оказалась милосерднее предыдущих. Умирая, люди немного меньше мучились от ее аномалий, принесенных южным ветром. Загадочная сила выворачивала конечности, перемалывая кости, и перемешивала внутренности, заставляя своих жертв захлебываться кровавой блевотиной. Солдаты осыпались песком, высыхали до хрустящей оболочки или растекались пузырящейся жижей. Кого-то вдавливало в землю тяжестью собственного веса до тех пор, пока они не превращались в лепешку с неровными краями.
Безумие с новой силой било в головы людей, растаптывая остатки здравомыслия. Марийцы исступленно сражались со своими двойниками, обряженными в одежду илийский воинов, и, убивая очередного врага, какой-нибудь сторонник республики хватался за рассеченное горло. Илийцы не отставали от них и активно истребляли собственные зеркальные отражения, издевку их воспаленных рассудков, и тем самым вырезали своих товарищей. Несколько человек просто исчезли, провалившись в себя или растворившись в дыму, оставив в этом мире лишь преисполненный разъедающего страха вскрик, повисший в воздухе. Некоторых из них перед исчезновением недружелюбное пространство разворачивало и разглаживало, как смятый листок. Было видно все стороны человека, как бы он ни повернулся — спина соседствовала с грудью, руки и ноги собирались в плотную мозаику, а стопы и макушка головы торчали где-то у шеи и копчика одновременно. Эта невозможная картина могла свести с ума любого, кто хоть на секунду задерживал на ней свой взгляд.
— Помогите! Помогите нам! — раздался хриплый голос недалеко от укрытия Бахирона и Миро.
Очнувшийся от прострации марийский военачальник посмотрел на кричащего. Солдат королевской армии тащил по полю своего товарища, который бился в конвульсиях и надувал пузыри из густой коричневатой пены, хлопьями падающей ему на грудь. Приподнявшись, Миро собрался позвать их, чтобы они спрятались в укромном месте с ним и королем, но Бахирон зажал ему рот грязной ладонью и молча покачал головой. "Им уже не помочь", — едва слышно прошептал он.
Илиец короткими рывками волочил своего друга, не заметив, как в один момент тот затих, выпучив невидящие глаза покрытые красными молниями лопнувших сосудов. Солдат молил о помощи, а потом внезапно вскрикнул и схватился за свою руку. Труп товарища шлепнулся в размешанную ногами грязь, но илиец не обратил на это ни малейшего внимания. Полный немого ужаса взгляд был прикован к его ладони, которая выделяла вязкую полупрозрачную жидкость. Пальцы начали извиваться сами по себе, на них прорезались крошечные отверстия, из которых вырывался тоненький писк. Завопив от омерзения и страха, солдат выхватил из-за пояса тесак и как-то слишком легко отсек себе руку. Но вместо крови из обрубка потекла все та же слизь. Вскоре она заполнила его рот, хлынула из носа и ушей, выступила капельками на коже. На землю упало уже не человеческое тело, а пищащее желе, ползающее по доспехам и пережевывающее остатки одежды.
Миро вырвало, и он потерял сознание. Когда мариец пришел в себя, он почувствовал, что что-то изменилось, но пока еще не понял что именно.
— Очнулся, — заметил Бахирон. — Слышишь?
По-Кара прислушался. Действительно, воздух больше не трещал и не вибрировал. Он осторожно выглянул и проследил за взглядом короля. Мур смотрел на юг, где было видно только едва заметное зарево.
— И нити исчезли, — сказал Миро, озираясь по сторонам. — Это конец?
— Еще нет.
Бахирон вскочил на ноги, вскинул меч к небу и громогласно объявил:
— Битва не окончена! Илийцы и марийцы, все ко мне! Забыть разногласия, перед нами выросла угроза для Алокрии!
Король не слишком рассчитывал на эффект громких речей, поэтому сбросив с души остатки страха, недоумения и усталости, он бросился вперед, точным ударом разрубив долговязое чудовище, на котором еще висели обрывки илийского обмундирования. Разделенная надвое тварь верещала и продолжала шевелиться. Видимо, подобное ранение не было для нее смертельным. Бахирон хладнокровно расчленил монстра, бывшего когда-то его подданным, чтобы тот оставался обездвиженным и больше никому не причинил вреда.
Измазанный в грязи Миро не мог понять, как королю хватило духа сражаться с тем, чего никто не понимал, и при этом даже одерживать верх. С будоражащим кровь чувством юношеского восторга он смотрел вслед Бахирону, который тут же направился к следующему уродливому созданию, порожденному южным ветром.
— Мария! — завопил молодой командир, не узнавая собственного голоса. — Республика, вперед! Илия, за короля Бахирона Мура!
Разрозненные группы солдат наконец нашли для себя ориентир и кого-то, способного руководить в таком хаосе. Охрипший По-Кара кричал и отдавал приказы, к нему со всего поля боя уныло стекались марийцы и илийцы, вырвавшиеся из окружений и вылезшие из укрытий. Потерянные люди слышали отрезвляющий голос командира и, жадно хватаясь за потрепанную надежду, сбивались в одну толпу. Республика или Алокрия, Мария или Илия — уже плевать, сейчас главное — выжить. И эта единственная цель казалась недосягаемой, когда они заметили, что уже почти окружены преследовавшими их гротескными монстрами и брызжущими слюной безумцами. Однако, столкнувшись между собой, психопаты и уроды смешались и принялись кромсать друг друга в кровавой неразберихе.
— Положим конец их мучениям, — обратился к Миро Бахирон, небрежно стряхивая с блестящих доспехов какую-то слизь. — Люди ждут твоих приказов, командир гвардии По-Кара.
Мариец давно отказался от своего почетного звания, потеряв его во дворце, когда последовал за Илидом По-Сода. Должность, пропитывающая своего владельца искусственным уважением, осталась в Донкаре, и ее место заняла ненависть ко всему илийскому, воспитанная службой под началом диктатора. Но смог бы Илид держаться сейчас с такой же честью и самоотверженностью?..
— Они ждут приказов короля, Ваше Величество, — возразил марийский военачальник.
Миро уже хотел было поклониться, но Бахирон остановил его.
— Я остаюсь врагом Марии, командир, разве не так? — печально усмехнулся Мур. — Но сейчас не время спорить.
Развернувшись к толпе израненных, испуганных и растерянных солдат, король обвел мечом верещащую и чавкающую кровью возню чудовищ и сумасшедших маньяков, окруживших жалкие остатки обеих армий.
— Убить их всех.
Прекрасно осознавая, что его слова, отнюдь не вдохновляющие, не сразу дойдут да солдат, он направился к шумному месиву, от вида которого бросало в дрожь даже самых бывалых воинов. Можно было бы просто подождать, когда безумцы и монстры поубивают друг друга, но Бахирон больше не мог смотреть, как страдали его бывшие подданные, пораженные кошмарными метаморфозами и сумасшествием. По-Кара поспешил за Муром и наравне с королем начал орудовать мечом, расчищая путь сквозь свалку трупов, кишащую уродливыми созданиями. Наконец и солдаты тронулись с места, присоединяясь к Бахирону и Миро в их миссии смертоносного милосердия.
Все закончилось быстро. Даже если кто и мог, он бы предпочел не вспоминать произошедшее. Как приходилось убивать обезумевших соратников, которые, брызжа слюной и пеной, сами кидались на острия мечей и копий,
