Политика Узун Хасана, Якуба и Ахмеда сводилась к перениманию исламских государственных традиций в русле процесса социального синтеза. Так же как во времена Низам ал-мулька и Рашид ад-дина, эта политика столкнулась с сопротивлением приверженцев кочевых традиций, с традиционалистской реакцией. Правителям Ак-Коюнлу так и не удалось восстановить экономику страны. Обширные, некогда цветущие области продолжали лежать в запустении; венецианский посол Контарини свидетельствовал, что его путь от Тебриза до Исфахана пролегал «все время по бесплодной равнине». В Тебризе, да и повсюду во владениях Ак-Коюнлу, «жизненные припасы были очень дороги»[1853]. В Исфахане и в Багдаде насчитывалось не более 50 тыс. жителей – в несколько раз меньше, чем в прошлом. Единственным городом, сохранившим прежнее значение, была столица Ак-Коюнлу Тебриз. Тимур Тамерлан приложил большие усилия, чтобы перекрыть торговые дороги, идущие через Астрахань и Багдад – в результате, главным перевалочным пунктом на Великом шелковом пути стал Тебриз. Немецкий путешественник Шильтбергер отмечал, что доход шаха с Тебриза «превышает доходы могущественнейшего христианского монарха», «потому что этот город – центр огромных торговых оборотов»[1854]. По свидетельству современника, в Тебризе насчитывалось больше 200 тыс. жителей[1855].

Преуспевание Тебриза определялось условиями транзитной торговли и резко контрастировало с царившей окрест бедностью и разрухой. В конечном счете разруха была порождена господством кочевников, их постоянными войнами и усобицами. После смерти падишаха Ахмеда государство Кара-Коюнлу распалось на два враждебных султаната, которые в свою очередь включали владения почти независимых вассальных эмиров. Раздробленный Иран не мог сопротивляться вторжениям извне и вскоре стал добычей новых завоевателей, кызылбашей.

* * *

Переходя к анализу социально-экономического развития Ирана в XV в., необходимо подчеркнуть, что в этот период продолжали сказываться последствия той грандиозной катастрофы, которая была вызвана монгольским нашествием. Главным из этих последствий было образование областей кочевой культуры посреди региона древних земледельческих цивилизаций. Азербайджан, Курдистан, внутренние районы Малой Азии стали очагами, откуда кочевники господствовали над земледельческим населением Ближнего Востока. Многочисленность кочевников обусловила замедленный характер социального синтеза и преобладание кочевых традиций. На протяжении двух столетий периоды перенимания исламских государственных традиций перемежались с периодами кочевой реакции и междоусобных воин. Попытки восстановления этатистской монархии сталкивались с попытками порабощения крестьян и установления феодального строя. Войны препятствовали восстановлению экономики и увеличению численности населения, поэтому, на наш взгляд, будет справедливым рассматривать все XV столетие в качестве интерцикла.

11.5. МАЛАЯ АЗИЯ МЕЖДУ ДВУМЯ МОНГОЛЬСКИМИ НАШЕСТВИЯМИ

Монгольское нашествие, обрушившееся на Ближний Восток, не миновало и Малой Азии. В 1243 г. двигавшиеся на запад монгольские войска достигли границ Румского султаната. Султан Гияс-эд-дин Кей-Хюсрев II мобилизовал все свои силы и вышел навстречу противнику с огромной тюркской армией – по разным сведениям, от 70 до 200 тыс. воинов. Монголов было лишь 30 тыс., но тем не менее битва у Кесе-дага завершилась сокрушительным разгромом султанского войска[1856]. Как отмечалось выше, причиной впечатляющих побед монголов был созданный ими рефлексирующий лук: этот лук намного превосходил по мощности луки тюрок и других народов.

Как и в других случаях, монгольское нашествие сопровождалось массовым истреблением мирного населения. «…В те дни совершались деяния, достойные слез и плача не только для разумных существ, но и для бессловесных, даже для гор и полей», – писал армянский хронист Вардан[1857]. Спасаясь от монголов, тюркские племена бежали на запад, к византийской границе. Восточные области Малой Азии были обращены в пустыню, жители большей частью перебиты, ремесленники уведены в плен. В разоренной стране царил страшный голод[1858].

Кей-Хюсрев II выразил покорность монголам и принял к себе монгольского наместника, «шихне», который сосредоточил в своих руках фактическую власть. Начался новый процесс социального синтеза, в котором прежние порядки султаната трансформировались под влиянием порядков, принесенных завоевателями. Завоеватели распространили на Румский султанат монголо-китайскую этатистскую систему управления, принятую во всей огромной Монгольской империи. Эта система подразумевала регулярное проведение переписей, круговую поруку деревень в уплате налогов, введение налога на кочевников («купчур»), рыночной пошлины («тамга») и поземельного налога («калан»), который, по-видимому, на практике совпадал с прежним хараджем. Источники говорят о создании почтовых «ямов» и введении связанных с ними повинностей, а также о том, что налоги, как и во всей империи, сдавались на откупа. Мукта (как и в Иране) по большей части потеряли свои владения, и крестьяне платили налоги непосредственно в казну, т. е. откупщикам, в роли которых выступали сельджукские вельможи[1859]. В целом эти изменения можно трактовать как диффузию китайского этатизма. В военной сфере наибольшее значение имело распространение монгольского лука, который впоследствии стал мощным оружием турок в балканских войнах[1860].

Оттесненные на запад Малой Азии тюркские племена формально признали власть монголов и обязались платить дань. Однако падение авторитета султанов после разгрома при Кесе-даге сделало племена еще более непокорными, восстания кочевников следовали одно за другим. В 1277 г. 30-тысячное ополчение трех «уджей» во главе с беем Карамана захватило Конью и потребовало от султанского двора вернуться к тюркским обычаям и тюркскому языку. Монголам приходилось защищать своих ставленников-султанов от враждебных племен; эти внутренние войны перемежались с вторжениями египетских мамлюков, и страна снова и снова подвергалась опустошению. О масштабах разрухи говорит то, что в начале XIV в. доходы султанской казны были в пять раз меньше, чем до монгольского нашествия[1861].

К началу XIV в. более десятка «уджей» западной Анатолии превратились в фактически независимые племенные княжества, «бейлики». Наиболее сильным из этих княжеств был бейлик Караман, который после двух неудачных попыток (в 1315 и 1320 гг.) в конце концов завладел Коньей. Монгольская империя Хулагуидов в Иране в это время стала жертвой кочевой реакции и находилась на грани распада, поэтому анатолийские тюрки были предоставлены самим себе. Румский султанат прекратил существование, в Малой Азии установилось господство кочевников; племена сражались между собой за пастбища и разоряли поселения земледельцев, города находились в глубоком упадке[1862]. Об упадке городов в западной части Малой Азии говорят данные о монетном обращении, полученные в результате археологических раскопок (рис. 16). Данные нарративных источников, однако, достаточно противоречивы: ал-Омари писал, что в бейлике Айдын имеется около 60 городов, но Ибн Батута свидетельствует, что большая часть Измира (крупнейшего города этого бейлика) лежала в развалинах[1863].

Ибн-Батута, посетивший Малую Азию в 1331 г., отмечал также дешевизну сельскохозяйственных продуктов[1864]. Цены в особенности резко падали после набегов, когда кочевники распродавали добычу; в таких случаях за мелкую монетку, «акче», на которую обычно давали лишь лепешку, можно было приобрести пять баранов[1865]. Итальянские купцы в больших масштабах вывозили из анатолийских портов зерно и другие продукты[1866]. К сожалению, имеющаяся информация о ценах на зерно отрывочна и ограничена прибрежными регионами; насколько можно судить, в конце XIII и в конце XIV вв. цена на пшеницу на черноморском побережье Малой Азии оставалась практически одинаковой, и притом была в три раза меньше, чем в середине XV в.[1867]. Это, несомненно, говорит об изобилии земельных ресурсов и относительно малой плотности населения в Малой Азии в XII – XIII вв. по сравнению с XV столетием. Об этом же свидетельствуют и данные об уровне арендной платы в Византии: как отмечалось выше, в XIII столетии рента резко упала, и в XIV столетии она оставалась низкой[1868]. Помимо постоянных междоусобных войн значительную роль, по-видимому, сыграли и эпидемии чумы, начавшиеся в 1348 г. и продолжавшиеся до 1430-х гг. Некоторое представление об экономическом положении в XII – XV вв. дает динамика цен на пшеницу на острове Крит – это единственный случай, когда мы имеем продолжительную серию сопоставимых данных (рис. 23).

1 ... 115 116 117 118 119 120 121 122 123 ... 202

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока - Сергей Нефедов бесплатно.

Похожие на Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока - Сергей Нефедов книги

Тайны Кремля - Юрий Жуков - История
Мир истории : Россия в XVII столетии - Виктор Иванович Буганов - История / Прочая научная литература
Красные и белые - Олег Витальевич Будницкий - Биографии и Мемуары / История / Политика
Ордынский период. Лучшие историки: Сергей Соловьев, Василий Ключевский, Сергей Платонов (сборник) - Сергей Платонов - История
Как жили византийцы - Геннадий Литаврин - История
Цеховик. Книга 1. Отрицание - Дмитрий Ромов - Попаданцы / Альтернативная история / Периодические издания / История
История Дальнего Востока. Восточная и Юго-Восточная Азия - Альфред Крофтс - История
Датское и нормандское завоевания Англии в XI веке - Максим Михайлович Горелов - История
Война: ускоренная жизнь - Константин Сомов - История
Лекции по истории Древнего Востока: от ранней архаики до раннего средневековья - Виктор Рeбрик - История

Оставить комментарий