Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рич ощупал рану, потом откинул со лба мокрые волосы Карпика, чтобы осмотреть место, где зияла рана шириной с лезвие ножа, черная от запекшейся крови.
– С тобой все в порядке, – сказал он скорее себе, чем Карпику. Он сорвал с себя пальто и укутал его.
– Мне холодно, – сказал Карпик.
Рич потер тыльные стороны рук Карпика через ткань. Его колени хрустнули, когда он поднялся на ноги с Карпиком на руках.
– Где мама? – спросил Карпик.
Рич услышал вдалеке голос Энид, звавшей Коллин.
– Она идет, Печенюшка. – Рич понес Карпика вверх по склону. – Она уже рядом.
Капли дождя стекали по его шее и плечам, теплый Карпик прижимался к груди, вода змеилась вниз по склону холма, пока они пробирались через пни и просеки, мимо темных столбов выживших секвой.
18 июня
Коллин
Карпик сидел на кухонном стуле, свесив ноги. Коллин склонилась над ним, затаив дыхание, чтобы осторожно потянуть за липкий край повязки.
Карпик вздрогнул:
– Ай!
– Прости, Печенюшка. – Она пыталась быть нежной, хотя лучше всего было действовать быстро. Она потянула повязку снова. Карпик пискнул.
Бинт был практически чистым.
Коллин смахнула челку с глаз сына.
Швы на лбу выделялись светло-розовым цветом и корочкой запекшейся крови.
– Чешется, – пожаловался Карпик.
– Вот и хорошо, Печенюшка. Если чешется, значит, заживает.
Через неделю они поедут снимать швы, а потом в магазин, чтобы вместе выбрать Карпику новую машинку – награду за то, как хорошо он держался. Порез размером в четыре дюйма длиной и полдюйма шириной стянули скобами, часть волос – сбрили, но сейчас, протирая края пореза мыльной губкой, она заметила, что проклевываются новые.
– Жжет, – заскулил Карпик, мотая головой.
– Знаю, Печенюшка. Я быстро.
Он всхлипнул.
Коллин выжала губку и стерла мыло.
– Еще немного, – предупредила она, стараясь не нажимать слишком сильно. Закончив, Коллин вытащила из упаковки свежую повязку, наложила на рану и растрепала челку, пряча бинт под волосами.
– Вот и всё, моё сокровище.
Карпик соскользнул со стула и выскочил через заднюю дверь, прежде чем она успела его окликнуть.
В гостиной Рич задвинул ящик для золы обратно в дровяную печь и поднялся. Утро он провел, расчищая печь. Коллин отнесла тазик с мыльной водой в раковину, слила воду и выжала губку, наблюдая за тем, как Карпик разговаривает с собакой во дворе. Иногда он оглядывался – тень недавнего происшествия все еще его преследовала.
На кухню зашел Рич.
– Мне не стоило разрешать ему брать те ботинки, – вздохнула она. – Они ему не по размеру.
– Твоей вины здесь нет, – в очередной раз напомнил Рич. – Уайет толкнул его.
Она обняла себя за плечи.
– И всё же.
Просто случайность, сказал доктор, что подвернулся этот чертов камень.
Рич вымыл руки, тщательно вытер и повесил полотенце на место.
– Коллин, всё хорошо. Тебе не нужно следить за ним каждую минуту. Карпик в полном порядке.
Рич обвил руками ее талию, погладил живот, поцеловал в макушку и возложил на неё подбородок.
– У нас всё будет хорошо.
Коллин неровно вздохнула, расслабляясь в его объятиях. Когда она выглянула в окно снова, Карпика во дворе уже не было.
– Ему давно пора спать.
Рич сжал ее ладони.
– Я позову его.
Через дверь кухни она наблюдала за тем, как Рич тщательно осмотрел двор – а затем поднялся на холм, чтобы отыскать убежище Карпика в папоротниках, и прижал руку к груди в притворном испуге, когда Карпик выпрыгнул на него из зарослей. Они поднялись вверх по тропинке и скрылись из виду.
Карпик
В своём укрытии среди папоротников Карпик сперва проверил показания приборов, а затем поднес к глазам бинокль.
Он увидел, как папа подкрался к маме сзади, положил подбородок ей на макушку и начал покачиваться, будто они танцевали. Карпик даже забыл, что злится на маму из-за того, что она вымыла его порезы с мылом. От счастья – и неловкого смущения – захотелось спрятать лицо в ладонях.
Карпик сжал бинокль покрепче.
Бинокль нравился ему за то, что он хранился в черном кожаном футляре с красной внутренней обивкой. И за то, что бинокль был хоть маленьким, но тяжелым, как у взрослых. Больше всего же ему нравилось, что он мог находиться настолько близко, что удавалось разглядеть крошки в папиных усах и веснушки на лице мамы – настолько близко, а они даже не знали об этом.
Вдруг позади раздался голос папы:
– Карпик?
Карпик пригнулся ниже.
– Ка-арпик?
Карпик ощутил желание выпрыгнуть из кустов с криком «Вот он я». В крови разливался азарт прирожденного охотника.
– Тебе Карпик не попадался? – спросил папа у старого хаски. – Нет? Мне вот тоже. – Он пожал плечами. – Может быть, его поймали йети.
– Но йети не существуют! – крикнул Карпик.
– Это кто сейчас сказал?
Папа повернулся на голос, прикрывая глаза рукой.
Карпик пригнулся еще ниже. В бинокль он видел, как папа улыбается краем губ, и чувствовал, как начинает улыбаться сам.
До тех пор, пока ему удавалось задержать дыхание – он оставался невидимкой.
Одна тысяча.
Две тысячи.
Папа прищурился и начал шагать по траве, шурша папоротниками.
– Ха! – Карпик вскочил, когда папа подошел практически вплотную. Тот отшанулся назад.
– Ты меня напугал! Пойдем?
Теперь Карпик бежал впереди по тропинке на вершину холма, а затем они вместе стояли, разглядывая дом. Желтый квадрат окна кухни освещал двор.
Папа глубоко вздохнул, и Карпик последовал его примеру. Горячее дыхание обжигало – но вскоре Рич выдохнул, запрокинул голову и уставился в темнеющее небо.
У Карпика заболела шея, так что он быстро опустил взгляд к свету, пробивающемуся сквозь лес. Деревья казались практически черными.
Ему почудилась фигура: сгорбленная, лохматая, огромная. Карпик замер. Волосы на затылке встали дыбом. Незнакомец шагнул ближе и принюхался к воздуху.
– Папа, – прошептал Карпик.
Целую вечность он не шевелился и даже не дышал.
– Папа. – Карпик дернул его за штанину. Рич повернулся, чтобы посмотреть, в чем дело.
Йети медленно опустился на четвереньки, превращаясь в медведя. Он неторопливо удалился в кусты. Карпик стоял неподвижно. «Медведь, медведь, медведь», – звучало в его голове.
А потом папа наконец взял его за руку, и они вместе отправились домой по тёмной тропинке.
19 июня
Рич
Рич прошелся расческой по мокрым волосам и постучал себя по груди, чтобы ослабить тугой узел страха.
– Ты куда? – спросила Коллин.
– В банк, – ответил Рич.
Когда он наконец нашел в себе силы проверить почтовый ящик, то обнаружил, что тот на удивление пуст – но, конечно, если явиться лично, то выкрутиться будет
- Ручей, ведущий в жизнь - Эмиль Олегович Абрамович - Прочая религиозная литература / Русская классическая проза
- Ароматы юности, или Записки сумасшедшего - Алёна Александровна Пухова - Русская классическая проза
- Седьмая труба - Дмитрий Мамин-Сибиряк - Русская классическая проза
- Серебряная кожа. Истории, от которых невозможно оторваться - Элеонора Гильм - Исторические любовные романы / Короткие любовные романы / Русская классическая проза
- Проклятый род. Часть III. На путях смерти. - Иван Рукавишников - Русская классическая проза
- Сидел я на крыше, труба за спиной - Самит Алиев - Русская классическая проза
- Санчин ручей - Макс Казаков - Русская классическая проза
- Изменчивость моря - Джина Чан - Русская классическая проза
- Садоводы из 'Апгрейда' - Анастасия Стеклова - Рассказы / Научная Фантастика / Проза / Русская классическая проза
- Красота жизни. Сборник рассказов - Александр Валерьевич Коптяков - Периодические издания / Русская классическая проза