Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Другая, худенькая брюнетка с злыми глазами, кричала:
— Перестань стонать, черномазая! Убирайся на кухню, неженка!
Курляуш подхватила Зейнеб под мышки и уволокла в кухню.
— Брось её, брось! — закричали обе жены, ворвавшись вслед за ней.
Но Курляуш схватила кочергу, и обе женщины убежали. На крик и шум вошел Тагай. Прогнав обеих жен, он сел возле стонавшей Зейнеб и сказал:
— Вот видишь, как плохо быть прислугой! Будь моей женой — и эти две сварливые бабы будут целовать твои ноги. Ну?
Зейнеб отрицательно покачала головой и замахнулась на Тагая. Курляуш ахнула и упала ничком на пол.
Тагай неожиданно засмеялся и сказал:
— Побудешь в услужении — узнаешь вкус слез и покоришься. Отныне ты будешь делать самую тяжелую, самую черную работу, а когда надоест, скажешь мне.
Когда Тагай ушел, Курляуш промыла ноги Зейнеб крепким раствором чая и смазала маслом.
— Терпи, — сказала она, — ещё не то будет. И чего ты упорствуешь?
Зейнеб легла ничком. Курляуш бросила ей одеяло, но Мими ханум, наблюдавшая в щелку за происходившим, закричала:
— Принеси это одеяло мне! С неё довольно и рваного халата, которым мы укрываем белого осла.
Ночью Курляуш закутала её своим халатом. Зейнеб не спала и сдерживала стоны, кусая губы. Ноги горели. Зейнеб думала о Джуре. «Если он жив и это рассказать ему, — думала Зейнеб, — о, он зарежет Тагая! А с этими дурами я справлюсь сама». Зейнеб мысленно представляла себе, как будут просить у неё пощады жены Тагая, и это несколько облегчало её муки. Потом, она думала о побеге. Заснуть ей так и не удалось. Утром к ней подошла Мими ханум, бесцеремонно стащила с руки Зейнеб большой золотой браслет с желтым камнем и надела себе на руку.
IV
Наступила весна.
Ноги Зейнеб зажили. Но печаль её не проходила. Зейнеб примирилась с мыслью, что Джура погиб, и улыбка совсем исчезла с её уст. Тагая она больше не видела. Курляуш сообщила ей, что Тагай уехал куда то далеко. Жены Тагая издевались над Зейнеб и приказывали ей делать самую черную работу. Она двигалась как во сне и беспрекословно выполняла любые приказания.
— Эй, черномазая! Иди помой мою собачку! — кричала Мими ханум.
— Что ты ходишь как сонная? — говорила ей другая и колола её булавкой.
На теле Зейнеб выступала кровь, но девушка молчала.
— Она ходит в рваном платье, на ногах у неё струпья. Никакой мужчина не полюбит такую женщину, — говорили между собой жены Тагая.
— Она немного сумасшедшая, — сказала о ней Курляуш.
Нельзя было узнать жизнерадостную и порывистую Зейнеб в этой женщине с мертвенным взглядом.
— Ты завороженная, — говорила ей Курляуш. — Они изведут тебя, горемычная!
Но Зейнеб молчала. Ей все было безразлично. Еще зимой она начала кашлять, теперь же, весной, она часто не могла заснуть по ночам от приступов удушья.
— Перестань, ты мешаешь нам спать! — кричали жены. — Иди во двор!
Ночи стояли морозные, но Зейнеб уходила во двор. Однажды, когда она, прислонившись плечом к дереву, кашляла особенно сильно, к ней подошел ночной сторож.
— Я знаю, — сказал он, — ты умрешь. Однажды мой сын привел с высоких гор яка. Як начал кашлять и подох. Мы его разрезали. У него было легких больше, чем надо для долин, и лишние легкие сгнили. Вот и у тебя лишние легкие гниют. Смотри, ты выплюнула кровь. — И старик ткнул палкой в пятно, темневшее при свете луны.
— Я не могу спать! — жаловалась Мими ханум. — Пусть черномазая спит в сарае и делает грязную работу. Она так ослабела, что роняет из рук чашки и тарелки.
Зейнеб больше не прислуживала Мими ханум. Она плела арканы и вспоминала, как Джура ловко закидывал аркан. Она меньше кашляла, багровые пятна с её щек исчезли. Думать о прошлом было её единственным утешением. Она выделывала жеребячьи шкуры, вымачивала их в квашеном молоке, смазывала бараньим салом, коптила и выминала руками. Она живо представляла себе, как бы выглядел Джура, если бы надел костюм из крашеных шкур, сделанный её руками. По вечерам Курляуш рассказывала ей различные забавные истории.
Однажды к женам Тагая пришли две гостьи. За одной из них бежала небольшая собака, похожая на снежный ком. А другая гостья несла на руках маленькую, все время дрожавшую собачонку с большими слезящимися глазами.
— А а!.. — радостно закричали в один голос жены Тагая, лежа на подушках возле водоема. — Стол! Эй, там, принесите стол — мы будем обедать.
Зейнеб принесла стол и тарелки.
Толстая коричневая моська Мими ханум обнюхала шпица и подошла было к дрожащей собачонке, но та подняла такой лай, что гостья снова взяла собачонку на руки.
— Еще тарелку, для шпица!
В отдалении послышался шум. Вскоре донеслись гневные крики, улюлюканье, свист. Все насторожились. Раздался выстрел, и спустя несколько мгновений на дорожку выбежал большой черный пес с белой меткой на груди. Он тяжело дышал: с большого красного языка капала слюна.
— Бешеный! — испуганно вскрикнула Мими ханум и бросилась к дому.
За ней побежали гостьи. По дороге Мими ханум упала. Курляуш втащила хозяйку в комнату.
Крошечная собачка осталась на столе, а шпиц, побежавший было за женщинами, заворчал и медленно возвратился к тарелке. Зейнеб, все время пристально смотревшая на черного пса, вдруг закричала:
— Тэке!
Пес вздрогнул, поднял уши и беззвучно оскалился.
— Тэке! Тэке! — звала Зейнеб.
«Ну конечно, Тэке! — думала она. — Разве может быть у другой собаки такая белая метка на груди?»
Тэке подбежал к столу. Избалованные всегдашней защитой людей, комнатные собаки не испугались. Шпиц залаял, а моська зарычала. Тэке отбросил моську в сторону, и она беспомощно завизжала.
— Пошел! Пошел! — злобно кричала Мими ханум, но Тэке в ответ грозно ворчал, показывая огромные белые клыки. — Эй, Зейнеб, что же ты смотришь? Гони его вон!
Но Зейнеб не слыхала этих криков. Она смотрела на собаку и восторженно шептала: «Тэке! Тэке!» О, она теперь была уверена, что Джура жив, и не только жив, но где то близко.
Жареная курица хрустела в зубах у Тэке.
Прибежал сторож с ружьем, и Тэке молниеносно скрылся через ограду.
— Ах, ты!.. — закричала Мими ханум, подходя к Зейнеб, и замахнулась на неё кулаком.
Зейнеб, не обращая на неё внимания, потянулась и сладко зевнула. Зейнеб казалось, что она проспала много много времени и только сейчас проснулась.
— Ай ай! — испуганно крикнула жена Тагая. — Черномазая потягивается! Не смей при мне, не смей! — Мими ханум, причитая на ходу, бросилась в дом.
- Саблями крещенные - Богдан Сушинский - Исторические приключения
- Клеопатра - Генри Хаггард - Исторические приключения
- Приключения Ричарда Шарпа. т1. - Бернард Корнуэлл - Исторические приключения
- Корона скифа (сборник) - Борис Климычев - Исторические приключения
- Ватажники атамана Галани - Владислав Викторович Хапров - Исторические приключения
- Хакон. Наследство - Харальд Тюсберг - Исторические приключения
- Флэшмен в Большой игре - Джордж Макдоналд Фрейзер - Исторические приключения
- Шутки Акбара и Бирбала - Лариса Павлович - Исторические приключения
- Схватка - Михаил Голденков - Исторические приключения
- Краткое путешествие по роману «Краснознаменный отряд Её Императорского Высочества Великой княжны Анастасии полка» - Елена Евгеньевна Тимохина - Исторические приключения / О войне / Русская классическая проза