? Это считается неприличным? Опасным? До этого момента я помалкивала о нем как раз из-за Рилана и его семьи.
– Доброй ночи, Аллиона.
Рилан остановился в дверях и снова окинул меня все тем же взглядом, а затем пожал мою ладонь. Коротко и как-то уж очень тепло. Нет, он всегда хорошо ко мне относился, но это был что-то новое.
– Доброй ночи… – Он что-то хотел добавить, но в последний момент осекся. И просто повторил: – Доброй ночи.
И наконец ушел. Что это вообще было? Рилан – один за немногих в Школе чернокнижников, на кого я могла положиться. Кто был надежен и предсказуем, и от кого никогда не исходила опасность. И мне совершенно не хотелось, чтобы с ним тоже начались какие-то странности. Странностей и так хватает.
– Злобная девчонка, и ябеда к тому же! – раздался ехидный голос из шкафа.
Ну уж нет, препираться с призраком мне точно не хотелось.
– Ой! – сказала я нарочно громко. – Там в шкафу такая интересная книга. Надо ее почитать. Вслух.
Это сработало. Призрак обиженно замолк, а я наконец смогла усесться за конспект. Но не успела я вчитаться в первые строчки, как в дверь опять постучали.
– Кто? – осторожно спросила я.
Что-то сегодня у меня слишком много поздних визитеров.
– Это Виолана, – раздался тихий голосок.
Я открыла дверь и удивленно уставилась на позднюю гостью.
– Извини, что так поздно. Но я кое-что вспомнила и никак не могла уснуть. Не знаю, важно это или нет…
– И что же ты вспомнила? – недовольство от того, что мне никак не дают уснуть, тут же улетучилось и сменилось неподдельным интересом. Всё, что касалось нашего расследования, было важно и своевременно в любой момент.
– Я как-то была в библиотеке, – она поморщилась, – там сейчас ужасные очереди, и пока ждешь, хочешь не хочешь – а видишь, кто что берет.
Она замолчала. Видимо, всё еще была не уверена, стоит ли об этом говорить.
– И ты увидела… – я решила ее поторопить.
– Катрина брала книги, целую стопку, разных. И всё о древних проклятиях. Помню, я тогда удивилась: зачем ей столько? Древние проклятия никто особо не изучает, большинство из них устаревшие, а некоторые – нестабильные и опасные. Может это ничего и не значит… мало ли что она там читает. Но после того, что случилось с Ингареттой…
Она бросила на меня виноватый взгляд. В принципе, я ее понимала. Бросать тень на лучшую подругу Ингаретты, особенно если нет уверенности в том, что она виновата, мне бы тоже не хотелось. А с другой стороны, промолчишь – а вдруг это было важно? А вдруг и правда она – злодейка?
Я вспомнила, что писала Ингаретта в своем дневнике. Подозревала, что Катрина дружит с ней, лишь бы быть поближе к Орлену. А вдруг она не ошибалась, и Катрина решила, что смерть подруги станет отличной возможностью сблизиться с ее братом? Звучит безумно, но ведь никогда не угадаешь, что в голове у другого человека.
– Молодец, что рассказала, – твердо и уверенно проговорила я. – Мы всё проверим. Сейчас важна абсолютно любая информация.
Я думала, что, рассказав это, она уйдет, время ведь и правда было позднее. Но она всё еще мялась.
– Скажи, а ведь это сир Рилан выходил сейчас от тебя? Я и не знала, что вы с ним встречаетесь…
О боги, ну за что мне это…
– Я думала, у вас роман с Орленом…
– Мы не встречаемся! – так же уверенно произнесла я. – Он заходил ко мне, чтобы обсудить кое-что по поводу Ингаретты. И, кстати, с Орленом у нас тоже никакого романа нет.
Наверное, получилось слишком уж строго, потому что Виолана сразу же смешалась и ссутулилась.
– Извини, я вовсе не хотела сказать ничего такого… прости и спокойной ночи.
Она понуро побрела к двери. Ну вот, еще и перепугала девчонку. Остается только надеяться, что по Академии не пойдут слухи о нас с Риланом. Сейчас это было бы очень некстати.
Виолана уже вдруг задержалась на пороге. Посмотрела на меня долгим взглядом, будто бы хотела что-то спросить, но не решалась.
– Ну же, говори, – поторопила я ее. На ее неловкость, расшаркивания и реверансы у меня не было ни сил, ни времени.
– А что тебе сказал оракул? – наконец выдавила из себя она. – Ну, то есть очень любопытно. Все только об этом говорят, но никто ничего не знает.
Я даже не сразу поняла, о чем она. И только после вспомнила предсказание оракула: императрица сама выбирает себе пару. Сердце больно сжалось. А ведь я и правда даже не вспоминала об этих его словах. Просто после случилось кое-что куда более важное и зловещее. И то, что оракул откликнулся, сразу же сделалось старой новостью. Странно, что кто-то еще это обсуждает.
Виолана напряженно ждала ответа.
– Какую-то непонятную абракадабру.
– Но хотя бы приблизительно ты помнишь? – в глазах Виоланы зажглось любопытство.
– Нет.
Я сама удивилась, как легко соврала, глядя ей прямо в глаза. Но ведь я обещала ректору, что не расскажу об этом ни одной живой душе. И как ни больно мне хранить эту его тайну, я буду ее хранить.
Новый стук в дверь меня уже не удивил. Кажется, сегодня всё против того, чтобы я нормально подготовилась к занятиям.
Я открыла дверь. На пороге стояла Салерия.
– Ты тоже вспомнила что-то важное? – спросила я, изо всех сил стараясь, чтобы усталость была не так слышна в голосе.
– Да, вспомнила. Очень важное, о чем вы, кажется, совсем забыли! – почти выкрикнула она, и только сейчас я заметила, что она зла. – Моя брошь! Вы уже достаточно ее исследовали?
Вот же демоны! А ведь мы и правда про нее забыли. Ужасно неудобно…
– Она у Орлена, – извиняющимся тоном проговорила я. – Он обязательно ее вернет…
– О, какое невероятное благородство! Неужели действительно вернет? Я сейчас разрыдаюсь от умиления!
Громкий голос Салерии эхом отражался от пустых стен и звенел в коридоре. А время позднее. Еще чуть-чуть – и
